В общем, продул он моему платью.
Про причёску вообще молчу. Собрав со смятой постели шпильки с заколками, Мэдок попытался вернуть их на место, ну то есть мне в волосы, и при этом ещё даже старался казаться абсолютно серьёзным и максимально сосредоточенным. Хоть по лицу его было видно, что из последних сил сдерживает смех. Превратив меня в Беллатрису Лестрейндж из «Гарри Поттера» (один в один причёска), хальдаг прижался к моему плечу губами, а отойдя на два шага, оглядел результаты своих стараний и самоуверенно заявил:
— По-моему, смотрится вполне неплохо.
Глядя на своё отражение в зеркале, я с сомнением хмыкнула:
— Это ты польстил себе, милый. — Обернувшись, с улыбкой заметила: — Очень хорошо, что в качестве профессии ты выбрал управление королевством. Будь ты моей служанкой, я бы тебя вот прямо сейчас разжаловала.
— Я бы сам сбежал от такой привередливой хозяйки.
Не сдержавшись, мы рассмеялись. Продолжая смеяться и перешучиваться, с горем пополам закончили собираться. Де Горту только и требовалось, что одеться и пригладить рукой волосы, мне же пришлось разобрать причёску, чтобы избавиться от птичьего гнезда на голове. Пусть просто и не слишком нарядно, зато распущенные волосы прикроют криво зашнурованное платье.
— В зал по традиции ты войдёшь с остальными наинами.
— А потом? — спросила и задержала дыхание.
— А потом… — Мэдок провёл по моей щеке пальцами. — Потом будет пир и…
— И мой побег завтра с утра пораньше.
Горько улыбнулась, опустила взгляд и услышала тихий голос, за последнее время ставший таким родным и любимым:
— Я хочу, чтобы ты осталась. Больше всех тронов Шареса вместе взятых. Да что там! — Хальдаг сжал мои руки в своих, порывисто поцеловал кончики пальцев. — Я готов сбежать вместе с тобой, Лиза.
— Вот только мы даже смутно не представляем, примет ли тебя мой мир. Да и сбегать… Нет, это не дело.
Точно знаю, если сейчас уступит слабости, потом всю жизнь будет жалеть. Не сможет спокойно и счастливо жить, зная, что мог бы изменить свой мир к лучшему, но вместо этого бросил его и сбежал в другой.
Не хочу быть его слабостью. Не хочу принимать от него такую жертву.
Наш разговор прервали и, наверное, к счастью. Слишком он был тяжёлым, слишком… не подходил к сегодняшнему вечеру. Это вечер Мэдока, его праздник, так почему бы ещё хотя бы немного не побыть счастливыми и не отметить его победу.
— Ваше всемогущество, пора, — сказал стражник и отступил обратно в полумрак коридора.
Обменявшись взглядами, мы вышли из спальни и последовали за охранниками. По дороге к нам присоединились Марлен, Паулина и Винсенсия. Все трое выглядели взволнованными, даже слегка перевозбуждёнными. Не знаю, надеялась ли втайне каждая в самом ближайшем будущем сыграть в жизни Мэдока главенствующую роль — стать его женой, или, может, рассчитывала на более скромную — роль дублёрши? Если судить по горящим глазам и алеющим щекам, то надежда в наинах даже не думала умирать. А если бы знали, что я им не соперница и скоро исчезну из Шареса, то и вовсе не помнили бы себя от счастья.
Поприветствовав и одарив комплиментом каждую, Стальной поблагодарил нас за то, что всё это время были рядом, прошли вместе с ним этот долгий и непростой путь. Не обманывали его, не предавали.
В отличие от некоторых смазливеньких ангелочков, сегодня оставшихся и без нимба, и без крыльев.
— Очень жаль, что с Одель так вышло, — горько вздохнула Марлен.
— Не будем об этом, — покачал головой Мэдок. — Не хочу, чтобы этим вечером вы омрачали себе настроение мыслями о ней.
Паулина выразительно покосилась в мою сторону, всем своим видом давая понять, кто здесь лично ей омрачает настроение, а заодно и жизнь в целом, но сказать ничего не сказала. При Мэдоке не отважилась.
В пиршественный зал хальдаг вошёл первым, под громкие рукоплескания, приветствия и поздравления.
— Ах, как же я волнуюсь, как волнуюсь! — возбуждённо шептала Винсенсия.
— У меня уже который час ком стоит в горле и всё не проходит, — поддержала её Марлен.
— А у меня будто кость в горле застряла. — Паулина усмехнулась и снова скосила на меня взгляд. — Уже которую неделю не удаётся избавиться от этого ощущения.
Наины не обратили на её слова внимания. Как раз в тот момент церемониймейстер начал называть наши имена, приглашая присоединиться к гостям. Нас приветствовали с тем же запалом, что и будущего короля. Будто мы вместе с Мэдоком сегодня сражались и уложили Доуна на лопатки.
Заметив довольно улыбающегося д’Энгиена и стоящую рядом с ним Ирму, я почувствовала, как и мои губы растягиваются в улыбке. Но стоило взгляду переместиться с Матиса на Рейкерда, улыбаться мне резко перехотелось. По идее, Каменный гад должен был выглядеть мрачнее тучи, ведь все его планы рухнули. Но нет, мрачности в Рейкерде не было и в помине, сплошная безмятежность и довольство.
Трияна тоже пребывала в отличном расположении духа, направо и налево светила улыбками, смеялась и шутила, вместо того чтобы испытывать хотя бы некое подобие вины за то, что её уличили в сговоре против одного из участников Охоты.
Нет у этой парочки стыда, точно так же, как нет и совести.
— А вот и наши красавицы! Наши чудесные невесты победителя! — заметив нас, громко сказал правитель, и голоса сразу стихли. — Жаль, что не в полном составе, и тем не менее его всемогуществу будет из кого выбрать себе жену и асави.
Вот обязательно было об этом вспоминать?
Рейкерд восседал во главе самого длинного стола в глубине зала, наполненного отблесками пламени. Мэдок, как его преемник, расположился по правую от короля руку. Трияна — по левую, а нам надлежало устроиться под боком у нашего жениха.
Не стоит уточнять, что Паулина первой ринулась к ломящемуся от яств столу, чтобы усесться возле Мэдока. Я едва сдержалась, чтобы не оттащить её от Стального за волосы, а заодно и Марлен с Винсенсией. Да и в принципе всех женщин Шареса.
Кажется, ещё немного, и сойду с ума от ревности. Боюсь представить, что со мной будет твориться, когда нас будет разделять не пара метров, а целые миры.
Когда все расселись и слуги начали разносить вина, со своего места поднялся один из старших лордов. Тот самый, что утащил вчера Мэдока в храм на ритуал.
Прочистив горло, хальдаг громогласно провозгласил:
— Сегодня мы чествуем и прославляем нашего нового владыку. Очень скоро на его плечи ляжет бремя правления нашим славным королевством, а голову увенчает корона Харраса. Сегодня мы пьём за Мэдока де Горта! Долгих лет ему, процветания его роду, крепких сыновей и прекрасных дочерей!
Народ дружно поддержал тост, быстро ополовинив бокалы, после чего все на время угомонились, сосредоточившись на еде и разговорах. Я тоже постаралась поесть, но почему-то кусок в горло не лез. К грусти и тоске (такой, что хотелось на стенку лезть) начало примешиваться беспокойство. Вроде бы всё хорошо, всё спокойно, но сердце отчего-то тревожно сжималось.
