– Человек мог бы нормально функционировать, ходить на нормальную работу и все равно иметь такие склонности?
Какое-то время он размышлял, но так и не дал удовлетворительного ответа.
– Я не судебный психиатр. Это не в моей компетенции.
– Выскажите свое мнение.
– Это требовало бы значительного контроля над собой. Разделения фантазии и повседневной жизни. Такое редко бывает.
– Но бывает?
– Да. Бывает.
Вера ехала обратно в Элвет и думала о том, что выставила себя дурой. Ей не следовало ездить в больницу. Она поддалась импульсу, поводу уехать из деревни. Чрезмерная реакция на небольшую коллекцию Дэна Гринвуда, посвященную его последнему крупному делу. Ни к чему было сеять слухи о том, что Дэн ненормальный. В таком месте, как Элвет, это для него будет совсем некстати.
Она проехала через площадь и заметила, что он работает в своей кузнице. Ей хотелось остановить машину. Почему бы просто не спросить его, зачем он хранит материалы по делу Мэнтел и как ему досталась эта фотография? Но она продолжила ехать по дороге в сторону побережья, пока не доехала до квартала, где он жил. Оставила машину на обочине у основной дороги и пошла к дому пешком. На улице было тихо. В одном из домов пожилая женщина смотрела викторину по телевизору. Она сидела в гостиной, положив опухшие ноги на скамеечку, рядом стояли ходунки. Вера прошла мимо. Женщина смотрела телевизор, не отрываясь от экрана.
Вера остановилась перед домом Дэна и поднялась на крыльцо соседнего. Позвонила в звонок. Никто не ответил. Позвонила в следующий. Улица была застроена только с одной стороны. Она огибала полукругом небольшую детскую площадку. Убедившись, что никто за ней не наблюдает, она подошла к дому Дэна. Дверь была заперта, как она и думала. Она заглянула под коврик. Второго ключа не было. Рядом с порогом стоял большой горшок с вечнозеленым кустиком. Она подняла горшок – ничего. Окно спальни было открыто, но комплекция и физическая форма не позволили бы ей вскарабкаться по трубам.
Сада как такового не было, лишь клочок земли, засаженный травой, и невысокая живая изгородь, отделявшая его от соседних участков. Спрятаться негде. Дома были выстроены сплошной линией, и к садам позади домов можно было подойти лишь со стороны полей. Она уже была готова сдаться. Она была не в том настроении, чтобы перелезать через ворота на ферме и расхаживать по щиколотку в грязи. Вера вернулась к горшку с кустарником и поворошила опилки, которыми была присыпана земля. Ключ. Она обтерла его о свитер и открыла дверь. Сняла сандалии и положила их подошвой кверху на ковер. Закрыла за собой дверь и пошлепала босиком в дом.
Обыскивать дом, не оставляя следов, – настоящее искусство, и это требует времени. Но в доме Дэниэла ориентироваться было проще, чем где бы то ни было. У него оказалось мало вещей, и он поддерживал порядок. Вера начала с верхнего этажа. Там была маленькая ванная, где, видимо, не делали ремонта с восьмидесятых, обставленная зеленой мебелью. Уплотнитель по краю ванны был покрыт черной плесенью. В шкафчике за зеркалом она нашла упаковку парацетамола и банку антидепрессантов, выписанных терапевтом, не психиатром из больницы. В комнате Дэниэла была двуспальная кровать с аккуратно заправленной постелью. Одеяла не было. Рядом стояла тумбочка из сосны. Он читал роман Джеймса Ли Берка в черно-пурпурной суперобложке. В ящике она обнаружила пару упаковок презервативов. Не вскрытые. Припас на всякий случай? Или нашел подружку? Какая-то загадочная женщина, готовая принять его таким, какой он есть? Ведь он признался, что приглашал Кэролайн Флетчер домой выпить. Может, было что-то еще, о чем он умолчал. Его одежда была аккуратно сложена и висела в шкафу, обитом белым пластиком. Корзина для грязного белья в углу была пуста. Если он и убил Кристофера Уинтера, то никаких улик не осталось.
