После слов прадеда Мэдоку захотелось сплюнуть появившуюся во рту тошнотворную горечь. Жаль, что с той же лёгкостью не получится выплюнуть из себя горькие воспоминания. Каждый нэймер и нэймесса, которых он погубил, были не чудовищами, а жертвами.
Его жертвами.
— Иномирцев намеренно призывают, ждут, когда те начнут копить в себе магию, а потом убивают, — с силой сжимая пальцы вокруг перил, глухо, с трудом выдавил из себя Стальной.
Почему-то казалось, что если он не произнесёт это вслух, это не будет правдой. Но… это была правда, от которой он теперь уже не сможет спрятаться.
— Мне бы хотелось сказать, что это не так, но это так. Сколько раз ты получал приказ отправиться на охоту, а с ним и наводку на уже полностью сформировавшегося монстра?
— Немало, — пробормотал Мэдок, с содроганием вспоминая каждую загубленную им жизнь.
— А сколько раз охотился на пришлого, который ещё был человеком?
Де Горт горько усмехнулся:
— Ни разу. Их как свиней откармливают магией, чтобы потом отправить на убой. И всё ради шертовой силы.
— Силы, власти, долголетия. Благодаря нашему огромному резерву мы долгие годы остаёмся молодыми и поддерживаем молодость в наших близких. Но, как ты понимаешь, у всего есть цена.
— Очень удобно расплачиваться чужими жизнями, — с ненавистью процедил Мэдок, с ненавистью к себе и ему подобным, а переведя взгляд на покойного короля, сказал с упрёком: — Ты всё знал и ничего не сделал, чтобы прекратить убийства.
— Не подумай, что мне нравился такой уклад. Но кто я такой, чтобы восставать против целого мира?
— Ты мог хотя бы попытаться. Ты ведь был королём Харраса!
— И подвергнуть всю свою семью опасности? — Герберн покачал головой. — Нет, я не мог так рисковать. К тому же я был молод, полон желания жить. У меня вся жизнь была впереди.
Мэдок с сожалением смотрел на прадеда. Один из самых выдающихся хальдагов Харраса… Он всегда мечтал быть похожим на Герберна, а теперь желал другого — не знать, не видеть и не слышать того, кто потворствовал убийствам пришлых. Зная правду, позволял призывать и уничтожать иномирян.
— Их считают диким зверьём, но дикое зверьё здесь мы. Это мы монстры и чудовища.
Невыносимо хотелось скорее убраться из этого места, этой иллюзорной идиллии, так похожей на ту, которой окружили себя хальдаги, но он так и не получил ответа на самый важный вопрос. А без него он никуда не уйдёт.
— Ты так и не ответил, как вернуть пришлого обратно. Я хочу знать, как создать раскол между мирами.
К счастью, Герберн не стал артачиться, ответил сразу:
— В нашем родовом имении, в библиотеке, хранится описание нужного тебе ритуала. Небольшой, невзрачный на первый взгляд том в тёмно-сером кожаном переплёте. Как прочесть скрытый магией текст, тебе хорошо известно.
— Это правда, что для открытия портала между мирами хальдаг должен задействовать все свои силы?
Герберн неопределённо пожал плечами:
— Сил действительно потребуется немало, но ты ничем не рискуешь. Ни здоровьем, ни уж тем более жизнью. И Шарес не будет роптать, — с иронией добавил правитель. — Истории, которыми в юности стращают молодых хальдагов, — всего лишь сказки, необходимые для того, чтобы молодёжь не задавала лишних вопросов и послушно приумножала силу рода.
— Это я уже понял, — мрачно буркнул де Горт, в этот момент особенно остро почувствовав себя марионеткой в руках старших лордов.
— Другое дело, что в том состоянии, в котором находишься сейчас, ты не то что раскол не сумеешь создать, тебе не хватит сил даже на маленькую трещинку, — продолжал посмеиваться над правнуком Герберн. Скосив на него взгляд, вкрадчиво поинтересовался: — Могу я узнать, зачем тебе это?
— Моя наина — пришлая, — признался Мэдок, не желая юлить и обманывать предка.
В его жизни и без того было слишком много лжи.
— Тебе следует её убить, — заложив руки за спину, без малейшего сожаления в голосе, напротив — с непоколебимой уверенностью, проговорил Герберн. — Пока она тебя не погубила. Если Стальные лорды узнают, что ты её укрываешь…
— Тебе прекрасно известно, что я этого не сделаю.
— Известно, — тяжело вздохнул покойный владыка. — И боюсь, мой мальчик, ты плохо кончишь. Вы оба.
— Нет, если успею отправить её обратно.
Правда, с этим могли возникнуть проблемы. Сейчас он действительно не в состоянии проводить даже самые простейшие ритуалы, а после очистительного пламени и поединка ещё нескоро восстановит силы. Попросить о помощи Матиса? Слишком рискованно. Для Лизы. Д’Энгиен слепо предан Харрасу и делу всей своей жизни — охоте на иномирцев. Как бы из доброго друга он не превратился в заклятого врага и не раскрыл его наину, уверенный, что поступает правильно.
А значит, выход один — выйти из гонки за трон добровольно. Тогда уже в ближайшие дни он сможет вернуть Лизе её жизнь, подарить ей будущее, которого неизвестный ублюдок её лишил.
Вот только, отказавшись от трона, он уже точно ничего не изменит на Шаресе. Будет вынужден до конца своих дней оставаться свидетелем мучений и убийств пришлых.
А ещё… он больше никогда её не увидит. Но если из-за его промедления она погибнет… Долгое время он мечтал о короне, а теперь вдруг понял, что в его жизни появилась та, ради которой он готов был отпустить эту мечту.
Готов был пожертвовать многим ради той, которую полюбил.
— Тебе пора уходить, — прервал ход мыслей Стального Герберн. — Ты слишком слаб, а связь со мной отнимает у тебя последние силы. Лучше побереги их для своей пришлой.
Мэдок кивнул, соглашаясь, но вспомнив ещё об одном вопросе, что в последнее время не давал ему покоя, поспешил спросить:
— У некоторых иномирцев проявляются скрытые способности. Как быстро они их в себе обнаруживают?
— Практически сразу после того, как начинают поглощать магию. Этакий побочный эффект, ну или приятный бонус. Смотря с какой стороны посмотреть.
— Но… — Мэдок нахмурился. — Моя наина, владея даром телепатии, ещё ни разу не пробовала магию.
Герберн недоверчиво хмыкнул:
— Никаких признаков начинающейся трансформации?
— Ни единого.
— И она слышит магических созданий?
— Вейров, — подтвердил Мэдок.
Герберн задумался на несколько мгновений, сосредоточенно потёр подбородок и, хмурясь, сказал:
— Что-то в этой задачке не сходится, мой мальчик. Или твоя наина тебя обманывает, или… — Он развёл руками. — А других версий у меня, честно говоря, и нет. Пришлые — создания немагического мира. Откуда ж в них взяться магическому дару без магии?
Он ещё что-то говорил, но Мэдок его уже больше не слышал. Голос покойного хальдага звучал всё тише, всё глуше; стиралась широкоплечая фигура, таяли черты лица. Несколько мгновений спустя Стальной открыл глаза и обнаружил себя на коленях возле гробницы прадеда.
