— Говорят, он выделяет вас среди остальных своих невест.
— Не соглашусь с вами. Он к нам ко всем относится одинаково.
Тихий смешок, и пальцы на запястье сжались чуть сильнее, усиливая во мне желание пройтись по ногам хальдага.
По его можно. Он ведь ещё не король.
— Вы сейчас обманываете меня или себя?
— Я не привыкла заниматься самообманом, лорд Доун.
Резкий поворот, от которого закружилась голова, и Стальной привлёк меня к себе ближе, чем позволяли все возможные правила приличия.
— Зато вам явно не привыкать обманывать других, леди Адельвейн, — зазвучал совсем близко горячий шёпот-шипение. — Вы были непослушной девочкой, Филиппа. А непослушных девочек принято наказывать. Не думайте, что ваш господин сумеет вас защитить.
Последний завершающий аккорд, и он меня отпускает, почти что от себя отталкивая. После чего пренебрежительно кланяется и, взяв за руку темноволосую наину, вместе с ней удаляется к своей свите.
Непослушная девочка? Это он случайно не о моих так и не сложившихся отношениях с Жеребчиком?
Пока я переваривала незавуалированную угрозу Доуна, меня мягко подхватили под руку и повели к остальным кучкующимся возле крепких напитков наинам.
И что они там забыли?
— С тобой всё в порядке? — склонившись ко мне, шепнул Мэдок. Тёплое дыхание, скользнув по щеке, заставило мурашки забегать по спине, в то время как от близости Доуна липкая дрожь расползалась по коже, как сотни ядовитых насекомых. — Выглядишь так, будто призрака повстречала.
— Лучше бы призрака, — пробормотала я и потянула его за рукав, вынуждая остановиться. — Кажется, отец Освальдо действовал с подачи этого Рагнера.
Его всемогущество вздохнул, тяжело и как-то совсем безнадёжно.
— Хорошо, сдаюсь, пусть будет Освальдо.
Я что, опять перепутала в его имени пару букв? Что тут сказать, для меня он навсегда останется Жеребчиком, совратившим Карамельку, но у Мэдока, когда я его так называю, нервный тик начинается.
Поэтому быть ему отцом Серальдом.
— Ты не выглядишь удивленным.
Де Горт мрачно усмехнулся:
— У меня уже были подозрения на его счёт. Рагнер — племянник архиепископа Даронского, направившего этого Освальдо в обитель Филиппы.
— Серальдо, — машинально поправила я своего как бы жениха и милостиво разрешила: — Ладно, продолжай. У меня тоже не сразу получилось запомнить его имя.
Мэдок дёрнул бровью, выразительно и многозначительно, а потом напряжённо бросил:
— Он тебе угрожал?
— Можно и так сказать. Назвал меня плохой девочкой и пообещал наказать за непримерное поведение.
Кажется, Стальной выругался. Как раз в тот момент снова зазвучала музыка, заглушившая его слова, но судя по выражению его лица, мне повезло, что я их не услышала.
— Тебя он не тронет, а если рискнёт… — Де Горт не договорил, однако металлические нотки в его голосе не сулили второму финалисту ничего хорошего.
Правда, мне от этого не стало спокойнее.
— Может, стоит рассказать о кознях Доуна совету? Пусть его дисквалифицируют за нечестную игру, тебя коронуют, Рейкерда отправят в деревню на пенсию, и тогда справедливость восторжествует.
— Звучит красиво, но, увы, мы не в сказке, Лиза. У меня нет доказательств. Моё слово против его.
— Могу выступить в качестве свидетеля.
Хальдаг покачал головой:
— Ты моя наина, тебя даже слушать не станут. К тому же я не хочу привлекать к тебе лишнее внимание. Я сам с ним разберусь. В поединке.
Угу, разберётся он.
— Ты не забыл про подлянку вашего правителя?
— Справлюсь, — как всегда, самоуверенно заявил Стальной.
Ну вот в кого он такой?
— Но…
— Всё будет хорошо, — перебил меня мягко, но при этом не менее непреклонно, пресекая все дальнейшие возражения. — А сейчас пойдём, пока у Паулины не случился очередной приступ ревности.
Все четверо смотрели на нас, не сводя взглядов. Подойти не решались, просто пожирали глазами.
— Эти пожирательницы… ну то есть твои невесты решили, что у нас с тобой будет бэбик, — доверительно сообщила я Мэдоку, когда мы двинулись к его гарему.
— Кто, прости? — не сообразил герцог.
— Ребёнок. Поля и остальные уверены, что я беременна.
Выражение лица де Горта надо было видеть. Казалось бы, в нём эмоций раз, два и обчёлся, но в тот момент он стал почти похож на нормального не-Стального лорда.
— Скорее бы Дар-ха-Раат, и тогда всё закончится, — пробормотал он, явно имея в виду окончание совместной жизни с четвёркой помешанных на нём нимфеток и прогрессирующей нэймессой.
— Да, уже совсем немного осталось, и тогда… Ты выберешь себе жену, асави и заживёшь с ними припеваючи, — зачем-то ляпнула я и почувствовала, как от этих слов внутри появляется неприятный терпкий осадок, будто только что прожевала пару лакричных палочек.
Фу, гадость!
— Ли… — Он запнулся, а потом быстро проговорил, глядя куда-то поверх моей головы: — Мне нужно отыскать Вертальда. Старайся не привлекать к себе внимание и… И на них не обращай внимания.
Бросив на спевшийся квартет быстрый взгляд, Мэдок затерялся в толпе. Мне ничего не оставалось, кроме как направиться к его фанаткам, а точнее к спиртным напиткам, вожделенно маячившим за их спинами.
Что тут у нас? Тазик с пуншем? Чем не праздничная закуска?
Лёгким поворотом бедра оттеснив Винсенсию от фуршетного стола, я схватилась за золочёную поварёшку.
— Уверена, что тебе можно? — хмыкнула Полька, наблюдая за тем, как я наполняю пузатый бокал кроваво-красным напитком с утопленными в нём кусочками апельсинов.
— Мне не можно, мне — нужно. — Я залпом осушила бокал и почувствовала, как мышцы начинают расслабляться, а настроение подниматься. — Вот, уже лучше.
Уверена, Мэдоку удастся поговорить с Вертальдом, и толку от этого разговора будет больше, чем от моих жалких попыток пообщаться с лекарем.
Заметив, что я снова схватилась за поварёшку, наины единодушно фыркнули и отвернулись, ясно давая понять, что я в их компании персона нон-грата. Они мне не верят, не любят меня и в принципе видеть не желают.
Ну и пожалуйста.
К счастью, долго мучиться с ними, изображая из себя пятую лишнюю, не пришлось. Сначала к Одель подкатил какой-то смазливый юнец с приглашением повальсировать с ним по залу. Следом за третьей наиной убежала танцевать вторая, и даже Марлен изволила ответить на приглашение какого-то усатого лорда. Паулина тоже куда-то смылась, чему я была несказанно рада.
