– Ты сам приготовил кофе? – спросила она. Некоторым соблазнам поддаваться нельзя.
Он кивнул в сторону подноса, который стоял на перевернутой корзине рядом с ним.
– Ну, на таком расстоянии мне в нем толку мало.
Он поднял кружку и протянул ей.
– Откуда ты узнал, что Мэнтел трахался с Флетчер?
– Я не знал. – Защищается. Обиделся.
– Но ты не удивлен.
– Она всегда была несчастна, если в ее жизни не было мужчины. По ней не скажешь, что ей нужны чувства, но она словно не могла поверить в себя, если ею никто не восхищался.
– О господи. – Она откинулась в кресле, вытянув ноги вперед, уперевшись каблуками в пол и уставившись в потолок. – Еще один.
– Что?
– Да Эшворт без конца фонтанирует своей психологией, с тех пор как приехал. – Она приподнялась в кресле, чтобы посмотреть Гринвуду в глаза. – Она к тебе когда-нибудь подкатывала?
– Что ты имеешь в виду? – Он вытащил баночку с табаком и начал сворачивать сигарету. Его руки дрожали.
– Ой, вот только не надо строить из себя недотрогу, Дэнни. Ты знаешь, к чему я.
Его шея покраснела.
– Ну, я был никем, – сказал он. – Она никогда не воспринимала меня всерьез.
– Ты когда-нибудь видел их вместе – Флетчер и Мэнтела?
Он медленно покачал головой.
– Я слышал один телефонный разговор. Она не знала, что я был рядом. Да и это мог быть кто угодно. В то время я плохо соображал, и паранойя зашкаливала. Но я подумал, что это он.
– Что она сказала?
– Это было сразу после того, как Джини отвезли в тюрьму. Она говорила ему, что ее упекли до конца ее дней. Вот и все. Но дело было в том, как она это сказала. Как маленькая девочка. Хорошая маленькая девочка, которая сделала то, что ей велели.
– Господи, – сказала Вера. – Тошнотворно.
– Мне было ее жаль, правда. – Он защипнул кончик сигареты. – Как я сказал, я плохо соображал тогда. Я должен был дать ей отпор. Я знал, что мы слишком торопились.
Вера пила свой кофе, словно не знала, что на это сказать.
Он свернул сигарету в пальцах, но так и не зажег.
– Я виделся с ней на прошлой неделе.
– Ты виделся с Флетчер?
– Она мне позвонила, спросила, можем ли мы сходить выпить. Я ответил, что слишком занят. Она сказала, что это совсем ненадолго, прямо перед закрытием паба. Она заехала за мной сюда… – Он посмотрел на Веру, но она не стала ему помогать. – К тому времени пабы уже были закрыты, так что мы вернулись ко мне. – Он покраснел. – Ничего не было. Ничего такого. Мы просто выпили и поболтали.
– Так чего она хотела?
– Узнать, слышал ли я что-нибудь, связывалась ли ты со мной. Она не могла понять, почему с ней не выходят на связь.
– И ты сказал ей. Естественно.
– Мне было ее жаль. Я объяснил. Она не такая уж жесткая, как хочет казаться.
– Ты хоть понимаешь, что она подозреваемая в деле об убийстве? Возможно, главная подозреваемая, учитывая все, что тут вскрылось.
– Нет. – Он отрицал саму эту мысль.
– У нее точно был мотив убить Эбигейл Мэнтел и арестовать Джини Лонг. У нас нет доказательств ее слов о том, что она не общалась с Кристофером Уинтером во время первого расследования. Возможно, что он видел ее с Эбигейл тем вечером и она убедила его, что в этом не было ничего такого. Ты знаешь, что она умеет убеждать. Особенно молодых ребят. Возможно, поэтому он объявился сейчас в Элвете. Хотел все прояснить.
– Нет, – снова сказал Гринвуд. Ей показалось, что еще немного, и он заткнет уши, чтобы не слышать ее.
– Она была там в тот вечер, когда он погиб, – безжалостно продолжала Вера. – У нее был мотив, возможность. И она исчезла незадолго до того, как обнаружили тело. Подозрений против нее больше, чем против кого-либо другого.
Он смотрел на поколотый, пыльный кафель на полу. Потом посмотрел прямо на нее.
– Ты же не веришь на самом деле, что она убила двоих человек?
– Может, и нет, – ответила она. – Но она далеко не ангел. Если она снова свяжется с тобой, дай мне знать.
Они долго сидели, молча глядя друг на друга.
– Что тебе известно о Джеймсе Беннетте? – спросила наконец Вера.
– Он лоцман на Хамбере.
– Слушай, это мне известно. Все именно так и отвечают на вопрос о нем.
– Его нельзя рассматривать как подозреваемого. Он не жил здесь, когда убили Эбигейл Мэнтел.
– Откуда ты знаешь?
– Он переехал в деревню только после женитьбы на Эмме, когда они купили тот дом на другой стороне площади.
– Когда это было?
– Не так давно. Не больше двух лет назад.
– Вы же приятели?
– Думаю, да. – Он как будто смутился. – Мы оба играем в крикет в команде деревни. После игры ходим опрокинуть пару стаканчиков.
– Значит, он наверняка говорил о своем прошлом, о семье. Ты знаешь, где он вырос?
– Не особенно, – ответил Гринвуд. – В основном мы говорим об игре или о том, как найти хорошего боулера.
– Ты издеваешься?
– Он любит говорить о работе. О лоцманском деле.
– Безопасная тема, – ответила она. – На этом не проколешься.
– Что ты имеешь в виду?
– Если верить Мэнтелу, он не тот, за кого себя выдает.
– С чего он взял?
– Видимо, он его узнал.
– И ты веришь Мэнтелу?
– Да, – ответила Вера. – Думаю, верю.
Она встала. Они с Эшвортом договорились встретиться в чайной через дорогу. На какое-то время это будет их кабинет. Лучше, чем городской участок, который оказался вражеской территорией. Конечно, как-нибудь придется заглянуть туда еще раз, показаться в следственном штабе, улыбнуться, показать, что они по одну сторону баррикад, работают вместе, но на данный момент ей было удобнее держаться независимо и отстраненно. Лучше, чтобы вообще никто не знал, куда она ходит и что планирует. Кэролайн Флетчер, похоже, еще была способна пробуждать чувство преданности в своих бывших коллегах. Она посмотрела на Гринвуда. Он сидел ссутулившись, плечи у него были напряжены.
– Ты в порядке? – Она постаралась не выдать слишком сильную обеспокоенность.
Он посмотрел на нее и выдавил улыбку.
– Конечно. Пора тут поработать. В конце недели будет ярмарка, мне нужно к ней подготовиться.
– Тебе нужно найти хорошую женщину.
Он ответил не сразу, и она ждала, думая, что он выдаст какое-то признание, но он, видимо, передумал.
