— Пока только из центрального поста, — объяснил Вадим. — Подъём завершён, СПК разворачиваются… Так что пойдём! Заодно покажу тебе флот…
— Я уже видела, — показала Марина в сторону иллюминатора.
— Ну, это не совсем то, — ответил Вадим.
Под любопытным взглядом часового милиционера у дверей лифта Марина почувствовала себя немного неловко. Часовой был уже другой — пожилой, усатый, с сизыми отвислыми щеками. Впрочем, Марине и самой по себе было немного боязно — и, хотя она не могла в этом признаться сама себе, любопытно и даже чуточку лестно. В центральном посту — в той самой «чердачной каюте» с большим экраном её встретила прохлада. Из скрытых воздуховодов исправно поступал свежий воздух. Кресла смотрели в сторону большого обзорного экрана, пульты перемигивались разноцветными огоньками… И вообще, вокруг царил идеальный порядок — ни следа живописного бардака, сопровождавшего подъём.
Устроившись в правом кресле, Вадим показал девушке на левое. И, защёлкав переключателями, как и тогда, во время подъёма, принялся кого-то расспрашивать, у кого-то требовать отчёта. Индикаторы на приборной панели перемигивались, многочисленные дисплеи выдавали непонятную информацию. На обзорном экране раскинулось звёздное небо, в котором лениво перемещались похожие на крупных мух СПК.
Их было не много, но в то же время не так уж и мало — десяток, а может и два. Корпуса снежно-белые, пузатые, с острыми скруглёнными носами, широкой, слегка суживающейся кормой и непривычным утолщением посередине. «Пузатые ракеты», — окрестила их про себя Марина. Прямоугольные паруса-плавники с узкой белой кромкой, расчерченные белыми линиями на одинаковые квадраты. Корму окутывала полупрозрачная голубая дымка.
— Фантастика, правда? — закончив свои непонятные занятия, Вадим снова откинулся на спинку кресла.
Марина молча кивнула. Изображение на экране и в самом деле напоминало кадр из фантастического фильма. Неожиданно для себя она вдруг позвала:
— Вадим! — девушка немного помолчала. — А что ты имел в виду, когда говорил, что больше не вице-президент республики? Тебя?..
— Разжаловали, — нехотя подтвердил Вадим.
— Из-за меня? — спросила Марина.
— И из-за тебя тоже… — согласился темноволосый похититель. — Вообще, по-дурацки всё тогда получилось. Представляю, как я тебя тогда напугал…
— Вовсе нет! — вскинулась Марина. — Просто…
Ей снова вспомнился оставшийся там, внизу Лёша. И сразу, совсем некстати, погибший парень, Олег. Она запоздало сообразила, что погиб он, хотя и косвенно, из-за неё. Стать причиной новых неприятностей, для кого бы то ни было, ей вовсе не хотелось.
— И ничего нельзя сделать?.. — спросила девушка.
— Да ерунда, не бери в голову, — ответил Вадим.
И снова Марине показалось, что она ослышалась. Для её отца, начальника подразделения на одном из крупных предприятий, самым страшным словом было именно: «сократить».
— Знаешь! — Вадим улыбнулся и, как показалось девушке, даже заговорщицки подмигнул. — По-настоящему мне не помешает небольшая передышка. Люди, связи, деньги… Международное признание нам необходимо, как воздух, а управляющий министр кабинета Японии… — название должности он произнёс по-японски. — Не станет говорить ни с кем, кроме меня. Так что придут, никуда не денутся. А пока… Пока побуду отважным капитаном…
Медленно поднимающийся откуда-то снизу СПК показался девушке громадным. Ребристый раздутый корпус, шаровидный нос, паруса-плавники, окутанная голубым туманом корма… Девушка успела заметить, что с носа свисают длинные — длиннее самого космического корабля, снежно-белые «усы». Потом она вспомнила подъём и отшатнулась.
— Вадим! — спросила она, показывая на прошедший близко СПК. — А мы не…
— Нет, — угадал Вадим причину её тревоги. — Тут толщина брони больше метра, вода и земля, перегной. Так что задеть нас не может. Да и радиус поражения не так уж велик. Кстати, это Антон Ромацкий на «Нелли Блай». Занимает наше место во главе эскадры.
«Они дали царю землю и воду», — девушке снова вспомнилась Тата Клёмина, с её увлечением персидскими царями. Сидя в кресле второго пилота, привычно держась за подлокотники, Марина смотрела, как СПК медленно маневрирует, становясь во главе колонны. Только сейчас она сообразила, что перед ней некая непонятная, но серьёзная организация.
— Вадим! — снова неожиданно позвала она, собираясь задать вопрос, о котором не задумывалась прежде. — Скажи: а зачем всё это? Чего вы хотите?
Глава шестнадцатая
В нашей шхуне сделали кафе
С экрана на собравшихся смотрел пожилой широкоплечий джентльмен с острым носом и короткими сивыми кудрями. Лицо избороздили морщины, проплешин на голове оказалось куда больше, чем волос, под глазами набрякли мешки… Кази Оллад подумал, что пожилому джентльмену лет шестьдесят, если не все семьдесят. Несмотря на возраст и не слишком здоровый внешний вид, джентльмен носил рыжеватую лётную кожаную куртку на молнии, лишь слегка расстёгнутую у горла. На левом кармане красовалась незнакомая эмблема в виде крылатого парусного кораблика на фоне исчирканного полосами тёмно-бурого шара. Карман слегка оттопыривался, повторяя очертания небольшого предмета — каковым могла быть коробочка с лекарством. Глядя перед собой, пожилой джентльмен время от времени посматривал в сторону — словно считывал информацию с невидимого собравшимся экрана.
— Изрядно ему досталось, — еле слышно, одними губами шепнул Терри Козак. — Перегрузки и всё другое. Кем бы ни были наши оппоненты, они явно не всемогущи…
— Но это они на нас, а не мы на них смотрим с орбиты, — возразил Энтони Лауб. — Невероятно! И ведь неизвестно, есть ли оружие у них на борту… А если есть, то какое… Достаточно одной боеголовки…
— Искусственная гравитация у них точно есть, — добавил Тодд Уолкер. — Подвеска в форме дельфина чуть справа… В невесомости она бы плавала, а здесь…
Кази Оллад не сразу понял, о чём идёт речь — лишь через некоторое время, присмотревшись, сообразил, что именно имеет в виду специально приглашённый эксперт по астронавтике. За спиной пожилого джентльмена, со светло-серой стены с многочисленными лючками и шкафчиками свисала подвеска в виде пластикового или стеклянного дельфина. Скорее, всё-таки пластикового — какой бы технологией не обладали хозяева космических кораблей, едва ли кто-то стал бы держать в рубке хрупкий, способный легко разбиться предмет.
— Веселье на наши задницы! — привычно прокомментировала Джинни Гудхъю.
— Не разделяю вашего мнения по данному вопросу, миссис! — ответил пожилой джентльмен. — Не скажу, что вы так уж неправы. Просто, как мне кажется, «задница» — не совсем то слово, которое даже госсекретарю Северо-Американских Соединённых Штатов стоит употреблять в приличном обществе.
— Дьявол, да он нас слышит! — воскликнула Джинни Гудхъю.
— Прошу прощения, мэм! — вставил слово сидевший за пультом связист. — Связь двусторонняя.
