— Так тому и быть. Даю вам мое благославление. — И помахала рукой Дрейгу (мол, иди уже), переведя взгляд на изумленную поведением матери Саяну: — Все, дуй отседа, говорить с дочей буду по Миянке нашей младшенькой.
В тот же миг вновь обретя дар речи, владелица приюта настороженно вопросила:
— А с ней-то что?
И глянув на уставшего и не спешащего уходить охотника, прибавила уже ему:
— Ты голоден? Может, чаю, или чего посытней?
На что поймала добрый и благодарный взгляд Алана, получившего наконец официальное приглашение к столу, о чем и сообщил:
— Покушать я бы не отказался.
— Вай… — хитро протянула ведьма, попросив следом: — И мне тада то жа самое.
— Мам, ты не отвлекайся, рассказывай давай, что там с Миянушкой?
И Саяна, встав со стула, по привычке собралась было залезть в печку, обычно стоящую в углу кухни, чтобы вытащить томившийся еще со вчерашнего дня чугунок с тушеным мясом. Да только ни печи, ни пузатого металлического горшка не обнаружила.
— Э, а где?.. — начала было вопрошать изумленная хозяйка приюта.
Ведьма же вновь разразилась громким хохотом, наверняка пугая соседей своими проскальзывающими время от времени всхлипами. Глядя на замешательство одной и веселье другой, охотник, стукнув себя по лбу, вспомнил:
— Ах, точно же…
И вышел на веранду, чтобы вернуться с искомым.
— Мне понадобилась ваша печь, чтобы закалять черепицу для нового ската крыши, — оправдывался он, взирая на Саяну, словно провинившийся юнец. Вдова же, не найдя слов, только открыла и закрыла рот да растерянно потянулась рукой к, казалось бы, холодному металлическому чугунку, однако тут же получила от ведьмы нагоняй.
— Айсе! Горячо, дурында ты стоеросовая, ну-ка садися, а ковалер твой сам усе сделаеть.
А Дрейг сделал шаг назад к порогу.
— А-а, да, — покивал тот, о ком говорили, устанавливая чугунок на деревянную дощечку, специально возвышающуюся для этих целей над остальными блюдами в центре стола. — Я примостил его над печкой.
Старшая Дорин, дождавшись наконец, когда тот поставит горшок, встревоженно перехватила его буквально пылающие жаром руки. И с удивлением воззрилась на самую обычную, слегка покрасневшую кожу без волдырей, радуясь недюжинному здоровью и силе Алана.
— Мам, ну что ты мелешь, хозяйка я или кто? — посетовала дочка.
Опомнившись, она повесила салфетку, которую мяла, на сгиб локтя и метнулась к буфету за чистыми тарелками да ложками и прихватила надломленную с одной стороны краюшку хлеба, накрытую салфеткой на блюде.
Охотник же, кивнув, сел на стул, дабы не мешать. Гремя посудой, вдова с завидной скоростью расставила все по местам перед сидящими, вопрошая между тем свою мать:
— Ну-с, рассказывай давай, чем обязаны столь ранним визитом.
— Дак я ж и говорю. Миянку нашу вытаскивать пора.
Чуть не выронив последнюю тарелку, Саяна испуганно так и осела на стул.
— Да не боися ты, глупая. Я ж ужо про обряд ваш и женитьбу думаю да гадаю. А внуча-то далече забралася. Могет и не успети на свадебку-то вашу.
— Вон о чем ты… Напугала.
Вдова выдохнула и наконец поставила тарелку подле себя, переместив руку к груди с сердечной стороны. А Макфеевна, устав ждать, перехватила салфетку с локтя дочери, да вооружившись всего лишь ложкой, хотела было поднять крышку, но Алан вновь опередил.
— И все-таки знатнай тоби екземплярчик досталси. — Хитро прищурившись, Агата наблюдала, как ей на тарелку накладывают рубленное небольшими кусками мясо и тушеные овощи, приправленные душистыми специями. — Не то что этот эльф проклятущий. Ух, бастард!
— Мама!
— Не мама, а слушай сюды… Как только приедеть наша младшенька, ты ужо тут устрой ей теплый прием да скажи, что выбор я не одобряють.
— Ох… — только и ответила хозяйка, принимая блюдо. Следом крикнув: — Гафа? А чего там дети притихли?
— Ах, это… — вмешался в разговор охотник. — Они во двор вышли, в бассейне резвятся. — И вновь перехватив изумленный взгляд, поспешил прибавить: — Правда, пока без воды.
— О-о…
А вот пока любовники обменивались взглядами, довольная Макфеевна работала ложкой и, что неудивительно, челюстями, радуясь новым помолодевшим зубам, наверное, больше даже, чем внешнему виду. В конце даже поднесла чашку ко рту, выхлебывая оставшуюся на ее дне жижу.
— Усе. — Ведьма стукнула по столу пустой тарелкой. — Побегла заниматься делами… ведмячими. А ты, доча, слушай мени, я тоби плохова не насоветую… Ой, да хватить вам ужо миловатьси, не то во рту аж приторно, как от кадки сиропу. Ешьте давайти.
Охотник послушно принялся за еду. А Саяна, переведя взгляд на Агату, вдруг стала предельно серьезной:
— Мияна моя сама разберется, кому отдать свое сердце, и тебе я в это лезть не советую.
Глаза дочери полыхнули магией, явно предупреждая мать о последствиях.
— Вах, — только и хмыкнула в ответ ведьма, стоя в дверях кухни. — Не зря, по ходу, учила тоби в детстве… Или все ж зря? Ладно, разбирайтесь дальше сами. — И невольно проговорилась: — Я уже основное дело сделала, пора и на покой.
И когда Макфеевна вышла, Саяна тут же уточнила у Дрейга:
— Я одно не пойму. Откуда у нас во дворе бассейн?
А затем смекнула, вспомнив про выкопанную яму.
Глава 37. Хронометр или все же «Слеза»?
Ирвинтвед. Кешта. Опять детектив Рияна Дорин
В следующий миг мимо нас двоих, копошащихся в песке арены и еще каких-то комьях земли, протащили мычащего и, похоже, пьяного мужчину, если не сказать вампира. Я же вспомнила про мелькнувшую обувь в темноте, поняла, что наступила на след новой занимательной истории, и не удержалась, последовала за Ольгером и Дольгером в гримерку.
— Что нам с ним делать? — вопросил один из вампиров-стражей, едва они скрылись за шторой. А время между тем подходило к концу антракта.
— Нам срочно не хватает участника номера…
— Нашел! — между тем крикнул Кохт, выуживая какой-то драгоценный круг на цепочке, который тут же продемонстрировал, подняв вверх вместе с комьями чего-то черного. Большего разобрать не удалось. — Так… а это что?
— Это, — подал голос наблюдающий, как оказалось, в сторонке Моран, — судя по всему, искомый хронометр Матильды Бланч. И вынув из пиджака белоснежный платок, он протянул руку вперед со словами:
— Давайте его сюда, мы, собственно, за ним и пришли.
— Так, подождите, а где мое кольцо?! — вознегодовал Ионас, поднимаясь и выходя из круга арены на брусчатку к Айку.
— Хозяин, — отозвался вдруг Дольгер. — Кольцо у меня.
