Глава двадцать четвертая
– Как она тебе показалась? – спросила Вера. – Говорила правду?
– Мне показалось, она не из тех, кто врет.
Они остановились выпить чаю с булочками. Идея Веры. Она хотела поговорить с Робертом Уинтером, но он все еще был в церкви – по крайней мере, машина была припаркована на площади, – и она не могла встретиться с ним на голодный желудок. Ей нужно было быть на высоте. Кроме того, ей было неловко врываться к нему. Вдруг он молится. Она не могла представить себе, как будет сидеть рядом с ним на скамье, пока он молится, стоя на коленях. На улице рядом с домом Беннеттов была булочная. Она как-то сидела в кузнице и учуяла запах дрожжей и сахара, и Дэн ее туда отвел. При булочной была маленькая темная комнатка, где стояла пара столиков и подавали слабый растворимый кофе, сэндвичи с беконом и липкие пирожные с витрины. Из узкого окна было видно церковь и машину Уинтера, стоявшую на улице. В помещении было пусто, и их никто не мог услышать. Соседний столик пустовал, а официантка была за прилавком и болтала с какой-то женщиной.
– Может, и нет, – сказала Вера. – Но есть разница между ложью и умолчанием. Она очень тщательно подбирала слова, ты не заметил?
– По-моему, нет. Мне показалось, она достойная женщина.
– Жизнь у нее безрадостная. Работа, церковь. Думаешь, больше у нее ничего нет?
– Может, она другого и не хочет, – пожал плечами Эшворт. – В ее возрасте…
– Слушай, парень. Она со мной примерно одного возраста, а я еще люблю посмеяться. Но что-то мне подсказывает, что в Спрингхед-Хаусе смех звучит нечасто. – Она насыпала в чай сахар. В таком состоянии ей нужна была энергия. – Думаешь, муж ее поколачивает?
– Нет! – Эшворт был потрясен. Впрочем, потрясти его было не так уж сложно. Иногда это было единственное развлечение Веры – провоцировать его.
– Так тебе не показалось, что она его боится?
– Нет, – медленно ответил Эшворт. – Может быть, боится за него. Беспокоится, что он так долго не возвращается из церкви. Как будто она мать, а он ребенок.
– Избалованный ребенок, – сказала Вера. – Я слышала, он стал ярым христианином, решил бросить свое дело в Йорке и переехать сюда, а она просто последовала за ним и перетащила сюда всю семью.
Она замолчала. Ее внимание привлек Дэн Гринвуд – он вышел из мастерской и быстро заморгал от холодного ветра. Не заперев за собой дверь, он побежал через улицу к булочной. Вера наблюдала за ним, думая о том, что же привлекло ее внимание. Он исчез из вида, но они слышали, как он заказал за прилавком пирог с жареной ветчиной и горчицей и слоеное пирожное с кремом. Он вернулся в Старую кузницу, не заметив их.
– Что за история с этим Дэном Гринвудом? – спросил Эшворт.
– Он работал над делом Эбигейл Мэнтел, – ответила она. – Флетчер была его начальницей.
– Как мы с вами, – сказал Эшворт. Выглядит как ребенок, подумала Вера. Джем от пончика на подбородке. Да уж, одному ему пока работать рановато.
– О да, я прямо вылитая Кэролайн Флетчер.
– Так значит, между ними что-то было? Он в нее влюбился?
– Нет. Они так и не поладили. – Хотя это не помешало бы Дэну в нее влюбиться, а потом презирать себя за это, подумала Вера.
– Да?
– Ты же видел Флетчер. Жесткая, как кремень. По крайней мере, с виду. А Дэн слишком чувствительный, на свою беду. Из тех, кто не любит играть в игры, чтобы поладить с другими. Он простой. Не тупой, я не это имею в виду. Прямолинейный. Не притворщик. Не любитель светских бесед. – Пылкий, подумала она. Вот почему от него глаз не отвести. Слишком сильная эмоциональная энергетика. Потом она подумала, уж не влюбилась ли сама.
– И поэтому он ушел? Не сошлись характерами? Мог бы перейти в другое отделение.
– У него был нервный срыв, – ответила она. – Он всегда казался мне немного нервным. Из тех, кому никогда не сидится спокойно. Он ушел по состоянию здоровья вскоре после того, как посадили Джини Лонг. Потом переехал в Элвет и открыл тут на площади гончарную мастерскую.
– Из-за дела Мэнтел? Неужели давление было настолько сильным? Конечно, пресса давила, но они же довольно быстро со всем разобрались.
Она поняла, что он думал о некоторых из дел, над которыми работал сам. Они длились несколько месяцев, ему приходилось не спать по несколько дней, не видеться с семьей, и в итоге никакого результата.
– Он не верил, что Джини виновна, – сказала Вера. – Но у него была кишка тонка поднять шумиху.
– Значит, он винит себя в ее самоубийстве?
– Возможно.
– Откуда вы его знаете?
– Мы встречались пару раз, на курсах, тренингах. Потом один парень из Вулера сбежал из-под залога и обосновался здесь. Я приезжала сюда на пару дней. Мне нравился Дэн. Он из тех, кто сразу располагает к себе. Как я и сказала, он прямолинейный. Открытый. Он позвонил мне перед уходом со службы. Ему предложили эту сделку, и он спросил моего совета.
– Что вы ему сказали?
– Что нам нужны люди, которым небезразлична работа, но если это сказывается на здоровье, пусть берет деньги и бежит.
– Почему он считал, что Джини Лонг невиновна?
– Он был на допросах. И верил ей.
– И все?
– Следов преступления не было. И Дэн сказал, все случилось очень быстро. Просто. Как будто было подстроено. Как будто кто-то всем этим руководил.
– Думаете, это был Мэнтел?
– Когда горюющий отец указывает на убийцу дочери, игнорировать сложно. Особенно когда он заявляет об этом на публике. К тому же он тут большая шишка. Дружит с судьями и членами комитетов полиции.
– И все заинтересованы в том, чтобы разобраться с этим поскорее.
– Все, кроме Джини Лонг.
– Кем именно мог руководить Мэнтел?
Вера запихнула в рот половину ватрушки.
– Придется у него об этом спросить. Но это подождет. Вон Роберт Уинтер, выходит из церкви.
Уинтер все еще стоял на паперти, когда они к нему подошли. Он словно собирался спуститься на дорожку и пойти к воротам, но ему мешала какая-то невидимая преграда. Дорожка была скользкой из-за мокрых листьев, и в какой-то момент Эшворт чуть не упал, но Уинтер как будто не замечал их приближения. Он стоял, уставившись на голые деревья, обрамлявшие церковный двор.
– Ваша жена за вас волнуется, – сказала Вера.
Только тогда Роберт обратил на них внимание и учтиво кивнул. Но ничего не ответил.
– Мы только что были у вас дома. Мэри не ожидала, что вы уедете так надолго. Вот, позвоните ей. – Вера покопалась в сумке в поиске сотового телефона. – Скажите ей, что мы хотим сначала с вами быстро переговорить, но сильно вас не задержим.
