За забором виднелись знакомые ломаные крыши коттеджей и бетонные заводские корпуса — именно их девушка видела из окна Лёшиной машины. «Старосельск», — вспомнила Марина. На закрытых воротах какой-то чудак намалевал аляповатый рисунок — крылатый кораблик с распущенными парусами, на фоне тёмно-бурого, исчирканного жёлтыми полосами шара, в полукруге из усыпанных белыми цветами зелёных веток. Под рисунком были выведены три крупные белые буквы: «АСР». Над воротами и над дверью будочки трепетали на ветру маленькие белые флажки. Над ломаными крышами домов, над заводскими корпусами в небо медленно, лениво поднимались в небо струйки белого пара. И, если не считать басовитого гудения неких механизмов, доносившегося словно бы из-под земли, вокруг стояла полнейшая, чуть ли не абсолютная тишина.
Глава восьмая
Та самая девчонка
Обзорный экран бесстрастно показывал пустую площадь перед зданием заводоуправления. Посреди площади в широкой каменной чаше беззвучно журчал фонтанчик — прозрачные струйки играли, переливаясь в ярких солнечных лучах. В стороне раскинулся уютный скверик — светлая тополиная рощица, лабиринт из посыпанных гравием дорожек, вдоль которых стояли деревянные лавочки на витых чугунных ножках. Разноцветные декоративные ромашки на клумбах покачивались под лёгким летним ветерком.
— Докладываю, Арсений Олегович! — поднёс Вадим к губам микрофон. — СПК загружены, генераторы выведены на предрабочий режим, баки полнёхоньки, пассажиры и экипажи уже час, как в гамаках. Люки задраены, за исключением верхних резервных. Только что я отдал приказ о снятии внешних постов. Да, я согласен, что у нас ещё целый час, что мы торопимся. Но в городе и вокруг никого нет. А если что-то случится, то милиционеры уже ничем не помогут, зато сами рискуют опоздать и попасть под выхлоп… Да, и вам спокойного подъёма, Арсений Олегович! До встречи наверху…
Убедившись, что блокпосты на въезде в город и в самом деле сняты, а из четырёх патрульных машин на опустевших улицах осталось только две, Вадим переключил интерком, вызывая Антона Ромацкого, старшего флаг-инженера «Нелли Блай». Началась нудная и муторная, по мнению всех участников абсолютно ненужная, придуманная исключительно для развлечения начальства перекличка. Всякий раз всё оказывалось в полном порядке — чуть меньше двухсот человек на каждом из восьми «бортов», причём количество и размещение соответствовало судовой роли, аккумуляторы заряжены, трюмы полнёхоньки, системы регенерации воздуха ещё со вчерашнего вечера запущены на полную мощность… СП-Генераторы тихо гудели на малых оборотах, и даже находящийся на борту «Колдуньи» девятимегаватный атомный реактор, один из пяти, любезно предоставленных японской стороной, исправно давал энергию и совсем не давал протечек.
Хотя совсем без накладок не обошлось. В системе охлаждения на борту «Орла» неожиданно началось падение давления, вызванное сбоем программы. Вместо того чтобы закачивать жидкий кислород в танки СПК, насосы перекачивали его обратно, в емкости находящейся под посёлком оксистанции. На «Александре Брусенцове» потерялись трое мальчишек — после недолгих поисков всех троих, под предводительством гражданина и патриция Алексея Зайцева обнаружили в креслах-гамаках главного салона, где они собрались наблюдать подъём в иллюминаторы. А в довершение всего покинувшая семейный «Брянский лес» Вика Рунёва, где ей была предоставлена отдельная каюта повышенной комфортности, обнаружилась на борту «Колдуньи».
«Ладно, ладно, — покачал головой Вадим, услышав последнюю новость. — Я тебе не Сёмка Давыдов, да и ты не Лушка
[10], факт». Выслушав последний доклад, от Юрия Чевтоха, ставшего новым старшим флаг-инженером «Волчихи» вместо смещённого, разжалованного и посаженного под арест Егоршина, Вадим отключил микрофон.
