Но если остановить генерацию…
Восемь СПК, суммарная масса сто двадцать тысяч тонн, на борту чуть меньше двух тысяч человек… А связи с Кумышанским и Ново-Николаевским Расположениями, скорее всего, уже нет… Вот и решай, товарищ начальник, что для тебя важнее. Ей-ей, раскладывать партии политического покера под приятную беседу на борту катера, скользящего на волне Токийского залива, куда как легче. Тяжёлое, но верное решение — предоставить незнакомку её судьбе. Через двадцать минут, обожжённая, с покрасневшей до морковного цвета кожей, без волос, выронив туфельку, она будет кататься по земле, воя от нестерпимой боли. А потом в шахтах рванут заложенные мины, к которым добавятся остатки жидкого кислорода на оксистации…
Вадим ещё раз посмотрел на таймер. Время ещё есть, а верхний резервный люк открыт — так, на всякий случай. Как и любой опытный интриган, он не мог не предусмотреть пути к отступлению. Не случайно никто в руководстве Компании, включая умного и многоопытного Старика, не знает его настоящего имени…
Прикрыв глаза, Вадим попытался вспомнить расположение помещений в верхнем ярусе. Гараж. До него каких-то двести метров. Меньше минуты, даже если идти шагом. А в гараже — это он отлично помнил, остались машины с ключами в замках. От гаража до здания заводоуправления со всеми объездами и поворотами в лучшем случае километр. Тоже меньше минуты… А «Колдунья» в очередь на подъём — последняя. Невероятно, безумно, невозможно — но ведь и в самом деле можно успеть…
А можно провести оставшееся время, сидя в мягком кресле и глядя на девушку, которую, ничего о ней не зная, приговорил к смерти. Кто ещё смотрит на площадь перед заводоуправлением? Впрочем, камеры наружного видеонаблюдения можно отключить. Никто ничего не узнает, охрана в салоне понятия не имеет о происходящем. А Олег ничего не расскажет — он внушаем, при желании его можно убедить в чём угодно. Как бы то ни было, любой суд, в том числе и Совет, признает действия правильными — отвечая за жизни двух тысяч человек, ты не можешь ни остановить генерацию, ни рисковать, посылая кого-то под выхлоп.
— Внимание! — Вадим взялся за микрофон. — Говорит Лукашин. Старшим флаг-инженерам СПК приказываю открывать диафрагмы и начинать подъём в назначенное время согласно утверждённому расписанию. Разрешения на подъём не запрашивать, подтверждения разрешения не ждать. Всё.
Вадим повернулся к Олегу.
— Принимай «Колдунью»! — показалось, или голос на самом деле дрогнул. — Если через десять минут не вернусь, поднимайся и следуй за остальными. Старший — флаг-инженер «Нелли Блай» Ромацкий…
— Как же так, Вадим Евгеньевич! — удивился Олег.
Вадим уже не слышал. Пальцы, словно сами собой, расстегнули пристяжные ремни. Позже он вспоминал, что никогда прежде, и никогда позже не бегал так быстро. Дежурившие в салоне Сергей Волков и Валерий Иващенко, не задавая вопросов, бросились следом — привыкший ходить с охраной Вадим обратил внимание на обоих лишь в гараже, когда уже не было времени отсылать их обратно.
Впопыхах Вадим не приказал дежурному диспетчеру или тому же Олегу вести незнакомку наружными камерами слежения — а потому, оказавшись на пустой площади, в первую минуту растерялся. К счастью, девушка с площади никуда не делась, обнаружившись на крыльце заводоуправления. Схватив её за руку, Вадим бросился, было, к машине — но именно в этот момент, проскрежетав шинами, на площади обнаружился дедушкин внук.
