Вскинув на каменного монарха взгляд, я хитро улыбнулась и предложила:
— Ваше величество, а давайте сыграем в шахматы. На желания. Что скажете?
Лицо Рейкерда приняло заинтересованное выражение.
— На желания, говорите…
— Выиграете вы, и я буду свидетельствовать против герцога. Выиграю я… — Замолчала, собираясь с мыслями, понимая, что от моих слов и действий сейчас зависело многое. — А впрочем, я ещё не знаю, что загадаю. Но вам тоже придётся поклясться.
— Интересная вы девушка, Филиппа. — Рейкерд откинулся на спинку кресла и в задумчивом жесте сплёл перед собой пальцы. — Храбрая, а иногда даже дерзкая. А ещё отчаянная, как я погляжу. Ну и, конечно же, очень юная. А что сопутствует юности? Правильно, глупость. Или считаете, что я опрометчиво дам клятву, а вы, выиграв (пусть это и маловероятно), потребуете, чтобы я оставил вашего жениха в покое?
— Не потребую. — Как это ни удивительно, но мой голос прозвучал спокойно, уверенно и ровно. — Я не потребую ничего для Мэдока де Горта. Могу повторить свои слова при свидетелях, если вам так будет угодно. Клясться ведь мы будем, я так понимаю, не в интимной обстановке?
Я хорошо помнила, как отмазывая меня от аморалии, Мэдок в присутствии придворных дал клятву пройти через очистительное пламя. Меня тогда из королевской спальни выставили, а вот свидетелей, наоборот, пригласили. Пусть и сейчас приглашает, чтобы потом, если победа всё же останется за мной, не вздумал отнекиваться.
Осталось только поиметь… ну то есть заиметь эту победу. Ну и чтобы Рейкерд согласился на партию с не в меру храброй (или опьяневшей) сироткой из обители.
— Ну так что, рискнёте, ваше величество? — подначила его я, справедливо решив, что мне уже нечего терять.
Возможно, не будь мои мозги проспиртованы пуншем, и я бы дважды подумала, прежде чем идти ва-банк. Но что сказано, то сказано, не проглотишь же слова обратно. Оставалось дождаться решения монарха и надеяться, что я не совершила самую большую ошибку в своей жизни, предложив этому дьяволу заключить со мной сделку.
Король расплылся в улыбке. Самодовольной и торжествующей, словно уже успел заглянуть в будущее и точно знал, кто кого сегодня поимеет.
— Вы же помните, моя дорогая, что в прошлый раз проиграли?
— А я оптимистка, — бросила ему с вызовом. — И всегда верю в лучшее.
— Вы мечтательница, Филиппа. Наивная глупышка. Но раз уж сами предложили…
Громко хлопнув в ладоши, Рейкерд велел показавшейся в дверях служанке скорее привести к нему старшего советника и камергера.
— Так что же вы всё-таки в случае победы загадаете? — продолжил со мной любезничать.
— Кое-что для души и для морального удовлетворения.
— Вы меня заинтриговали, Филиппа.
Мне не давало покоя, почему Рейкерд так легко согласился на игру и, вообще, принял мои условия. Но подстраховаться всё равно подстраховался. Не успели советник и камергер, рассыпаясь в поклонах, появиться в спальне, как король потребовал, чтобы я поклялась не просить ничего для Мэдока. Это в случае победы. В случае же проигрыша я должна была исполнить королевскую волю, ранее мне озвученную. Рейкерд в свою очередь поклялся, если сделаю ему шах и мат, исполнить одно моё желание. Это которое для души и для морального удовлетворения, но не для хальдага.
Клятвы были подтверждены маленьким кровопусканием, от которого у меня не получилось отказаться. Пришлось позволить уколоть себе палец острием кинжала и оставить багряную кляксу на листе бумаге, на котором советник — статный мужчина с орлиным носом и цепким взглядом, один из старших лордов — быстро записал данные нами обещания.
— Что скажешь, Сандер, может, мне стоит проиграть нашей очаровательной леди, только чтобы узнать, чего же так жаждет её юное сердце?
Вейр устроился на спинке кресла позади своего хозяина. Впившись когтями в бархатную обивку и деловито нахохлившись, он смотрел на меня немигающими алыми глазами. Придворные отошли в глубь спальни и замерли, успешно изображая статуи. Я тоже замерла, напряжённая, прямая, натянутая как струна, и неотрывно смотрела на шахматную доску.
«Давай сделаем её, Рей, — подал голос коршун, и мне стоило немалых усилий себя не выдать. Не показывать, что я его услышала. — Соплячка не понимает, с кем связалась, и даже не догадывается, что у неё нет шансов».
— Начинайте, первый ход за вами, леди Адельвейн.
Мысленно пожелав себе удачи, схватилась за мраморную фигурку пальцами.
«Зато последний останется за нами. И в этой, и в любой другой партии».
— Посмотрим, моя дорогая, сумеете ли вы защитить и спасти своего короля, — усмехнулся Истинный.
Я вскинула на него взгляд и с улыбкой произнесла:
— Для этого ведь и нужна королева, верно?
Рейкерд неопределенно хмыкнул, и мы сосредоточились на игре. Сказать, что я волновалась, — это ничего не сказать. Каждый новый ход (мой и правителя) уничтожал во мне сотню нервных клеток, если не целую тысячу.
С такими успехами к концу партии во мне их в принципе не останется. Что, может, не так уж и плохо — хотя бы нервничать перестану.
Дела шли… не очень. За какие-то полчаса его величество успели «сожрать» трёх моих пешек и коня, в то время как я сидела на голодном пайке — только и «закусила» одной его самой слабой фигурой.
Не то играть разучилась, не то совсем стала невезучая.
«Так держать, Рей! Это будет даже проще, чем я думал», — комментировал с галёрки вейр, явно довольный развитием событий.
Вот ведь дрянная птица. Общипать бы её да в суп, чтобы потом скормить какой-нибудь дворняге. Я бы лично этим занялась, ради такого благого дела даже маникюра не пожалела.
Рейкерд, понятное дело, не слышал комментариев Сандера, что не мешало тому болтать в своё удовольствие, сыпать остротами и ядовитыми замечаниями в мой адрес. В этом они с Мороком были похожи.
Я хмурилась, боялась, а ещё… недоумевала. Ну вот как так? Я ведь не наобум хожу, честно стараюсь просчитывать и свои, и его ходы. Неужели он настолько хорош в шахматах, а я настолько плоха? А ведь Олег всегда хвалил меня… Да что там! Пару раз я даже у него выиграла, профессионального, между прочим, шахматиста.
Нет в этой жизни справедливости. По крайней мере, её точно нет на Шаресе.
Словно услыхав мои мысли (я даже испугалась и поспешила укрепить блок, как и учил меня Морс), коршун снисходительно отметил:
«Девчонка, конечно, неплоха. И где только научилась так играть? Но никакие таланты не могут противостоять иллюзорным чарам — беспроигрышный вариант в любой партии».
Иллюзорные чары, значит? Ну знаете ли…
Я стала внимательнее всматриваться в фигуры, едва ли не пожирая каждую взглядом. Смотрела до рези в глазах, до испарины на висках, пытаясь понять, где меня обманывают. В какой-то момент, перед тем как этот мухлёвщик сделал очередной ход, воздух над шахматной доской как будто дрогнул. Лишь на долю секунды, но я всё равно успела заметить, уловить это подозрительное колебание, в результате которого ещё одна моя пешка бесславно покинула поле боя. Я готова была поклясться, хоть всеми хальдагами разом(!), что там, откуда Рейкерд её забрал, её до этого не было.
