— Это — честь для нас. — Князь кивнул.
А я изо всех сил сжал зубы. Чего Балах добивается?
— А что это за необычная руна, которую вытащила Аглаида? У нее какой-то особый смысл? — Княгиня по очереди смотрела то на меня, то на Балаха.
Хитрая и расчетливая. Тоже играет в игру. Но я пока не могу понять, в какую. Балах смотрит на меня — ждет, что я придумаю ответ. Игнорирую его взгляд. Пусть сам выпутывается. Он тихо рычит — так, чтобы слышал только я, и с улыбкой выдает:
— Это один из тех секретов, который должен остаться в нашей стае.
— Но Аглаида может продолжать участие в Отборе? — Княгиня все никак не может успокоиться.
Тут уже не выдерживаю я:
— Разве не это было сказано в конце испытания?
— А правда, что в Катоне вы уничтожили в одиночку весь ведьминской ковен? — Ее дочка отклеивает взгляд от тарелки и снова пялится на меня.
Почему бы ей не продолжить, молча, изучать еду?! Понимаю, что все с ожиданием смотрят на меня. Какого рожна?! Никто не учил ее держать язык за зубами?
Знаю, что будет звучать грубо, но спокойно отвечаю:
— Это не самая подходящая тема для… женских ушей. И пира.
Она снова покрывается пятнами. Что бы сказала Аглаида на эти слова? Почти уверен, что ее острый язык выдал бы ответ на грани приличия. Сама собой рождается фантазия, в которой ее язык занят тем, чем должен — скользит по моему члену, оставляя блестящий след слюны. А потом она захватывает его губами. Сама. По своему желанию. Ну или потому что я ей прикажу. Ей придется научиться выполнять мои приказы. Хотя она не из тех, кто подчиняется кому-либо. Тем лучше. Я стану единственным. Ее владельцем. Ее хозяином.
Пока не сошел с ума окончательно, встаю из-за стола:
— Прошу меня извинить. Мне еще нужно проверить, все ли готово к первому испытанию.
Князю неоткуда знать, что я не имею к испытаниям ни малейшего отношения. А Балах должен подумать, что это отговорка, чтобы я занялся тем, о чем он просил.
— Благодарю за столь радушный прием.
Покидаю, наконец, эту компанию. Слышу за спиной тяжелый выдох — судя по голосу, младшая княжна. Настороженно прислушиваюсь: дышит часто и тяжело. Но не от страха. Даже не хочу думать, что это значит.
Мне нужно отвлечься. Хоть немного.
Уже почти достиг выхода, когда натыкаюсь взглядом на кого-то смутно знакомого. Черноволосая девчонка с перепуганным лицом. Служанка княжны! Что она здесь делает без своей госпожи? Перекрываю ей вход в зал. Она испуганно ойкает и отступает, пропуская меня. Взгляд опущен в пол. Как же все это знакомо. Везде, где ни появлюсь, происходит одно и тоже. Едва заслышав мое имя, узнав, кто я, одни таращатся, выпучивая глаза, другие — отводят и боятся даже в сторону мою смотреть.
И только с княжной все было иначе. Она смотрела гордо, дерзко и прямо. На всех. А должна смотреть только на меня. Она нужна мне. Уже сейчас кажется, что она — часть меня. Я хочу ее. Чтобы была только моей. Смотрела только на меня. Дышала мной. Зависела от меня. Думала обо мне. И больше ни о ком. Полное безграничное подчинение мне одному. Я хочу владеть ею. Навсегда получить и спрятать. Только моя. Терзать ее тело, просочиться в ее мозг. Присутствовать там, поселиться. Завладеть каждой ее мыслью.
Служанка ждала, пока я выйду, но у меня уже были другие планы. Я оттеснил ее к стене. Ее сердце загрохотало от страха. Чтобы снующие мимо слуги нас не подслушали, тихо спросил:
— Ты служишь княжне?
— Д-да…
От нее почти ощутимо веяло ужасом. Похоже, боялись меня здесь все, кроме самой княжны. И я не знал, как к этому относиться.
— Где твоя госпожа?
— Он-на… она спит…
В то время, когда все остальные Невесты на пиру. Чем же таким она занималась ночью, что так сильно устала? Непрошенная ревность почти оглушила. Как такое могло быть? Всю свою жизнь я учился владеть собой, контролировать любые чувства. И внешне, и внутренне. Голова всегда должна оставаться холодной, что бы ни происходило вокруг. Но теперь я чувствовал себя мальчишкой. Пацаном, сходящим с ума от женщины.
Пытался напомнить себе, что она всего лишь обычная шлюха. В сотню раз хуже остальных Невест. В тысячу. Потому что могла развлекаться с любым. И князь об этом знал. Потому и внес ее в список. Заставлю ее признаться, кто они. Если потребуется, вырежу всех в этой проклятой крепости. Но те, кто посмели к ней прикоснуться, сдохнут. У нее на глазах. Что бы знала, что принадлежит мне.
Мне нужно вырваться отсюда. Надышаться лесом. Немного забыться. Хотя бы на время вытравить ее из головы. Чем она меня взяла?
Опять поднялся ветер. В воздухе пахло дождем. Он надвигался с севера. Тучи скрыли луну. Где-то далеко прогремел гром. Снова будет гроза. Не слишком ли часто для этих краев?
Иду на конюшню и забираю своего коня. Надо искать ведьму, которой бредит Балах, но мне сейчас плевать на все колдовство мира. Направляю Сатану к окраине. Ненужные мысли и черная ревность лезут в голову. Она не пошла на пир, но послала туда служанку. Зачем? Чтобы та позвала любовника? Пока все веселятся, она развлечется с ним?
Едва не поворачиваю обратно в крепость, но в последний момент останавливаюсь. Это уже идиотизм. Если не проветрюсь, то свихнусь на ней. А в голове только и бьется сумасшедшим пульсом: княжна-княжна-княжна. Она особенная.
Гоню Сатану в лес. Нужно думать о другом. О чем угодно, но не о ней. Может… может попробовать выяснить, что она делала в лесу? Как оказалась там среди ночи?
Я помню место, где ее почуял. Найти его не составит труда. Вот только, что дальше? Ее аромат наверняка уже перебит сотней других. Но я же кровавый палач! Катонский ублюдок, который сделал невозможное. Я выясню, что происходило в лесу.
Я надеялся, что лес, пусть и чужой, сможет вернуть мне самообладание. Но нет. Чистый прохладный воздух, запахи, звуки — все раздражало. Все казалось чужим. Под кожей остервенело скребся волк. Хотел найти свою самку и спариться с ней. Больше у моего зверя не было никаких желаний.
Каким-то чудом мне все-таки удалось взять себя в руки и сосредоточиться на происходящем вокруг. В воздухе все отчетливее чувствовалась приближающаяся гроза. Еще во время испытания с моря подул холодный соленый ветер. Странно, ведь рядом с Фьориром находится река. До моря далеко даже по волчьим меркам. И воздух, которым дышат здесь, совершенно не должен быть соленым. Речной и морской ветра различаются. Человеку не понять эти нюансы. Да и многие из волков не обращают на это внимание. Но не охотники.
Меня учили читать природу, как буквы в книжке.
Когда был ребенком, мне хотелось совсем иного. Я завидовал волчьим семьям, где есть и отец, и мать. Где вечерами собираются вместе. Где сыновьям перед сном рассказывают старые легенды и предания.