— Вадим Евгеньевич! — Олег едва не плакал. — Простите меня! Я не могу!.. Я остаюсь…
Наверное, будь в запасе немного времени, Вадим сумел бы его убедить. Или просто приказать следовать за собой — беда в том, что времени ни на то, ни на другое попросту не было. Над площадью, над четырёхэтажным зданием заводоуправления, над фонтанчиком и зелёными аллейками скверика громко прозвенел звонкий, заливистый, похожий на школьный, звонок. Услышав его, Волков с Иващенко буквально посерели. Вадим удивился — и лишь затем сообразил, что его подчинённые знают далеко не всё.
— Первый пустой! — крикнул он. — У нас ещё целых четыре минуты. В заводоуправление, быстро!..
Повернув тяжёлую стеклянную дверь, обогнув сверкающую лаком деревянную стойку с телефонами и компьютером, Вадим первым подбежал к утопленной в трубе широкой двери лифта. Вставил в прорезь карточку, быстро набрал известный немногим посвящённым код. Двери послушно распахнулись, кабина лифта оказалась двойной — за первой, ходившей внутри здания, обнаружилась ещё одна, с бронированными стенками и дверцей, с большим количеством кнопок и телефоном на стене. Следом телохранители втащили упирающуюся девушку — размахивая туфелькой, та кричала, тщетно пытаясь вырваться. Валерий Иващенко с замаху ударил её по лицу.
— Заткнись, курица! — крикнул он. — Из-за тебя сгорим на хрен…
— Прекратить! — жёстко приказал Вадим.
Звонок под потолком прозвенел в тот момент, когда закрылась тяжёлая дверь. Телохранители выпустили девушку — прижимая к груди туфельку, она медленно сползла на пол, сжавшись в углу в жалобно всхлипывающий комочек. Кабина лифта слегка задрожала, в отдалении послышался характерный гул — словно наверх уходило что-то тяжёлое.
— «Нелли Блай»! — улыбнулся Валерий Иващенко. — Она, вроде как, по списку первая. Ну что, вниз, командир?..
— Тронулись, — согласился Вадим, оглядывая свою команду. — В списке последние, успеем чаю попить… Стоп! Где Олег?
— Так он, вроде как, к машинам побежал, ёшкин коготь! — охотно объяснил Иващенко. — Пока мы с этой дурой возились…
Внутри у Вадима похолодело. Подойдя к двери, он положил ладонь на тяжёлую холодную рукоять, которую перед этим сам завернул.
— Командир, ты чего? — не выдержал Иващенко. — Сейчас же «Орёл» пойдёт. Двигаем вниз, а его… Его, считай, уже нет…
Вадим молчал, прикидывая. Сейчас идёт «Орёл», следом за ним — принадлежащий Рунёвым «Брянский лес». Связаться ни с тем, ни с другим он уже не успеет. Зато потом… Сняв трубку телефона, Вадим торопливо набрал код и нужный номер.
— Симаков? Говорит Лукашин. Слушай внимательно, исполняй точно, не задавай вопросов. Пропусти очередь. Пойдёшь последним, вместо «Колдуньи». Да не спрашивай, а выполняй. Что случилось? Человек под выхлопом, вот что случилось…
В тот момент, когда Вадим повесил трубку, под потолком кабины снова прозвенел звонок. И снова вдали послышался характерный глухой, постепенно удаляющийся гул, от которого слегка задрожали стены.
— Командир! Не надо! — Валерий Иващенко попытался схватить его за руку. — Ты всё равно ничего не изменишь, и его не спасёшь, и нас погубишь… Спускайся вниз, командир!..
Глава одиннадцатая
…и в небе продолжится путь земной
Прижавшись спиной к стене лифта, Марина смотрела, как у её ног на полу, на истоптанном красном пластиковом ковре корчится от боли светловолосый молодой человек. Выглядел он жутко — кожа не просто красная, а какого-то неестественного, морковного цвета, правый глаз нехорошо закрыт, из угла рта течёт грязно-белая пена. Молодой человек не кричал — но при одном только взгляде на него становилось нехорошо.
