Стоил того, чтобы однажды она сказала:
— Я прошу тебя… Сделай меня своей…
Он не мог ей не подчиниться. Он всегда ей подчинялся. Пусть даже она об этом не знала.
Несколько месяцев спустя…
Я потянул одеяло, обнажая ее тело. Такая сонная. Такая нежная… Теплая… Моя… Я должен быть уверен, что она не приснилась. Нежная кожа. Наши запахи. Мое имя на ее животе…
Реальная… Еще лучше, чем я помнил. Накрыл ладонью ее грудь и вдохнул аромат волос.
Она все больше пахла мной. Становилась моей частью. Проникла мне под кожу. Моя сладкая чародейка.
— Дамазы…
До сих пор было непривычно слышать свое имя из ее губ. С ней вообще все казалось новым и непривычным. Безумие постепенно отступало. Человек возвращался, и узнавал мир заново.
— Мне холодно…
Не открывая глаз, она потянулась ко мне, ища тепло и защиту. В такие моменты меня резало живьем чувство дикого счастья. Не знаю, кого было больше, человека или волка, но то, что я ощущал… Этого было слишком много для меня одного. Человеку приходилось вылазить наружу, чтобы помочь волку совладать с эмоциями.
Я прижал ее к себе так крепко, как только мог. Каждый раз боялся сломать, старался не сжимать хрупкие человеческие кости слишком сильно, но ни разу еще не мог сдержаться.
Ощущать ее, слышать биение сердца, чувствовать дыхание — это стоило каждого кровавого дня моей жизни. Это стоило всего.
Сын захныкал, и Аглая тут же проснулась. Сонно моргнула и улыбнулась, заметив мой взгляд.
Ее улыбка прошибала молнией.
Мне сложно было удержаться от голодного поцелуя. Я не давал ей спать всю ночь, но так и не насытился. Ее всегда будет мало. Чем больше она дает, тем больше мне хочется.
— Дамазы! Здесь же дети.
— Думаешь, они уже понимают, чем я занят? — С ней сложно было не улыбнуться. — Лежи, я сам встану.
— Лежите оба-а-а… Я посмотр-р-р-рю…
Я едва успел укрыть Аглаю одеялом. Проклятый трольхар просочился сквозь дверь и завис над детьми. Ни я, ни Аглая не оставляли их одних. Они всегда находились рядом. Но когда нам нужно было остаться вдвоем, приходилось поручать их ему. Он заслужил мое доверие за эти годы. Он и Гром были лучшей защитой. А Лазаж оказался отличной нянькой. Я усмехнулся.
Аглая быстро накинула на плечи халат и выбралась из постели.
— Ну что там, Волк?
Я аж поморщился. Этот кот не придумал лучшего имени, чем название животного. Которым он не являлся. Иногда происходящее казалось мне безумием.
— У пр-р-ринца р-режутся зубы… А пр-р-ринцесса голодна…
— Сейчас мы это исправим.
Аглая вытащила из кровати нашу крошечную дочь, а я взял сына. Я видел, как ему больно, чувствовал. Но каким-то непостижимым образом сын сдерживался и не плакал. Весь покраснел от натуги, сжал кулачки, и только иногда хныкал.
— Ты мой маленький храбрый воин. — Я погладил его по сморщенному лобику, и он немного расслабился. Раскрыл глаза и до боли ясно посмотрел на меня.
Вгрызающийся в самую душу взгляд.
Аглая улыбнулась нам обоим так нежно, что задрожали руки. Ее улыбка делала со мной что-то странное. Она вообще творила со мной непонятные вещи. Моя ведьма обладала абсолютной и бесконтрольной властью надо мной. Поймет ли она когда-нибудь это?
Она до сих пор меня ревнует. Как будто все еще сомневается в том, что единственная. Меня это злит. И возбуждает. Она часто говорит, что я принадлежу только ей. И от этих слов я становлюсь еще на один шаг ближе к человеку.
Аглая опустилась в кресло и прижала к груди дочку. От их вида меня словно пронзили раскаленным мечом. Первая девочка, рожденная оборотнями. Аглая рассказала о том, что увидела той ночью, когда я пытался взять ее силой.
Не знаю, правда этот или нет, но… Остальные смотрели на нее как на чудо. Я же… Боялся. Боялся, что не смогу защитить свою семью. Каждый день в страхе и невероятном счастье. Это сводит с ума. Возвращаюсь из безумия и одновременно погружаюсь в него.
Но я точно знаю одно. Никто не сможет их у меня отнять. Однажды уже пытались. Но я вернул Аглаю. Получил мою женщину. Если кто-то решится их забрать, то столкнется с Кровавым Королем.
— О чем ты думаешь? — Голос Аглаи нежной лаской скользит по коже.
Это почти невыносимо — любить ее. До боли сладко.
— О том, что вы мои. И…
Ее щеки покрыты румянцем, а взгляд блестит вспышками молний. Мне все еще сложно признаться. Но это новый шаг, чтобы поверить, что она не выдумка. Что она — реальность. И дети в наших руках — тоже.
— …и о том, что люблю тебя.
Конец
