– Но он не сбежал.
– Не совсем. Через три дня его машину нашли брошенной.
– Где?
– В Элвете. На той парковке у реки.
Где Вера была с Майклом Лонгом накануне. Рядом с телефонной будкой, откуда пытался позвонить Кристофер Уинтер.
– Но его там не было?
– Он оставил записку. Хоть это. Писал, что любит меня. Просил вспоминать добрым словом… – Джеймс глубоко вдохнул. – Наверное, он ждал, пока поднимется прилив. Он просто вошел в реку. Он так и не научился плавать. И шел, пока течение его не подхватило, не оторвало ноги от дна, не утащило за собой. Берег там неровный, грязь, галька, обломки скал. Может, он споткнулся. Иногда я думаю, боролся ли он в последний момент. Пытался ли удержать воздух в легких, когда ушел под воду… Его тело вынесло на берег почти через месяц. Телом это можно было назвать с трудом. Его опознали по карте стоматолога. Когда я работаю в доках допоздна, иногда мне кажется, что я его вижу.
– И тогда вы сменили фамилию? – спросила Вера. – После самоубийства?
– Да.
– Сильная реакция.
– Вы не понимаете. Дело было не только в фамилии. Я не хотел быть сыном Марти Шоу, который ассоциировался с подкупом и взятками. Не хотел вести семейный бизнес, мириться с жалостью, выслушивать ядовитые сплетни от клиентов и родственников. Я хотел начать сначала.
– И все-таки…
– Слушайте, я был молод. В этом возрасте действительно реагируешь слишком остро. Мне было ужасно стыдно. Фотографии, Мэнтел… Все выглядело таким отвратительным, таким грязным. Я продавал такие истории по воскресеньям дуракам, которые ими зачитывались, а потом купались в самодовольстве. Если бы мой отец оказался вовлеченным в крупную аферу, в инсайдерские дела, что-нибудь в этом роде, мне, возможно, было бы проще. Эмма иногда зовет меня снобом. Возможно, она права.
– Так что вы тоже сбежали.
– Как вам будет угодно. Но дело было не только в этом. Я чувствовал себя другим человеком, мог начать все с нуля, стать тем, кем мне предназначалось стать.
– И вы выбрали море. Наверное, под влиянием жизни отца.
– Всех тех историй, которые он мне рассказывал в детстве? Возможно.
– Почему вы переехали в Элвет?
– Эмма отсюда.
– Вы знали, что в этой деревне живет Кит Мэнтел?
– После смерти его дочери поднялась вся эта шумиха. Из-за ее убийства мне стало проще думать о жизни здесь. Не думаю, что я бы рискнул встретиться с ним, если бы не это. В смысле, я знал, что он тоже потерял близкого человека. Мне стало сложнее его ненавидеть.
– Месть?
– Мне не было жаль, что она умерла, – резко ответил он. – Но я бы ее не убил.
– Нет?
– Кроме того, – продолжал он, не ответив, – к тому времени у меня была новая жизнь. Я поверил в то, что я Джеймс Беннетт, а не Джимми Шоу. Я не мог позволить ему до меня добраться. И не думал, что наши пути пересекутся.
– Значит, вы переехали в Элвет ради отца? Чтобы поминать его добрым словом?
– Нет! – раздраженно ответил он. – Я переехал сюда, потому что нашел дом, который мне понравился, и чтобы быть ближе к семье жены. Больше никаких причин тому не было.
Вера не стала продолжать. Он хороший рассказчик. Звучит правдиво. Возможно, это даже было правдой. Она распорядилась отвезти его домой. Вышла вместе с ним и постояла рядом в ожидании машины.
– Почему вы не рассказали Эмме? Вы не думаете, что у нее есть право знать?
– Она влюбилась в Джеймса Беннетта, за него вышла замуж. Зачем ей знать о незнакомце?
– Лучше ей сказать, – ответила Вера. – Вы же не хотите поставить себя в положение, которым может воспользоваться Кит Мэнтел.
Джеймс, казалось, прислушался к ее словам и намеревался серьезно их обдумать, но не ответил.
Глава тридцать третья
Вера и Джо вернулись в свой угрюмый отель. В баре не было никого, кроме пары женщин, громко обсуждавших программу тренинга для IT-консультантов. Через пару минут Вера перестала их слушать. Слишком заумно. Как это место может приносить хоть какую-то прибыль? Она вдруг вспомнила, что в одной книге Агаты Кристи речь шла о респектабельном отеле, который не окупался. А потом стал местом преступления международного масштаба. Она пыталась вспомнить название, но так и не вспомнила.
На столике перед ней стоял большой стакан со скотчем. Она рассматривала жидкость и подумала, что это, наверное, самый чудесный цвет на свете. Она знала, что уже выпила достаточно, и не могла себе позволить что-либо, кроме этого стакана. Поэтому нужно было пить медленно, наслаждаясь каждым глотком. Она поднесла стакан ко рту и отхлебнула.
– Как вам Беннетт? – спросил Джо Эшворт. – Или как там его зовут.
– Беннетт, – ответила она. – Официально его теперь зовут Беннетт.
– Все эти годы прожил во лжи.
– Во лжи?
– Он сказал жене, что родители умерли. А мать сошлась со страховщиком и живет буквально под носом. У бедной женщины есть внук, о котором она даже не знает!
– Это не преступление, – тихо сказала Вера. – И мы все иногда врем.
Но его захлестнуло праведное возмущение, и он ее не слушал. Краем уха она слушала, как он распинается о том, как бы он себя чувствовал, если бы его жена повела себя с ним так же. Ее мысли текли в своем направлении. Если бы меня спросили, сколько мне нужно выпить сегодня, я бы сказала, всего пару стаканчиков. Не задумываясь. Просто чтобы выглядеть в хорошем свете. Разве мы все так не поступаем? Находим оправдания, отговорки. Даже святой Джо Эшворт. Он любит свою работу. Даже не против быть в разлуке с женой и ребенком. По крайней мере, тут он хорошо высыпается и может отдохнуть от вонючих памперсов. Но что он говорит себе? Что это жертва. На которую он готов пойти ради общества. Словно он какой-нибудь мученик.
Она осознала, что Джо уже давно закончил говорить и как-то странно на нее смотрит.
– Ну? – спросил он.
– Извини, меня куда-то унесло.
– Так как вы думаете, Беннетт убил дочь Мэнтела в отместку за отца, покончившего с собой?
– Нет, – ответила она. Если бы пришлось, она нашла бы рациональное объяснение своему мнению, но это тоже в какой-то мере было бы ложью. Она ответила так, опираясь на свою интуицию. На веру, не на разум. – Впрочем, он мог убить брата Эммы, – продолжила она. – Если Кристофер откопал что-то о его прошлом. Чтобы защитить свою новую личность, счастливую семью, вот это все. Да, думаю, Беннетт мог бы убить ради того, чтобы это защитить.
– Так вы думаете, могло быть два разных убийцы? – Джо был настроен скептически, но оставался вежливым. Как всегда.
Думаю ли я?
