Он вздохнул, отключил телефон. Посмотрел на женщину.
– Экстрасенсы? – вопросительно вскинула брови Настя.
– Вот с кем приходится работать, – развел руками Михаил. – Молитвы, амулеты и святая вода вместо драйверов и фаейрболов. Куда катится этот мир?! Двадцать первый век на дворе, а люди продолжают верить в священников и колдовство! Кстати, Анастасия Сергеевна, я нашел четыреста возможных площадок в районах с обременением. Выбирай, не хочу! Три охранные зоны, остальные защитные.
– Романтический ужин плавно переходит в деловой? – усмехнулась женщина.
– Прошу прощения, моя королева, – спохватился молодой человек. – Неурочные звонки совсем сбили меня с толку!
– Твоя королева сегодня милостива, холоп, – сделала пару глотков вина Настя. – А какие ограничения?
– Газопровод. Триста метров от трубы – запрет на капитальное строительство и любые предприятия, связанные с постоянным пребыванием людей. По причине опасности утечек и взрывов. Но открытые площадки складирования «Газпром» охотно согласовывает. Они там тоже любят лишнюю копеечку.
– Какие адреса?
– В принципе, вся газопроводная сеть с мелкими исключениями. Я скинул схему тебе на почту. Наш ужин переходит из романтического в деловой?
– Фиг с ней, с романтикой, – отмахнулась Настя. – Поговорим об интересном. Что они хотят?
– Субаренда всего полтораста за гектар. Но они не дураки и хотят половину нашей экономии себе во внебюджетный фонд.
– А не жирно будет? Десять процентов, не более!
– Со мной торговаться бесполезно, моя королева. Нужно определяться с площадками, и уже потом говорить о конкретных суммах с конкретными руководителями.
Неожиданно Анастасия звонко расхохоталась, откинувшись на спинку стула, затем снова наклонилась вперед, накрыла его пальцы своей ладонью, крепко сжала и проникновенно прошептала:
– Не ожидала, Миша, что ты окажешься таким приятным собеседником. Закажи мне еще вина и ответь со всей честностью на личный, совершенно интимный вопрос… Газовщики хотят получить фонды на организацию или на оффшор?
– Оффшор, моя ненаглядная королева, – поцеловал ее теплую мягкую ладошку Михаил. – Только оффшор!
* * *
Разумеется, к визиту экстрасенса ифрит приготовился заранее – сварганив еще один голодный амулет в дополнение к своему основному, пришитому для надежности к подкладке; прихватив подаренный Настей длинный нож, а также сунув в карман пакет с «собачьим вальсом» – смесью из дешевого трубочного табака и красного перца, заговоренной на три «мертвых Луны». Сиречь – в последний день перед новолунием.
Убывающая Луна, как всем известно, гасит любые действия – портит, вымывает, уменьшает, – и потому заговоры для наведения порчи чаще всего творятся во второй половине месяца. В идеале – в последнюю ночь перед новолунием. В смесь, сбивающую со следа, обычно входит заговор на страх, на путанные ноги и на повышение давления – до звона в ушах и кругов перед глазами. Но главным достоинством «собачьего вальса» является вовсе не вложенная в него магия, а то, что смесь очень хорошо действует не только на людей, но и на собак, в малых количествах сбивая их со следа, а в больших – заставляя плакать, скулить, мотать головой и кружиться на месте. И это очень важное преимущество, ибо смертные всегда были большими затейниками и натравить собак на бесплотный призрак за ними не заржавеет.
Незадолго до восьми, переодевшись в бесформенный бархатный комбинезон и проверив обстановку через камеры, Михаил осторожно просочился в коттедж сквозь коридорное зеркало и, мягко ступая, пошел по дому, капая в углах и перед дверьми заговоренным маслом.
Попасться на глаза свидетелям второй раз ифриту не хотелось – и потому он заблаговременно устранял все возможные опасные случайности.
Заодно проверил, где находятся обитатели дома. Родители с младшим сыном сидели перед телевизором, уплетая вонючий попкорн из большой плетеной корзинки, а их старшие дочери валялись в своих комнатах перед ноутбуками, отрезав себя от мира реальности с помощью добротных пухлых наушников.
Для себя ифрит выбрал позицию в коридоре, перед лестницей, откуда хорошо просматривались и обширная прихожая, и гостиная.
Ровно в восемь – хоть часы проверяй! – в дверь позвонили, и Аркадий впустил в дом двух шарлатанов. Старший из них имел рост школьника средних классов и носил большой серый балахон с цветочной вышивкой – то ли коллекционное женское пальто, то ли утепленное японское кимоно. Его маленькую голову украшали большой нос, огромные глаза, тонкие усики и стоящие дыбом седые короткие волосы. Второй выглядел вполне нормальным человеком: среднего роста, в вязаной шапочке и длинной зимней куртке, с острым лицом, про которое обычно говорят «крысиная мордочка»… Однако, у этого субъекта «мордочка» выглядела какой-то жалобной, обиженной и совсем не противной. Возможно, из-за усталости – бедолага с явным трудом тащил на себе объемистый фибровый чемодан.
Михаил отступил куда подальше, наблюдая за прихожей практически из-за угла.
Поздоровавшись, экстрасенс деловито пробежался по кухне и гостиной, повел носом, вскинул ладони:
– Вы его чувствуете?! Этот запах! Это он, он здесь! Злобный призрак растворился в вашем доме, он в стенах и мебели, он в потолках и в паркете!
– Это ламинат, идиот… – негромко, только себе под нос, поправил шарлатана ифрит.
– На все четыре стороны поклонюсь, святым апостолам помолюсь, водой святой очищусь… – Достав из кармана небольшую фляжку, шарлатан действительно поклонился во все стороны, держа ее перед собой, словно иконку, прихлебнул из емкости, потом капнул себе на голову, на руки, поставил на стол и деловито потер ладонью о ладонь: – Для начала мы запечатаем окна и двери кровью Христовой, словом его и святым крестом, дабы ни одна бесовская сила не могла через них проникнуть или сбежать, а затем призовем и уничтожим злобного духа, поселившегося в вашем жилище!
– Тут много окон, хвастунишка, – снисходительно усмехнулся ифрит, покинул свое убежище и подошел ближе к помощнику коротышки, наблюдая за монтажом какой-то странной хреновины, более всего похожей на старый ламповый телевизор, но только без корпуса. В невразумительном изделии имелись и кинескоп, и овальная антенна, и круглые регуляторы, и десяток переключателей с большими тумблерами.
Покуда главный экстрасенс бродил от окна к окну, жалобно воя перед каждым проемом и творя невразумительные пассы с нанесением столь же бессмысленных рун по углам стекол, его помощник воткнул аппарат в розетку, отчего диск над лампами начал вращаться, и прильнул к экрану, что-то подкручивая и настраивая.
Наконец главное представление закончилось. Шарлатан вернулся в гостиную, встал за спиной помощника:
– Как дела, Имма?
– Юстировку сделал, – деловито ответил мужчина. – Фоновым полем брал наружные стены. На двери есть серость и почернение, в доме же везде пятна, словно тут стая колдовских блох разбежалась. Не пересчитать.
