Вертится Земля вокруг своей оси,
Ну а мне двадцать лет.
У подъезда просигналило такси,
И тебе скажу я снова: «нет»…
Группа «Фабрика».
Хороша наша Земля, да одна.
Тем и плоха, что одна.
Владимир Савченко.
Глава первая
Маменькина дочка
И почему только считается, будто жизнь конторской служащей легка и приятна? Даже самой мелкой — ученицы дизайнера в Санкт-Петербургском академическом книжном издательстве? Дескать, сиди себе день-деньской в прохладном, уютном офисе, перебирай бумажки, играй с компьютером, треплись с коллегами, дважды — в двенадцать и в три делая перерыв на чай с тортиком. Или, если тортика не случается — с конфеткой. Самое интересное, что всё это верно, и как же верно на первый взгляд, и непонятно только, почему в конце дня ноги гудят так, что домой ты не идёшь, а едва ковыляешь на каблучках.
А сами каблучки? Спору нет — приятно, когда все представители мужского предприимчивого племени, от юного мальчика, у которого над верхней губой едва наметилась тёмная полоска, до ветхого старичка с палочкой, нет-нет, а украдкой взглянут на тебя, если ты идёшь по коридору или по улице. Только, товар-рищи мужчины, сами попробуйте — походите так целый день. Откровенно говоря, Марина предпочла бы бегать по издательству в джинсах и лёгких тапочках, украдкой, придя на работу, переобувшись под столом, но…
«Осоцкая! — выговаривал ей заместитель директора Виталий Степанович, пожилой осанистый и важный обладатель зычного голоса, объёмистого брюха, красной физиономии и обидной клички „Злодеус Злей“ — в честь неприятного персонажа из „Гарри Поттера“. — Вы здесь не на танцульке. Вы работаете в серьёзном учреждении, которое издаёт не лабудень, не любимую вами фантастику всякую, а серьёзные статьи и книги, написанные профессорами и академиками, заслуженными, уважаемыми людьми. Да и платят вам достаточно. А потому, уж будьте так добры, соответствовать — светлый верх, тёмный низ, никаких столь любимых вами причёсок из распущенных волос, обязательно юбка. И туфли…».
«И туфли…» — устало подумала Марина, брезгливо поводя наманикюренным пальчиком по замызганному оконному стеклу. В глубине тесного, похожего на колодец двора, возле выведенной наружу лифтовой шахты двое рабочих в синих спецовках разгружали грузовичок с брезентовым верхом. Насмотревшись, девушка состроила презрительную гримаску и, повернувшись к окну спиной, переступила каблучками. После целого дня, проведённого за компьютером, ноги гудели…
В телефонной трубке, плотно прижатой к ушку, негромко шелестел знакомый, до боли родной голосок. Мама, мамулька, мамочка… Как и все мамы на свете, уверенная, что лучше дочери знает, что именно этой самой дочери нужно для счастья, а потому со стороны разговор дочери с матерью выглядел примерно так: сперва реплика Марины — «Да, мамуль!», затем более-менее продолжительная пауза, снова слова Марины: «Нет, мамуль!». Опять пауза, разве что более короткая. «Да, конечно, мамуль!». «Да, буду я дома в воскресенье вечером». «Папа вон, в Бельгию ездил, Серенький не побоялся, в армии отслужил, а мне что? Всю жизнь возле тебя провести?». «Мамочка, ну сама подумай! Что со мной может случиться?..».
А в трёх километрах отсюда, на Петроградской стороне, в старом четырёхэтажном доме на углу Малой Монетной пожилая женщина в красном китайском халате с иероглифами и драконами, глядя на фотографии дочери и сына, сокрушённо качает седой головой. Уж она-то знает, что именно с взрослыми дочками, да ещё такими красивыми, всякие неприятные неприятности, как правило, и случаются.
Закончив разговор, девушка прошла по коридору, дробно стуча каблучками. Открыв дверь, она оказалась в просторной, залитой солнцем комнате.
Как всегда в пятницу, в конце короткого рабочего дня почти все места пустовали. Только Ксения Александровна, строгая пожилая дама с пышным розовым шиньоном, заведующая отделом, непосредственная Маринина начальница, строго посмотрела на девушку из-за двух столов, составленных буквой «Г». Да у окна слева, тесно прижавшись, сидели две фигурки. Марина улыбнулась — Кира Алексеенко по прозвищу «Псина ла Фур», высокая, тощая как жердь, старая дева с мордочкой пекинеса и без каких-либо перспектив на личную жизнь славилась привычкой брать под покровительство новеньких. В закутке у торцевой стены, где обыкновенно устраивались чаепития с тортиком и конфеткой, слышался плеск воды и приглушённые голоса.
Миновав Киру и её очередную, пока ещё покорную судьбе подопечную, Марина села на своё место, второе слева. Коснувшись наманикюренными пальчиками клавиши пробела, девушке первым делом сохранила сегодняшнюю работу — очередную статью с непроизносимым названием, нечитабельным текстом и абсолютно непонятными рисунками. «Всегда сохраняй работу, — учила её год назад „Псина ла Фур“. — Собралась уходить, сохраняй работу. Идёшь попить чаю, сохраняй работу. Вышла на минутку, попудрить носик, сохраняй работу».
Закрыв окошки, Марина вывела на экран тёмный прямоугольник командной строки. Посмотрела по сторонам. Убедившись, что начальница уткнулась носом в монитор, а Кире с новенькой и вовсе нет до неё дела, девушка состроила лукавую гримаску. Быстро написала: «Злей! Сам свои зелья пей!». Жалобно мяукнув, компьютер вывел на экран сообщение: «Command not found». «Где тебе!» — согласилась Марина, глядя на быстро бегущие белые строчки. Подхватив висевшую тут же, на крючке сумочку, перебросив лёгкую серую кофточку через локоток, девушка поспешила к выходу.
— До свидания, Ксения Александровна!
— До свидания, деточка, — ответила старая начальница, для которой деточками были решительно все. — Только постарайся в понедельник не опаздывать. У нас будет много срочной работы.
Уже коснувшись ручки двери, Марина остановилась. В закутке полная, круглая словно мячик, Залина ловко мыла посуду, уничтожая следы недавнего чаепития, а маленькая, тоненькая черноволосая Галя, покачивая длинным «конским хвостиком», стояла рядом с полотенцем в руках. Заглядывать к ним было чревато — Залина славилась как острым язычком, так и полным отсутствием воспитания, уходить не попрощавшись — невежливо. Набравшись смелости, Марина заглянула внутрь.
— До свидания, девочки!
— До свидания, Марина! — обернулась Гала.
— Слышь, Галка! — заметила Залина, не оборачиваясь. — Что-то я не помню, кто у нас в этом месяце «Фею» покупает?
Марина так и замерла в проходе. «Фею», патентованное средство для мытья посуды принести должна была она — но напрочь забыла об этом.
— Девочки, я… — торопливо принялась оправдываться девушка. — Я в понедельник, честное слово…
— Ладно, иди уж!.. — вредная Залина наконец-то соизволила обернуться. — Только учти: за тобой — должок…