— Патрульные группы на борту, Вадим Евгеньевич! — доложил сидевший рядом Олег. — Задраиваемся?
— Не спеши! — Вадим щёлкнул переключателем, вызывая все восемь СПК разом. — Внимание! Говорит первый вице-президент Республики Лукашин. Через пятьдесят пять минут, ровно в двенадцать-ноль-ноль мы начинаем подъём. Отправление согласно утверждённой очередности, стартовый интервал — три минуты. Желаю всем не слишком сильных перегрузок и скорой встречи наверху…
Отключив микрофон, Вадим не без удовольствия откинулся на спинку кресла. Окинув взглядом широкую приборную панель, взглянув на один из боковых экранов, куда выводилась информация о состоянии всех восьми СПК, он снова посмотрел на большой обзорный экран. Вода в фонтанчике весело играла под ярким солнцем. Налетевший ветер гнал по площади несколько белых бумажных листов.
— Вадим Евгеньевич, а вам не страшно? — неожиданно спросил Олег. — А то у меня, знаете, все поджилки трясутся. Как представлю, что будет больше трёх «жэ»… И ведь достаточно малейшей неполадки… Вдруг одна из внутренних обмоток перегорит, или система охлаждения откажет?..
— Старший из Рунёвых болтается наверху почти два года, — сухо заметил Вадим. — Кстати, у него нормальная сила тяжести. А если тебе страшно, так ещё не поздно спрыгнуть. Южные ворота открыты, машины в гараже, садись за руль и жми, чтобы только ветер в ушах свистел…
Повернувшись, Вадим пристально посмотрел на младшего флаг-инженера. Ещё больше, чем когда-либо похожий на Лариосика, Олег нервно облизывал губы. «Чёрт! — подумал Вадим. — Навязали трусишку-инспекторишку… Вызывать Серёгу Волкова и погнать суслика вниз, в каюту. Прямиком к Альбинке Русаковой, пусть плачет в тёплое плечико. А СПК поднять самому…».
Вадим представил, как здорово было бы поднять махину в пятнадцать тысяч тонн самому, и улыбнулся.
— Но, всё равно, мы молодцы! — не получивший поддержки Олег ударился в другую крайность. — Вы только представьте, Вадим Евгеньевич! У нас — и свой собственный мир. А негодяев и дураков мы на перроне оставим…
— На каком ещё перроне? — не понял Вадим.
— Детектив был такой, старый, советский… — торопливо принялся объяснять Олег. — Там один из героев говорит другому, что поезд идёт в коммунизм, а негодяев и дураков мы на перроне оставим. И ведь, согласитесь, именно так и вышло…
— Этот твой новый мир мы осень быстро сделаем похожим на старый, — жёстко ответил Вадим. — А не мы, так наши дети и внуки постараются…
— То есть, как это, «сделаем похожим на старый»? — возмущённый Олег чуть не подпрыгнул в кресле. — Вадим Евгеньевич, да что вы такое говорите? Ведь есть же дедушка, Арсений Олегович… Затем вы… Рунёвы — знаете, что Вика в вас влюблена? Волков Серёга… Никита Денисович… Митрохины… И с такими людьми, с такими товарищами как может наш новый мир стать похожим на старый?
— Затем, что… — неохотно начал Вадим. — Скажи: ты никогда не задумывался, чем на самом деле является наша затея?
— То есть, как это: «чем является»? — снова удивился Олег. — Социализм построить, какой в Советском Союзе был. С общественной собственностью на средства производства, с бесплатным жильём, образованием и медициной, с оплатой строго по труду и обязательностью труда для всех… Правда, у нас не будет советской уравниловки, и дозволено владение землёй на правах личной собственности… Вадим Евгеньевич, вы же сами, как член Совета, наш основной закон утверждали…
