Ансая схватила перчатки, ринулась к двери, но прежде чем выйти, обернулась и добавила, в который раз за короткое время окатив меня своей ненавистью:
— История повторяется, дорогая. И всё из-за вас, хищниц и тварей, околдовавших наших хальдагов!
* * * * *
— Что ты собрался делать?
— А ты как думаешь? — даже не взглянув на друга, бросил Мэдок.
Вот уже который час он метался по библиотеке, от одного стеллажа к другому. Доставал с полок книги, бегло их просматривал, после чего, раздражённо захлопнув, отшвыривал от себя подальше.
«Всё не то… Не то!» — вскипая от ярости, думал де Горт.
Ему нужен был источник силы, что-то, что смогло бы его подпитать и позволило бы забрать Лизу. Отбить у прислужников Рейкерда его наину.
Матис тяжело вздохнул. Шагнул к другу и, осторожно подбирая слова, произнёс:
— Для тебя ещё не всё потеряно. Если завтра леди Адельвейн не пройдёт проверку, скажешь, что даже не догадывался, что она из себя представляет. Не понял, не разобрался. Даже самые опытные хальдаги порой ошибаются. Это нормально.
— В том, что сейчас происходит, нет ничего нормального, — глухо процедил Мэдок, бросив на стол очередную оказавшуюся бесполезной книгу.
— Согласен, ситуация неприятная, но я уверен, что всё образуется. Рейкерд ни за что не докажет, что ты знал о ней правду. Твоё слово против его.
— Вот только я знал, Матис. Знал! И беспокоюсь я сейчас не за себя. Мне плевать, что будет со мной, но я не позволю, чтобы погибла Лиза.
— Лиза? — чуть слышно переспросил Матис, отказываясь верить своим ушам. Схватив друга за плечо, развернул его к себе и, вглядываясь в его осунувшееся от усталости лицо, резко сказал: — Ты совсем рехнулся? Ты действительно всё это время держал при себе пришлую?
— Мне сейчас некогда об этом говорить.
— Мэдок!
— Что Мэдок? — Хальдаг раздражённо дёрнул плечом, сбрасывая руку друга. Отойдя к дальнему стеллажу, впился взглядом в толстые корешки.
Тьма стирала золочёные надписи, истончаясь там, где над свечой дрожало пламя. Мэдок водил им перед книгами, уже всерьёз задумываясь о том, чтобы сжечь к шертам собачьим всю библиотеку, раз от неё всё равно нет никакого толка.
— Знал и не уничтожил чудовище, — ошеломлённо пробормотал Матис.
— Лиза не чудовище. Пришлые не чудовища, — чеканя каждое слово, проговорил герцог.
— А на кого тогда мы всю жизнь охотились? — скептически хмыкнул д’Энгиен, втайне считая, что его близкий друг и соратник уже начал сходить с ума.
— На людей, Матис. На жертв Рейкерда и ему подобных, которые превращают иномирцев в корм для Стальных лордов. Для нас с тобой. Чтобы мы жили долго и упивались своей властью.
— Ерунда! Пришлые попадают на Шарес через расколы между мирами и превращаются в серьёзную для нас опасность. И твоя, как ты её называешь, Лиза — тоже опасна. Для всех нас. Как только начнётся трансформация…
— У меня и правда сейчас нет на это времени, — обернувшись, коротко бросил Стальной. Собирался подняться на антресоли, чтобы приступить к изучению верхних стеллажей, но замер на ступенях и тихо признался: — Она не смогла принять мою силу. Она слышит вейров, она из другого мира, но вместе с тем она отторгает магию.
— Невозможно, — окончательно сбитый с толку всем происходящим, прошептал Матис, а потом, словно утопающий, ухватился за это признание. — Ну так, может, она и не нэймесса?! А? Может, она местная. Просто… мало ли… Психическое расстройство у девушки или ещё что.
Матис понимал, как глупо звучат его слова, но сейчас готов был наговорить что угодно, лишь бы убедить Мэдока не ставить на кон свою жизнь и своё будущее.
Не затевать это безумство.
— Вдруг она пройдёт проверку? Тогда Рейкерд захлебнётся желчью, а ты заживёшь долго и счастливо со своей недонэймессой. Лучше не вмешивайся.
Мэдок и сам не раз задавался вопросом, что не так с его наиной. Почему обладая даром, присущим только иномирянам, она не нуждается в магии. И голод начал проходить, вместо того чтобы продолжать расти. И вместе с тем родилась и выросла она на Земле.
— А если нет? Если не пройдёт? Ты бы рискнул своей любимой, позволил бы ей умереть? И ты, и я — мы оба видели, что происходит с пришлыми после испытания. Смерть от меча куда милосерднее. Думаю, будь на месте Лизы та, которую любишь ты, ты бы не смог остаться в стороне. И уж точно не стал бы слепо доверять судьбе. Вот и я не могу и не стану.
На мгновение перед внутренним взором Матиса возникло лицо наины, что в последнее время не покидала его мысли, и страх в одно мгновение сковал тело, огнём обжёг лёгкие. В тот момент хальдаг точно понял, кого сделает своей женой, как и осознал, прочувствовал на себе, что сейчас испытывает его друг.
— Я себя за это ещё прокляну, но… Нужна помощь?
Тень улыбки мелькнула на лице де Горта.
— Мне нужна магия, и чем больше, тем лучше. А ещё я бы не отказался от услуг Арха. Пусть передаст Лизе, чтобы не боялась. Завтра я заберу её.
— Как будет угодно моему королю. — Матис прикрыл глаза, отдавая мысленный приказ своему вейру — разыскать в Каменном дворце наину герцога. — Надеюсь, твоя Лиза не питает гастрономической слабости к вейрам. Было бы жаль потерять старину Арха.
— Не потеряешь, — с усмешкой заверил друга Мэдок.
И продолжил поиски уже с д’Энгиеном.
ГЛАВА 21
Если Ансая рассчитывала своими признаниями заставить меня впасть в ещё большее отчаяние, то глубоко ошибалась. Наоборот, во мне как будто открылось второе дыхание. Теперь мне не просто хотелось жить, я жаждала идти вперёд и побеждать!
А что нужно, чтобы одержать победу над шайкой заговорщиков, помешанных на мести? Правильно, не позволить Мэдоку совершить глупость — умыкнуть меня с места проверки. Его, конечно, хлебом не корми — дай спасти свою наину, но пусть уж лучше поумерит рыцарский пыл и хотя бы раз попробует себя в качестве зрителя.
Был, конечно, риск, что «экзамен» я провалю. Пусть у меня отец хальдаг, но и про материнскую кровь не стоит забывать. К тому же всю свою сознательную жизнь я прожила на Земле и, может статься, Шарес меня всё равно не примет.
Но я готова была рискнуть, готова была преодолеть и эту преграду на пути к такому долгожданному счастью.
Осознание, что теперь мне известно, кем были мои родители, наполняло сердце одновременно и радостью, и грустью. Мне было горько от того, что их жизни так внезапно оборвались, и вместе с тем я радовалась, потому что теперь знала, кто я.
Я не самозванка. Не чужачка. Я имею полное право носить имя своего отца. Я Адельвейн! И завтра сделаю всё возможное, чтобы доказать это.