Вторая спальня была меньше, в дальнем конце дома. Тяжелые занавески задернуты. Когда Вера открыла дверь, то увидела лишь темноту. Она включила свет. За секунду до того, как загорелась лампа, у нее перехватило дыхание от страха перед тем, что она может здесь обнаружить. Но на первый взгляд все показалось обычным. У окна стоял витиеватый туалетный столик с тройным трюмо в дешевой позолоте. Рядом со стеной была узкая односпальная кровать, покрытая стеганым одеялом в цветочек. На туалетном столике стояла фотография молодой женщины. Судя по прическе и одежде, фото было сделано в начале пятидесятых. Женщина улыбалась. Может, мать Дэниэла? Та, что умерла и оставила ему достаточно денег, чтобы купить кузницу и начать бизнес. На кровати лежала пара женских трусиков. Черные. Крошечные. Спереди пайетками вышито сердечко. Вряд ли Кэролайн Флетчер надела бы такие. Слишком вызывающие и дешевые. Вера разглядела ярлык, не сдвигаясь с места. Белье было куплено в сетевом магазине для молодежи. Наверняка получится проследить, когда их изготовили, подумала Вера. Она надеялась, что они попали в магазин недавно и не были частью коллекции десятилетней давности.
На первом этаже не было ничего интересного. Она знала, что время идет, но проявила педантичность. Неужели ей хотелось, чтобы Дэниэл застукал ее? Чтобы ей пришлось спросить его обо всем в лоб и дать ему возможность объясниться? Она не торопилась, просмотрела все компакт-диски в гостиной, все ящики на кухне, залезла даже в маленькую морозилку в холодильнике, чтобы быть спокойной.
Наконец она почувствовала удовлетворение. Открыла входную дверь и выглянула на улицу. На дороге по-прежнему было тихо, а на площадке – пусто. Она надела сандалии и вышла на крыльцо. Заперла дверь и вернула ключ на место. Из горшка выпало несколько щепок, она их подняла и выбросила в канаву у дороги.
Глава тридцать восьмая
Майкл знал, что видеться с Верой Стэнхоуп сейчас не стоило. Мозг кипел, мысли кружились, становились все безумнее и невероятнее, но ему хватало ума понимать, что ей нужно больше, чем теории и обвинения. Сейчас она увидит в нем лишь безумного старика, жаждущего мести. Зачем ей его слушать?
Он поспешно вышел из библиотеки, на ходу поблагодарив Лесли, даже пальто не стал надевать, сгреб его в охапку и зажал под мышкой. Рабочие закончили развешивать гирлянды и тестировали иллюминацию. Никакого волшебства в них нет, подумал Майкл. К чему столько усилий? Работы на целое утро, и зачем? Лампочки были размером с обычные лампы в люстрах, только выкрашенные в безумные цвета – розовый, ярко-зеленый и зеленовато-желтый. На проводе между двумя опорами висел снеговик, вырезанный из грубого пенопласта, и жутко скалился на прохожих. Майклу было не по себе от его кривой ухмылки. Она словно преследовала его, пока он шел вниз по улице до «Кафе у Вэла», где заказал чашку кофе и попытался привести в порядок свои мысли. Ему нужен был план.
На автобусной остановке стояла пара женщин, приехавших в город из Элвета за покупками. Он издалека слышал их разговор.
– Всего месяц до Рождества. Восхитительно. – На них были невысокие замшевые ботинки с меховой оторочкой, абсолютно одинаковые, а вокруг стояло множество белых пакетов из магазина, так что каждая, казалось, находилась в центре своего островка полиэтилена. Майкл их знал. На секунду он задумался, затем вспомнил их имена. Они дружили с Пег. Но его мысли все еще были заняты рассуждениями, и все остальное казалось неважным. Он встал за ними в очередь и вдруг понял, что они к нему обращаются.
