Валентин никогда не видел, чтобы большой зал так быстро заполнялся народом. Девушки, разодетые в пух и прах, вбегали так, что едва не сбивали с ног преподавателей. Госпожа Эмилия, которая по случаю приезда принца принарядилась в светлое платье с золотой отделкой, недовольно смотрела на девиц. Валентин даже услышал, как она говорит Хасимин:
— Нет, ну это полное отсутствие воспитания. Так бегать!
Хасимин лишь вздыхала и качала головой. Весь ее вид говорил о том, что если бы она могла принять участие в отборе невест, то еще не так бы побежала.
Дайна вошла последней. Стоя рядом с Эженом, Валентин позволил себе посмотреть на нее — один раз. В десяти горшках уже красовались ярко-зеленые ростки провозвестника. Один из ростков был увенчан тяжелым тугим бутоном; буквы не горели золотом на боках, но Валентин понимал, чей это горшок.
Девушки пожирали принца глазами. Казалось, что над собравшимися в большом зале вот-вот засверкают молнии. Студенты заглядывали в двери, энергично делали ставки, кому из девушек повезет пройти первый этап отбора. Мелькнул сюртучок Шайло — крыс отчаянно пищал о том, что азартные игры строго-настрого запрещены на территории академии.
На него никто не обращал внимания — шуршали купюры, звенели монеты.
— Ну что ж, — негромко сказал Валентин, посмотрев на брата. — Начинаем?
Эжен кивнул, улыбнулся девушкам — сразу всем. По залу пронесся томный вздох; Эжен всегда обладал искусством нравиться всем, вроде бы ничего для этого не делая, и порой Валентину это казалось настоящим волшебством. Валентин вышел к кафедре и поднял руку, призывая к тишине.
— Уважаемые студентки! — произнес он. — Позвольте представить вам его высочество Эжена Саалийского!
Зал утонул в аплодисментах и восторженных возгласах. Эжен поклонился девушкам, и Валентин заметил, что брат смущен. Да, он был принцем, но никогда не кичился и не зазнавался. Он понравится Дайне, когда она узнает его поближе.
— Вы уже заметили, что мы отделили те горшки, в которых проросли зерна провозвестника, — продолжал Валентин. — Сейчас его высочество будет брать горшки и называть имена тех девушек, которые прошли первый этап отбора. Девушек прошу выйти после этого сюда.
Эжен снова лучезарно улыбнулся, и Валентин подумал, что он все воспринимает, как игру — сложную, серьезную, но все-таки игру. Валентин указал ему на горшки, Эжен подошел к ним, взял первый, и на боку горшка стало наливаться золотое свечение букв.
— Карин Шу! — звонко прочитал Эжен. Карин, которая сидела вместе с Дайной в первом ряду, издала томный вздох и лишилась чувств, рухнув на руки сестре. Рядом с ней тотчас же захлопотали соседки, и вскоре Карин поднялась и вышла к Эжену, едва держась на ногах от восторга.
Кьяра плакала от счастья. Валентин прочел по губам, что она шептала: Господи, как же нам повезло-то, теперь родителей выкупим, дом поправим… Эжен мягко пожал руку Карин и доброжелательно произнес:
— Здравствуйте, Карин! Я очень рад с вами познакомиться.
— Я тоже рада, ваше высочество… — пролепетала девушка, и ее снова качнуло. Неудивительно — сперва они с сестрой выпрыгнули из рабского состояния, а теперь она получила шансы стать королевой Саалии.
Будешь тут в обмороке.
Эжен взял второй горшок и назвал имя Клеры ван Хутен. Клера решительно поднялась со стула и пошла к принцу, нервно сжимая и разжимая кулаки — Дайна делала так ночью. Среди парней, которые толпились зрителями в дверях, послышался шум: похоже, Базиль понял, кого потерял.
В отличие от Карин, которая трепетала от страха и восторга, Клера старалась держаться со спокойным достоинством: она пожала руку принца, улыбнулась и встала рядом с Карин, холодно глядя на конкурентку. Конечно, бывшая крепостная не ровня дворянке — жаль, что Клера до сих пор не поняла, что магия уравнивает всех.
Впрочем, это мало кто понимает по-настоящему.
Третий горшок — и Эжен прочел:
— Дайна Девлет!
Что-то кольнуло Валентина в грудь. Дайна встала и пошла к принцу — холодная, спокойная, как и полагается девушке из древнего благородного рода, но Валентин чувствовал, как все в ней сейчас звенит от напряжения.
— Здравствуйте, Дайна! Я искренне рад с вами познакомиться, — Эжен улыбнулся ей совсем не так, как улыбался остальным: девушка ему действительно понравилась. Валентин это видел — и обрадовался сквозь подступившую горечь.
Эжен с Дайной полюбят друг друга. Дайна пройдет отбор, выйдет замуж и однажды станет саалийской королевой. Эта мысль язвила и жгла.
На какой-то момент Валентин подумал: да наплевать на правила академии! Надо всего лишь протянуть руку, присвоить эту девушку и любить ее — и пусть все блюстители нравственности идут к дьяволу в нору.
Но он почти сразу же осадил себя.
— Здравствуйте, ваше высочество, — произнесла Дайна с холодной дворцовой любезностью. Должно быть, подслушала такие нотки у своей свекрови. — Я тоже рада.
Левая бровь Эжена едва заметно дрогнула: он не понял, что произошло, и откуда взялась такая стужа. Дайна встала рядом с Карин, держась нарочито спокойно.
За этим спокойствием ревел огонь.
«Странно, — подумал Валентин. — Все сейчас очарованы Эженом, да и он неплохой человек, достойный, солидный. Почему бы не полюбить его?»
Или она уже влюблена?
Валентин вздохнул и протянул Эжену очередной горшок.
***
— Боже мой, принц… Я же стояла рядом с ним, вот как с тобой сейчас! Боже мой, мне такое и во сне бы не приснилось!
После того, как все девушки, которые прошли на отбор невест, были названы, а волнение вскипело чуть ли не до самых верхушек башен, все студенты и студентки дружно решили отправиться в столовую.
— У нас говорят, что невозможно одновременно есть и волноваться, — сообщил Гровир, когда одна из крыс принесла ему целый поднос бараньих ребрышек с розмарином. — Так что мы всегда держим при себе полоску-другую вяленой говядины. Мало ли что может случиться?
Карин мечтательно вздохнула и повторила:
— Принц, боже мой… Вот совсем рядом с ним стояла! И он взял меня за руку! Меня! За руку! Родители от счастья с ума сойдут!
Клера, которая сидела чуть поодаль, выразительно завела глаза к потолку.
— Мы все там были, если ты не заметила, — сказала она. Карин выразительно посмотрела на нее и, подперев ладонью щеку, мечтательно промолвила:
— Родителей выкупим. Дом поправим. Барину, ну то есть, вашему батюшке, господин Петер, красивых лошадей купим. Вороных, длинногривых, как он хотел. Дюжину! Он барин добрый, сразу же нам вольную дал, как магия проснулась.
Дайна нахмурилась.
— А что, мог бы не дать? — поинтересовалась она.
— Мог бы плетей дать, — сообщила Кьяра. — А он нас в академию отправлял, как родных дочек. На свои деньги собрал все, что нужно.
