Аглая ощутила под пальцами гладкую холодную поверхность.
— Как я должна приказать?
Дамазы тихонько рассмеялся:
— Не думал, что буду учить ведьму колдовать. — Он скользнул ей за спину, устроил ладони на ее бедрах и снова, как у ворот, прижался грудью к ее спине. — Ты просто должна этого захотеть.
В темноте все чувства обострились до предела. Она не видела его, но слышала голос и вдыхала аромат. Все размолвки, ссоры и недопонимания отступили. Может, между ними все получится?
Аглая одернула себя: не получится. В ее мире остался человек, который полностью от нее зависит. Она не имеет права наслаждаться богатой жизнью здесь, пока мать убивается по ней, не зная, что произошло.
Аглая отстранилась от Дамазы и нащупала деревянную раму. Сжала пальцами выступающую резьбу, отчаянно желая, чтобы появилось хоть немного света. Неожиданно драгоценные камни в глазницах совы и ворона ярко вспыхнули, как фонари освещая пространство спальни. Аглая зажмурилась. Открыв глаза, взглянула на отражение в зеркале. Там были вовсе не они с Дамазы, а тот самый стол, который она видела, попав на другую сторону зеркала. На столе стояло множество зажженных свечей, и они добавляли теплого золотистого сияния.
Аглая обернулась к Дамазы, перестав чувствовать его прикосновения. Он поднимал с пола оброненный ею сверток: одежду на Ночь Личин.
— Для твоей охраны прислали целую армию. — Дамазы криво усмехнулся.
— Ты же слышал, что сказала Радана — я теперь… наказана. Наверное зря выбирала личину.
Дамазы отложил сверток на кровать.
— Какой наряд ты выбрала?
Аглая улыбнулась:
— Тот, который ты и сказал — Плененной Вальпури.
— Ты вдруг стала такой послушной…
— Мне просто захотелось сделать тебе приятно.
— Тебе удается это и без одежд.
Он окинул ее горящим взглядом, от которого вмиг стало тяжело дышать. Если он сейчас начнет ее целовать, то она не сдержится. Позволит ему все. И сама попросит. Тогда невозможно будет вернуться в свой мир. Он ее не отпустит. Да и она сама не захочет.
Аглая осмотрелась, ища чем бы занять руки. Пальцы покалывало от необходимости и желания коснуться его.
И где трольхар? Вечно его где-то носит, когда он нужен.
Дамазы по-волчьи улыбнулся:
— Боишься, что снова придется терпеть мои отвратные ласки?
— Это ты сказал, что от необходимости жить с ведьмой тебя выворачивает наизнанку.
— Я обидел тебя. Прости. Но ты не имеешь понятия, на что они способы и что творили.
Этот спор мог продолжаться вечно. Аглая покачала головой.
— Ты прав. Не имею. — Она вдруг решила спросить совсем о другом: — Кто такая Плененная Вальпури?
Дамазы улыбнулся. Ласково.
— Это персонаж сказки. Очень старой.
Аглая опустилась на мягкий табурет. Дамазы устроился у ее ног. В том, как они сидели, друг напротив друга и прямо смотрели в глаза, было что-то щемяще-нежное. Она пропала. С головой. Утонула в нем. Даже если ей удастся вернуться домой, то сердце и душа останутся здесь. Навсегда. Вырванные с корнем и брошенные у его ног. Никто другой ей не нужен.
Тихонько Аглая попросила:
— Расскажи. Я люблю сказки.
— И я. Эта моя любимая… — Дамазы прикрыл глаза. — Однажды жила девушка. Ее звали Вальпури. Она была княжной. Доброй, нежной и красивой. У нее была сестра. Младшая дочь князя. Она всегда завидовала Вальпури. Ей удалось раздобыть чародейский дар, и она прокляла Вальпури. Сказала, что каждый мужчина, который увидит ее лицо, обречен умереть. Князь, их отец, сразу же отказался от дочери. Заточил в башне. Спрятал ото всех, лишь бы не видеть ее лица. Она просила, чтобы он позволил ей хоть с кем-нибудь говорить, через дверь, но отец сказал, что отныне у него нет дочери.
В те времена жил еще один князь. Молодой и жестокий. Он хотел завоевать все земли от одного края моря до другого. Ни одно княжество не могло устоять перед его армией. Он жег города и деревни. Забирал непокорных в рабство и ненавидел все, что связано с чарами.
В один ужасный день он подошел к стенам крепости, где жила Вальпури. Предложил старику сдаться в обмен на тысячи сохраненных жизней. Но тот не захотел — решил, что лучше погибнет в бою, чем его люди будут служить врагу. Глупо, правда? Сейчас мне кажется, что этот молодой князь был не так уж и жесток. Да, он хотел править. Но он был милостив.
Как бы то ни было, старик отказался подчиниться. Он знал, что все в крепости погибнут, но все равно решил сражаться. И вот тогда-то он вспомнил о Вальпури. Он прислал к ней служанок, которые раздели ее, оставив только ночную сорочку, чтобы всем были видны прелести его дочери. Ей надели мешок на голову и привели к отцу. Он пообещал дочери, что вновь признает ее, если она поможет ему. Вальпури, конечно, согласилась. Ей хотелось быть любимой. Хоть кем-нибудь.
Ее доставили в лагерь врага. Сняли с головы мешок, чтобы все воины видели дар поверженного старика. Никто и не подозревал, какое ужасное проклятие лежит на ней.
Когда ее привели к молодому князю… Он влюбился. Только взглянув на нее. Вся в белом. Испуганная, дрожащая, одинокая. И в то же время сильная и решительная. Он пообещал ей все, что она пожелает, в обмен на ее любовь. Любой ее каприз будет тотчас исполнен, лишь бы она подарила ему себя.
Вальпури не ожидала такого. Она тоже влюбилась в молодого князя. А снаружи воины уже убивали друг друга за возможность обладать ею.
Начала кровавая резня. Они бросились к шатру своего повелителя. Ему пришлось уничтожать собственных солдат. Но он даже не подумал об этом, стремясь защитить свою возлюбленную.
А старик смотрел на все это из окон высокой башни, и был очень доволен. Он один смог одолеть непобедимого врага. Все было залито кровью. Но на его сердце царила радость. И от проклятой дочери избавился, и окропил себя вечной славой.
Вражеская армия перебила саму себя. Молодой князь был смертельно ранен. Его собственные воины объединились против него, чтобы добраться до Вальпури. Но даже едва живой он стоял между ними и любимой женщиной.
Тогда отец Вальпури позвал лучника. Тот выпустил стрелу, которая пронзила сердце молодого князя. Он упал. А Вальпури склонилась над ним, взяла его меч и вогнала в себя. Она сказала, что последнее что они увидят при жизни — лица друг друга.
Дамазы замолчал и перевел дыхание. По коже Аглаи прошел озноб.
— И это все? Конец?
Дамазы грустно улыбнулся.
— Да. А что ты еще хотела услышать?
— Если это сказка, то у нее должен быть счастливый конец.
Специально или нет Дамазы склонил голову к плечу, демонстрируя алый след от ее зубов. Аглаю бросило в жар, стоило вспомнить, как она кусала его за шею. Словно сама одичала.
