Значит, всё-таки нравится целоваться. Главное сейчас не взять, как какой-нибудь глупый мальчишка, и не начать улыбаться.
Мысленно на себя прикрикнув и кое-как обуздав чувства, которые снова брали верх над здравым смыслом, Мэдок попытался её успокоить:
— Если переживаешь, что я ослабну, поверь, это не так. Лишившись нескольких капель магии, слабее я не стану.
Врал, конечно — несколькими каплями, если начнёт пить его силу, она точно не ограничится, — но Лизе об этом знать было необязательно.
— Я не из-за этого. — Иномирянка снова упрямо качнула головой, а потом тихо добавила: — Просто она… противная.
Магия противная? Немыслимо!
Прежде ему не доводилось общаться с пришлыми до трансформации, но памятуя слова наставников, Мэдок с уверенностью мог сказать: поведение его наины было как минимум странным. Магия для пришлых — своего рода наркотик, жизненно необходимый эликсир, от которого они не желают, да и не могут отказаться.
А эта девушка, наоборот, после одной неудачной попытки воспринимала её как нечто омерзительное.
— Ещё одна загадка. Возможно, прадед поможет разгадать и её.
Шеимское кладбище — вот куда он направлялся. Именно там покоились все короли Харраса и именно там находилась гробница его прадеда. Это было священное место, полное магии покинувших этот мир могущественных хальдагов. Место, слишком лакомое для иномирцев, а потому окружённое мощными защитными щитами.
Только старшие лорды и потомки покойных королей имели к нему доступ и именно на Шеимском кладбище Мэдок де Горт собирался получить ответы на не дававшие ему покоя вопросы.
Велев вейру дожидаться его за высокими каменными стенами, хальдаг приблизился к наглухо закрытым воротам. От прикосновения его пальцев створы начали медленно, со зловещим скрежетом разъезжаться.
Мрачно усмехнувшись, Стальной сказал, обращаясь не то к самому себе, не то к густившейся над кладбищем мертвенной тишине:
— После того, что я намерен сделать, никакое очистительное пламя мне уже не понадобится. Главное не перестараться и не присоединиться раньше времени к прадеду на том свете.
Оставив позади ворота Шеимского кладбища, колючий кустарник, стеблями-змеями расползшийся по стенам, и протяжный скрежет промерзших петель, Мэдок направился к королевскому склепу. Его встречали и провожали статуи на замшелых постаментах, их лики хранили печальное выражение. Старые деревья растянули по небу свои густые ветви, отчего в месте последнего приюта королей Харраса, их жён и асави было сумрачно и сыро, тусклые солнечные лучи едва просачивались сквозь кроны, туго сплетённые между собою.
Несмотря на то, что на Шеимском кладбище прежде ему бывать не доводилось, Мэдок быстро потерял интерес к его мрачным видам, сосредоточив всё своё внимание на королевском склепе. Последний вполне мог сойти за дворец или как минимум за роскошный старинный особняк. Роскоши этому месту было не занимать.
В углублениях на фасаде, обрамлённые лепными арками, покоились статуи умерших хальдагов. Герберна Стальной отыскал сразу — он был очень похож на прадеда. Разве что тот носил волосы до плеч и взгляд у него был более жёсткий, если не сказать жестокий. Его величество был справедливым правителем, но вместе с тем суровым и непреклонным, правил королевством железной рукой.
Несколько быстрых шагов по ступеням, чуть тронутым снежной крошкой, и вот он снова прикладывает ладонь к обледенелым створам, торопясь скорее оказаться в склепе. Невыносимо долгие секунды ожидания, тоскливый скрип медленно, будто нехотя отворяющихся дверей, и тошнотворный гнилостный запах, ударивший в нос.
Поморщившись, Мэдок решительно шагнул во тьму. Подвластные его беззвучному приказу, на стенах полыхнули факелы, освещая высокие стены просторного пустынного помещения. Наверх вела широкая каменная лестница, но хальдаг даже не взглянул в её сторону, устремился к одному из четырёх коридоров, памятуя, что в верхних комнатах покоятся самые первые короли Харраса. Те, что правили королевством ещё до появления хальдагов.
Прадед отыскался не сразу. Мэдок уже начал терять терпение, когда наконец, в одном из удалённых залов, его взгляд упал на гробницу из золота и чёрного мрамора. По правую руку от хальдага вечным сном спала его жена, по левую — асави.
Света, проникавшего в склеп сквозь витражные окна, едва хватало, чтобы осветить просторное помещение. Пришлось снова прибегнуть к магии, хоть даже такое простое действие, как зажигание факела, теперь стоило ему усилий.
— Только бы он меня услышал, только бы мне хватило сил, — прошептал Стальной, приблизившись к гробнице.
Достав из-за пояса кинжал, уверенно провёл остриём сначала по одной, а потом и по другой ладони, после чего возложил на гробницу руки. Чувствуя, как кожу колет мертвенный холод, как горячая кровь, сочась из ран, стекает по тусклому мрамору, он прикрыл глаза, пытаясь почерпнуть из внутреннего источника ещё немного силы. Ещё чуть-чуть… и ещё… Ничего.
Раздражённо скривившись, Стальной продолжил мысленно взывать к предку, снова и снова обращаясь к своему магическому резерву. К его досаде, присутствия Герберна он не чувствовал, а скоро, если вовремя не остановится, и своё тело перестанет чувствовать. Слишком часто в последнее время он злоупотреблял магией, был слишком самонадеян.
Понимая, что ещё немного, и окончательно разуверится в собственных силах, хальдаг упрямо тряхнул головой и проговорил:
— Нет, я не затем сюда явился, чтобы уйти ни с чем, опустошённым и без ответов. Герберн, услышь меня! Как бы тебе ни было хорошо в царстве мёртвых на огненном троне, ты нужен мне здесь. Сейчас! Я нуждаюсь в тебе.
Произнести последнюю фразу оказалось непросто. После смерти родителей Мэдок всегда был сам за себя. Никогда и никого не просил о помощи, никогда и ни в ком не нуждался. Потому было странно, а может, даже дико находить поддержку в иномирянке, пришлой, которая так отчаянно пыталась ему помочь. Не побоялась, безрассудная, пойти против короля.
И вот сейчас ему снова нужна помощь, на этот раз от предка, которого он не знал, но который, Мэдок отчаянно на это уповал, должен был откликнуться на его призыв.
— Ну же, услышь меня, — повторил, зажмурившись, с силой вжимая окровавленные ладони в бездушный камень. Пытаясь почувствовать, поймать ту призрачную нить, что должна была связать его с прадедом.
Невыносимо долгие минуты ожидания, и земля под ногами дрогнула. А может, ему это только показалось, и он уже просто на ногах держаться не в состоянии.
Подумав так, хальдаг открыл глаза и увидел, что антураж поменялся. Вместо мрачного склепа цветущий парк, посреди которого, похожий на старое мутное зеркало, виднеется заболоченный пруд. В нём отражаются облака и крупная фигура короля Герберна. Его широкое, скуластое лицо становится ещё шире, когда он улыбается, приветствуя правнука.
— Кого я вижу, да это же мой славный потомок Мэдок! — Спустившись по деревянному мосту, перекинутому через пруд, Герберн приблизился к хальдагу, окидывая его внимательным взглядом. — Должен сказать, выглядишь ты неважно. Расскажешь, кто это с тобой сделал?
