- Я влюбился, - тихо произнес Гелвин Тори.
- Нет… Нет! - непроизвольно вырвалось у девушки.
- Это правда, - повторил Гелвин Торп. - Я полюбил вас и все последние дни путешествия не мог ни о чем больше думать, только о вас! Ваше лицо постоянно было у меня перед глазами и не исчезало из моей памяти ни на минуту.
- Но… это неправда. Вам все показалось!…
Он улыбнулся:
- Я старше вас и, поверьте, хорошо себя знаю. Я никогда прежде не испытывал такой нежности и любви ни к одной женщине.
Девина с замиранием сердца слушала Гелвина Торпа, понимая, что и ее неудержимо охватывают те же чувства.
- Я даже не мог представить себе, что полюблю молодую девушку, американку! Хотя национальность в данном случае не имеет никакого значения, есть нечто более серьезное, что разделяет нас, - разные жизненные обстоятельства!
- Вы говорите… о деньгах? - спросила Девина.
- Конечно, о деньгах, - ответил Гелвин Торп. - Нормальному мужчине трудно общаться с такой богатой девушкой. Он не может предложить ей того, что с радостью приняла бы обычная женщина!
- Я думаю, как вы… не правы, мистер Торп.
- Нет, к сожалению, я прав, и вам хорошо это известно! - возразил Гелвин Торп. - Отношения между людьми не могут быть достойными, когда у них неравное материальное положение.
Он подождал ответа Девины, но поскольку она молчала, продолжил:
- К мужчине, который предложит вам замужество, навсегда приклеится ярлык охотника за приданым, человека, материально зависящего от своей жены! Он будет чувствовать свою неполноценность, испытывать стыд и унижение!
Девина продолжала не отрываясь смотреть в окно. На какое-то мгновение ей захотелось признаться Гелвину Торпу в том, что у сидящей перед ним девушки нет миллионов, но предать Нэнси-Мэй Девине показалось нечестным, и она промолчала. К тому же она понимала, что своим признанием поставит Гелвина Торпа в неловкое положение. Если она не мисс Вандерхольц, то кому же он объяснялся в любви? Кроме того, Девина не могла избавиться от мысли, что его влюбленность вызвана в какой-то мере высоким социальным положением и богатством мисс Вандерхольц, которые всегда привлекают людей. Испытывал бы Гелвин Торп подобные чувства к обычной английской девушке? Девина была далека от мысли, что его привлекали лишь миллионы, лежавшие в банке на счету мисс Вандерхольц, но вместе с тем она хорошо понимала, что роскошные наряды, украшения и некий ореол созданного этим образа сыграли в данном случае далеко не последнюю роль.
Признание Гелвина Торпа в любви взволновало Девину. Слушая его нежные слова, она мысленно переносилась в неведомую волшебную страну, где существуют только он и она. Но девушке казалось, что если она расскажет Гелвину Торпу правду, то никогда больше не услышит этих ласковых и проникновенных слов!
«Я ни в чем ему не признаюсь», - подумала Девина, представив себе, как у того изменится выражение глаз и потускнеет голос, когда он узнает об обмане.
Неожиданно Гелвин Торп наклонился к ней и произнес:
- А если… если я предложил бы вам уехать со мной и забыть обо всем - о замке, о герцоге, ожидающем нас, вы согласились бы?
Взволнованный и страстный голос Гелвина Торпа заставил Девину вздрогнуть. Его слова прозвучали для нее прекрасной музыкой, и, глядя ему прямо в глаза, она ответила:
- Если я была бы… другой и не являлась, как вы выразились, наследницей несметного богатства, тогда, возможно, я послушалась бы… вас.
- И уехали бы со мной не задумываясь?
- Боюсь, мой поступок разочаровал бы вас.
- Напротив, я был бы безмерно счастлив, однако не уверен, что вы способны променять существование в роскошном особняке - с множеством слуг, богатой мебелью, абиссинскими коврами - на походную жизнь, в которой песок заменяет мягкую постель, а брезентовый тент - крышу над головой!
Девина была не в силах оторвать взгляда от Гелвина Торпа.
- Я подарил бы вам луну и звезды, - говорил он. - Мы любовались бы дальними горизонтами и открывали новые… Я любил бы вас и сделал бы все, чтобы и вы полюбили меня.
Понизив голос, Гелвин Торп продолжал:
- Когда в тот, последний вечер мы с вами танцевали вальс, мне показалось, что нас обоих охватило странное волнующее чувство - наши сердца бились в унисон!
- Да… это было прекрасно, - прошептала Девина.
- Прекраснее, чем это можно выразить словами, - сказал Гелвин Торп. - Если вы примете мое предложение, это магическое чувство сохранится в нас на всю жизнь, но, если вы все-таки решитесь поехать в замок к герцогу, оно исчезнет навсегда.
Девина вздрогнула, поняв, что, возможно, в этот момент решается ее судьба. Она ощутила себя в плену проницательного, глубокого взгляда Гелвина Торпа, дыхание ее сбилось и стало частым и прерывистым.
- Я люблю вас, люблю, - нежно повторял Гелвин Торп.
Однако через мгновение он вдруг отшатнулся от девушки и с горечью произнес:
- Магия и очарование любви всегда таят в себе обман, и, я вижу, вы не готовы променять свое богатство и высокое положение в обществе на то, что я вам могу предложить. Я не знаю других способов убедить вас сделать это!
Девине показалось, что невидимая нить, связывавшая их, натянулась и оборвалась. Некоторое время они сидели молча, глядя в окно на пейзаж, разворачивающийся перед их глазами, и девушка чувствовала, как сильно бьется ее сердце, затрудняя дыхание. Поезд стал постепенно сбавлять скорость, и через несколько минут в окне показалась маленькая платформа. Табличка, прибитая к почтовому столбу, гласила: «Замок Милнторп». Девина знала, что поезда всегда делают остановки около владений состоятельных и важных особ.
- Мы уже приехали! - удивился Гелвин Торп.
Девине тоже показалось, что время пролетело стремительно. Дверь вагона открылась. Девина и мистер Торп спустились на платформу и увидели молодого мужчину, ожидавшего их. Он с улыбкой поспешил навстречу, и девушка сразу поняла, что это и есть герцог Милнторп.
- Привет, Гелвин! - радостно воскликнул он, подойдя ближе. - Мне захотелось самому встретить вас на станции.
- Спасибо, Роберт. Разреши представить тебе мисс Нэнси-Мэй Вандерхольц.
- Здравствуйте, - сказал герцог, протянув руку Девине.
Девина посмотрела на герцога и заметила, что он производит очень приятное впечатление и выглядит значительно моложе, чем она ожидала. Его можно было принять за выпускника школы или студента-первокурсника.
- Знаете, что я купил для такого случая? - нетерпеливо произнес герцог, обращаясь к девушке.
- Что же? - спросила она.
- Новую машину! Надеюсь, вы не боитесь ездить в автомобиле?
- Конечно, нет.
