— Вы все тут с ума, что ли, посходили?
Отпихнув неопытную колдунью воздушным потоком, он продолжил править самоходным подобием кареты, искренне надеясь не навлечь еще и пару обидных проклятий на свою голову, а может, кое-что другое.
«Да уж, встретил проблему да не одну. Ибо об изобретательности этих… потерпевшие досадливо умалчивают», — подумал маг, исследуя собственное самочувствие на предмет странных ощущений.
— Не-ать! — пронеслось на улице двумя хриплыми и ломкими голосами, заставляя Ионаса вздрогнуть и ускориться, дабы покинуть этот сумасшедший район. И как назло, срезая путь по проулкам, бричка вырулила в Розовый квартал.
Проезжая мимо фривольных вывесок, маг уже ничему не стал удивляться и потому, заметив одну из них — «Инкогнито ночлег», затормозил.
«На сегодня, пожалуй, приключений хватит», — пронеслась в голове алхимиста мысль, казавшаяся на тот момент здравой.
Даже заходя внутрь с пьяной девушкой под мышкой, Кохт ни разу не подумал о сакральном смысле происходящего. Потому, не заметив никого в обозримом пространстве, подошел к столику, стоящему в начале коридора, подхватил поудобнее валящуюся с ног сыщицу и, немного подумав, достал из походной сумы, что на поясе, золотую монету и кинул ее на стол. Затем произошло невероятное: дальняя дверь скрипнула и открылась сама, медленно и протяжно скрипя петлями. Приятный теплый магический свет заструился из проема, притягивая взгляд.
Внутри просторной комнаты возвышалась кровать с плотным балдахином, завязанным лентами по краям, резные деревянные тумбочки и ничего более. Даже окно, задрапированное плотными шторами, не сразу угадывалось в насыщенном ярко-красном антураже тканевых панелей в белый горошек на стенах.
Однако возвращаться назад было поздно, дверь захлопнулась за спиной вошедших, и замочная скважина характерно щелкнула, запирая новых постояльцев. Потому, сдернув покрывало, Ионас попросту опустил Рияну на кровать, а сам же собрался прикорнуть на полу. Но не тут-то было. Удушливый и приторно сладкий мускусный запах ударил в ноздри обоих, заставляя мага пылать от стыда. Абсолютно не к месту проснувшиеся желания и животные инстинкты заставили того отпрянуть от девушки, вцепившийся в шею алхимиста.
— Мон чиере, — протянула Рия не своим голосом, с разочарованием разомкнув руки. Непослушное тело сыщицы предприняло попытку стянуть с себя платье с узким воротом через голову, не развязывая шнуровки на спине.
— Что вы делаете?! — сокрушенно воскликнул парфюмер, напрочь отказываясь анализировать ситуацию. И опять этот запах догнал его на расстоянии, распространяясь на всю комнату и напрочь отключая мозг.
Стянув с себя поочередно сапоги, боевую форму — штаны и камзол, Кохт, не совсем понимая, что творит, стянул и рубашку, оставшись в одних портках. Но не это было самым страшным в происходящем, его магнитом тянуло к кровати. А конкретно — к барахтающейся в собственной одежде личности, сверкающей лодыжками в местами испачканных панталонах.
Забравшись на кровать, Ионас тут же совершил попытку развернуть сыщицу к себе спиной, дабы ослабить шнуровку, но та отчаянно извивалась, соблазнительно прикасаясь бедрами к ногам мага.
— Се-бас-тиян?! — захныкала запутавшаяся в собственной одежде женщина, охлаждая пыл мужчины, на мгновение посветлевшего разумом.
— Рияна, придите в себя, я не ваш жених! — прокричал он ей на ухо, делая глубокий вдох и в очередной раз мутнея рассудком от витающего в воздухе парфюмерного состава.
— Ты меня разлюбил? — всхлипнула она, на мгновение замерев на месте. Алхимисту же этого хватило, чтобы все-таки дотянуться до спины девушки. Разрывая магией шнуровку одним выверенным движением, он тут же потянул за подол платья и стянул его с сыщицы, впиваясь губами в ее губы. Дальнейшие же события обретались за гранью понимания обоих, заставляя краснеть до корней волос при малейших попытках вспомнить хоть что-то.
Глава 24. Жрица Аурры
Все еще Сиритэ. Болотина. Ныне экс-заместительница архимага Касьяна Дорин
Утро наступало тягуче долго, звоня в колокола, которые гудели у меня в голове настоящим набатом. Никогда в жизни столько не пила, да еще и пребывая далеко от дома. Потому, когда все же разлепила глаза, опухшие от объема принятого внутрь накануне, не сразу сообразила, где нахожусь.
И, кстати, голова не виновата: прямо над моим ухом жужжали мухи, причем размером с кулак!..
— А-А-А! — заорала я что есть мочи, подскочив на месте.
— Слышь, не пищи с утра пораньше, — проворчал лежащий невдалеке от моей циновки труп, и, кажется, это был дохлый урк по имени Гагр. Я запомнила его по цельной челюсти, которая не отваливалась при любом удобном и неудобном случае, в отличие от остальных из пятерки.
А мухи-то никуда не делись и все еще жужжали, летая рядом со мной да сверкая огромными фасеточными глазищами, в которых смогла увидеть даже собственное отражение. И вот одна вдруг резко дернулась в мою сторону, заставляя отпрыгнуть в ужасе на край платформы, где ныне спали уже только урки.
— А-А-А! — проорала повторно, правда, по другому поводу: от страха упасть вниз.
— Касьян, ну в самом деле, дай поспать. — Шатающейся походкой в нашу беседку приковылял архимаг, напоминая своим явлением одну важную деталь…
И правда! Кто я, маг аль не маг? Сотворив заклинание «Ветряной толчок IV», похоже, недоработала с концентрацией и оттого переборщила с силой магии, вызывая самый настоящий ураган, который снес вместе с мухами и крышу, а вместе с ней и кроны рядом стоящих деревьев.
Урки же лишь заворочались во сне, вереща кто о чем.
— Где моя челюсть? Рогатые, верните мою челюсть! — Вранг.
— Дай сюда бутыль! — Довгр.
— Да хватит меня облизывать, я несладкий! — Бзош.
Если, конечно, правильно запомнила их имена. Благо архимаг подсобил, заставляя перед их поцелуем, точнее брудершафтом, представиться каждого, а с меня даже взял обещание увековечить сей подвиг в летах, а именно — в одном из томиков фривольного содержания, которые покоились на полках в шкафу в моем кабинете. Бывшем. Да, кстати, меня же уволили… Или нет?
— Ты чего это буянишь с утра пораньше? — подал голос временно онемевший бывший босс. Или все же нынешний? А, Трарк с ним и с этими урками, нужно срочно отсюда выбираться, ну или хотя бы сойти на твердую землю. Потому отвечать не стала, а лишь добралась до прохода, аккуратно перешагивая через мирно посапывающую нежить, оглядела помятого Хальгуса с ног до головы и невольно прыснула, вспоминая его мину после поцелуя.
— Не смей ржать! — возмутился Ромар, видимо, проследив за ходом моих мыслей.
— А то что? Уволите? — поиздевалась я, искренне злорадствуя и отчего-то чувствуя беззаботную легкость, правда, только душевную. Голова же моя ныне весила целую тонну и всячески клонила к земле, ибо гудела беспрестанно.
