— Король Герберн знал… Шерт побери тебя, Вертальд! Что он мог знать?!
Делать нечего, пришлось возвращаться. Идя по сумрачной галерее, провожаемый скользящими по стенам неясными тенями, Мэдок заметил двух юных девушек, в одной из которых он безошибочно узнал Лизу.
— … Мне сказали, что пятая наина герцога де Горта — Филиппа Адельвейн. Но ты… Ты не Филиппа! — почти что выкрикнула другая девица.
Несмотря на то, что находился от них далеко, он услышал резкое восклицание незнакомки. Выругавшись в мыслях, ускорил шаг, торопясь скорее оказаться рядом и разобраться с ещё одной, так неожиданно свалившейся на них неприятностью.
ГЛАВА 15
Наверное, всему виной пара бокалов пунша и выкуренная в мечтах сигаретка — это они придали мне торможения. Вместо того, чтобы хоть как-то отреагировать, я зависла. Даже не попыталась угомонить эту подружку, просто стояла и смотрела, как она багровеет, переполняемая праведным гневом. Сейчас как раскричится на весь Каменный дворец, и тогда плакала моя жизнь и карьера моего Стального принца.
Но раскричаться девица не успела. Мэдок появился, словно шерт из табакерки, вырос перед незнакомкой, нависая над ней всей своей мощью. И, пока я пряталась за этой самой мощью, в кои-то веки испытывая острое желание быть слабой, беззащитной и вообще ничего не делать, хальдаг… молча смотрел на девушку.
Ни слова ей не сказал, даже пальцем её не коснулся, а та вдруг потупилась, кивнула чему-то и, опустившись в коротком реверансе, чуть запинаясь, будто пьяная, сказала:
— Была рада, Филиппа, с тобой повидаться.
И на этом всё. Скользнув по мне невидящим взглядом, подхватила юбки и засеменила куда-то в полумрак.
— Это было круто. — Я даже мысленно поаплодировала своему спасителю. — Что ты с ней сделал?
— Внушил, что ты и есть настоящая Филиппа, с которой она когда-то была знакома.
— И что, все хальдаги так могут?
Силён мой лорд, определённо силён.
— Ментальная магия — одна из особенностей, что отличает нас от обычных колдунов.
Точно, я ведь об этом уже читала.
— А вы не пробовали внушать пришлым, чтобы они не зверели и никого не ели?
Стальной помедлил, прежде чем ответить:
— На иномирцев ментальная магия не действует.
Ну хоть к чему-то у нас здесь вырабатывается иммунитет.
— То есть, если ты попытаешься мне что-нибудь внушить…
Подхватив меня под локоть, де Горт неодобрительно покосился на пустой бокал в моей руке и решительно пресёк мои рассуждения:
— Поговорим об этом дома.
— Слушаюсь и повинуюсь, ваша истинность.
— Сколько ты выпила?
— Меньше, чем хотелось бы…
— Чтобы больше даже не приближалась к напиткам, — строго на меня зыркнул.
— А что там с Тейменом? — поспешила перевести тему. — Удалось что-нибудь выяснить?
— И об этом мы тоже поговорим дома, Ли… Филиппа!
Дома так дома. Ещё бы как-нибудь дотерпеть до этого самого дома и не скончаться от любопытства.
Заметив, что мы снова вместе, невесты его всемогущества дружно побагровели.
— Иди, потанцуй с ними, что ли, пока они не превратились в нэймесс и не загрызли нас с тобой в порыве чувств.
А я пока с тазиком и поварёшкой пойду помилуюсь, мы с ними явно нашли друг друга.
Словно прочитав мои мысли, де Горт нахмурился ещё сильнее. А может, перспектива убивать на танцы с наинами время омрачила его и без того мрачное настроение.
— Ни шагу к напиткам, — повторил, чеканя каждое слово, да что там… букву(!), и направился умасливать танцем Паулину.
— Разве можно лишать леди всех радостей жизни? — бросила я ему вслед и пошла обиженно подпирать плечиком стену, а заодно отгонять от себя веером назойливых кавалеров.
С одним, самым настырным, всё же пришлось потанцевать и, пока танцевала, заметила, как к Одель подошла стража. Поклонившись, стражники пригласили её следовать за ними. У меня от этого зрелища, если честно, чуть глаза на лоб не вылезли. Неужели этот белобрысый сластолюбец вспомнил ещё о какой-нибудь аморальной традиции и решил-таки сходить налево?
Ни Рейкерда, ни Трияны в тронном зале, к слову, не было, и это только подстёгивало мои опасения.
Отделавшись от виконта, имени которого так и не запомнила, я подошла к Винсенсии.
— Куда её и за что?
— Что значит за что? — удивилась леди Тиссон. — Её величество изволила пообщаться с каждой наиной маркиза Доуна и с нами тоже. Марлен только что от неё вернулась, а мне ещё предстоит аудиенция у королевы. Если честно, я даже немного волнуюсь. О богиня! Только бы не ляпнуть при ней какую-нибудь глупость!
Я тяжело вздохнула. Надежды провести остаток бала в компании поварёшки и тазика таяли, как кубики льда в бокале с мартини. Эх, надеюсь, я с ним, с мартини, ещё когда-нибудь свижусь. А пока мне жуть как интересно узнать, что понадобилось от нас этой звезде? О чём собралась общаться? Будет делиться опытом управления Харрасом? Ну так, по-моему, ещё рано. Победитель не выявлен и жена победителя, в общем-то, тоже.
А она, Трияна, между прочим, мой приз зажала, и мне от этого до сих пор обидно и неприятно. Сколько же в этом мире неправильного и несправедливого… Понимая, что пора заканчивать тайком от Стального убивать печень, я попыталась взбодриться, ну то есть протрезветь, с помощью парочки тарталеток. Не уверена, что получилось, но, с другой стороны, после третьего и четвёртого бокалов пунша я чувствовала себя как никогда смелой и в отличие от Винсенсии даже не думала волноваться. Хочет Трияна со мной общаться, значит, будем общаться!
Меня пригласили на приватную беседу сразу после Паулины. Провожаемая напряжённым взглядом хальдага, я проследовала за стражниками к выходу из зала. Проследовала, высоко вскинув голову и ступая… почти ровно. Так, ладно, Лиза, это всего лишь безобидная аудиенция. Одель Трияна задала всего несколько вопросов и отпустила с миром, пожелав победы её (ну то есть нашему) господину, а самой леди Ротьер счастливой семейной жизни.
Погуляв впотьмах по первому этажу, мы стали подниматься на второй.
— Знакомая дорога, — пробормотала я, идя по роскошной анфиладе.
Один зал, другой, и вот передо мной вырастают золочёные двери. Тоже знакомые. Настолько, что мне хочется выругаться. Не успела я как следует ни удивиться, ни возмутиться тому факту, что меня привели к Рейкерду, а не к Трияне, как створки распахнулись и меня пригласили в комнату, в которой мы с Реем целовались и играли в шахматы.
Рей, к слову, в ней тоже имелся. При виде меня он поднялся с кресла. Улыбнулся, чуть склонил голову, приветствуя мою слегка захмелевшую персону.
