– Слава небесам, хотя бы не садоводство! – пробормотал ифрит. – Наверняка бывшая деревня, в которой прежние жители продали свои дома дачникам.
Мужчина немного подумал, затем сходил к багажнику, открыл инструментальный отсек, достал оттуда длинный, слегка изогнутый матерчатый сверток. Взвесил в руке, закрыл машину и прямо через лес направился к деревне – до которой, судя по карте, оставалось всего три километра. И никаких препятствий между трассой и селением не отмечалось.
Компьютер не обманул. Лес оказался сосновым, чистым и прозрачным, со множеством тропинок, хоженым-перехоженным грибниками и ягодниками. Быстрым шагом Михаил добрался до поселка меньше чем за час, и с окраины внимательно осмотрел стоящие дома, прислушиваясь в первую очередь к собачьему лаю.
Договариваться с псинами труднее всего. Почти все они чародеев чуют издалека и очень боятся. Однако со страху начинают выть и лаять – так что вполне способны поднять среди жителей тревогу.
Большинство здешних домов выглядели дачными домиками: не очень большие, обшиты сайдингом, стоят на винтовых сваях. Даже тонкие трубы из нержавейки имели всего несколько строений. Остальные, по всей видимости, отапливались электричеством. А значит – зимой в них никто не жил и жить не собирался.
Три коттеджа похвалялись кирпичными стенами, черепичной кровлей и высокими заборами. Сиречь – денег у хозяев куры не клевали, и побираться по электричкам нужды у них не имелось. И еще пять строений являлись классическими русскими бревенчатыми избушками. Три «находились в руках» – были обшиты сайдингом и обновлены стеклопакетами. Однако древнее нутро все равно выдавали кирпичные трубы, ленточные фундаменты и шифер на крышах. И еще две – чернели старыми волнистыми стенами и рубероидом на крышах.
– Ляг, свет Ярилов, в мою руку, за нею тенью пойди, чужие взгляды отведи… – Ифрит поймал утренние солнечные лучи, зажал в кулаке, отшвырнул в сторону, а сам стремительно метнулся вперед, к одному из беструбных дачных домиков. Легко перемахнул покосившуюся сетку забора, скользнул в приоткрытую дверь сарайчика, в котором стояли старые лопаты, грабли, висела ржавая коса, а на полу валялись какие-то мешки, куски пленки, обрезки досок и прочий мусор.
Здесь колдун зажег последний из бумажных лоскутов, оценил направление дыма, затем выглянул наружу. В указанной заклинанием стороне стоял один кирпичный дом и два крытых рубероидом бревенчатых строения.
– Можно было и не ворожить, – вздохнул ифрит, повторил заговор на отведение глаз и через калитку вышел на центральную деревенскую улицу.
Первый же взгляд через сетчатые ворота во двор ближней избушки подсказал Михаилу, что он пришел по правильному адресу. Там, за калиткой, в направлении крылечка лежала широкая доска. И край доски – словно бы случайно – опирался на лезвие грязной лопаты. Несложно догадаться, что, ступи незваный гость на доску – древко лопаты подпрыгнет и ударит по скамье с жестяными коробками, стеклянными банками и ржавыми скобами.
Гро-о-охоту получится…
Но ифрит имел изрядный опыт охоты, и в ловушки так просто не попадался. И потому сразу за калиткой отступил вправо, медленно пробрался через чавкающую грязь, внимательно осмотрел доски крыльца, опасаясь еще каких-нибудь растяжек, пищалок или хрустелок, затем поднялся по краю ступенек, ставя подошвы рядом со шляпками гвоздей. Постоял у двери, прислушиваясь и принюхиваясь. Затем перехватил матерчатый сверток посередине, нажал на ручку двери, тихонько потянул створку. Полностью открывать не стал – только чтобы протиснуться. Стрельнул глазами на потолок, на косяк, на пол. Покачал головой: впереди лежал матерчатый коврик. Как бы вроде – невинное рукоделье. Если не приглядываться, то мелких бугорков на нем никто и не заметит.
Наверное, снизу прятались ореховые скорлупки или пластиковая крошка, которая громко захрустит, наступи кто-нибудь чужой на невинную тряпку.
– Надеюсь, хозяин хотя бы самострелов нигде не поставил, – прошептал мужчина, ступил одной рукой на порог, а другой – сразу далеко вперед на половые доски. Оттолкнулся от косяка, перенес свой вес вперед.
Еще шаг через тихие сени, пахнущие травой и соленьями – и он остановился перед обитой войлоком дверью в жилые комнаты. Опять прислушался, принюхался, осмотрелся. Толкнул створку и буквально просочился внутрь.
Справа стояла кирпичная печь, дышащая жаром, дальше тянулась цветастая сатиновая занавеска. Слева расположился явно самодельный стол из струганой дюймовки, а дальше, под маленьким пыльным окошком, темнел диван, на котором сладко посапывал какой-то мужчина в старом костюме и шерстяных носках.
На подоконнике, в углах на полу, на комоде у дальней стены – везде лежали пустые бутылки: водочные, коньячные, из-под виски и абсента. Три початых «вискаря» стояли на столе. Причем – без признаков закуски рядом.
– Забавно… – прошептал ифрит. – Он что, всю добычу тратит на выпивку?
Хищник медленно обогнул стол, но в трех шагах от дивана резко остановился.
Глубоко в его душе неприятно шелохнулся огонек тревоги.
Что-то здесь было не так!
Здешний колдун оставил возле дома несколько сигнальных ловушек. Завидная осторожность. Разумная, очень правильная. Вот только почему при всем этом он безмятежно дрыхнет, не замечая ничего вокруг, в открытом доме? Как невероятная осторожность может сочетаться со столь же невероятной беспечностью?
Странно…
Колдун не пожалел денег на хорошую выпивку – однако поленился приобрести хоть какую-то закуску. Колбасную или рыбную нарезку, консервы, хлеб… да хотя бы пакет сока!
Странно…
Правда, продукты, в отличие от алкоголя и пустых бутылок, имеют привычку портиться – гнить, покрываться плесенью. А значит, если их не съедать – «натюрморт» придется обновлять каждые несколько дней.
Похоже, выставка на столе была собрана достаточно давно и с единственной целью – создать иллюзию безопасного хозяина-алкоголика…
Ифрит быстрым движением собрал пыль со стола и дунул с ладони в сторону дивана, вкладывая в дыхание свою энергию. Серое облачко отлетело вперед, рассеялось и засветилось там, где пересеклось с чужой силой, открыв взгляду начертанный у изголовья круг с рунами по краю.
В том самом месте, где хищник должен был встать, чтобы наклониться к шее жертвы!
– Ловушка! – выдохнул Миша.
– Чёрт! – еле слышно выдохнул кто-то рядом, и ифрит тут же упал вниз.
Оглушительный выстрел разорвал воздух там, где только что находилась его голова, картечь выбила щепу из бревен стены – охотник же откатился под стол и вскочил, швыряя его в сторону невидимого врага. Услышал в ответ щелчок – и тут же шарахнулся в сторону. Вовремя: выстрел обдал жаром его щеку и ушел в потолок.
Снова щелчок…
К сожалению – у невидимого врага была не двустволка, а многозарядное помповое ружье!
К счастью – перезаряжалось оно довольно громко…