Герцог собирался сказать ей, как это должно быть на самом деле, но потом передумал.
— Я намерен предложить. Эльфа, — сказал он, — чтобы мы лучше узнали друг друга прежде, чем перейдем к интимному содержанию нашего брака.
Он увидел вспыхнувший свет в ее глазах, и она спросила:
— Это означает, что… вы не… будете прикасаться ко мне?
— Ни за что, прежде чем вы не попросите меня об этом, — поклялся Сильваниус.
— Это именно то, что бы я хотела, — сказала она, — и так как я восхищена вами и мне доставляет удовольствие разговаривать с вами — думаю, нам будет весьма интересно проводить время вместе. Действительно, я думаю, мы можем быть счастливы.
— И я на это надеюсь, — сказал герцог, — но предлагаю, чтобы впредь, если вас что-то испугает, особенно с моей стороны, вы вместо того, чтобы прятаться, просто скажете мне об этом.
Эльфа улыбнулась ему.
— Я обещаю. Я очень сожалею, что не дождалась вас, чтобы нормально поговорить, как должна была сделать. Герцог поднялся.
— Ну а теперь вам надо заснуть, день выдался нелегким, — сказал он. — И должен признаться, что я тоже весьма устал.
— Утром мы отправимся на прогулку на лошадях? — спросила Эльфа.
— Если вы, конечно, не проспите…
— Я не просплю. Здесь так много интересного, особенно деревья, — восторженно сказала она.
— Вы не забыли, что мы предполагали выехать в поместье завтра утром или на следующий день?
— Это так необходимо?
— Боюсь, что многим покажется странным, если мы не поедем, но мы ни коим образом не обязаны жить там слишком долго, а когда вернемся, я покажу вам деревья, которые я люблю с самого детства.
— Конечно, они являются частью вашей жизни, — заметила Эльфа, — где же еще Сильваниус может чувствовать себя как дома!
Герцог рассмеялся.
— Спокойной ночи. Эльфа!
— Спокойной ночи, Сильваниус!
Пока они разговаривали, она свернулась клубочком в постели, закутавшись в одеяло, и, будто почувствовав, что она просит его об этом, герцог шагнул вперед, чтобы задуть свечи. Прежде чем погасла последняя, он увидел, что ее глаза уже закрыты.
— Благодарю… вас, — еле расслышал он затухающий шепот, когда уже подошел к двери.
Когда на следующее утро они выехали из Честер-хауза, у нее было чувство, что ее с корнем вырвали из родных мест.
Предыдущим днем, пока герцог был занят с секретарем разбором каких-то бумаг, ей удалось совершить краткую прогулку по лесу, и она нашла его великолепным, волшебным и не похожим ни на какие леса, которые она видела прежде.
Но для подробного изучения леса у нее было слишком мало времени.
Она только поняла, что, как никогда прежде, ощущает магнетизм этих деревьев и, как обычно, слышит их музыку. Она складывалась из шума ветра в кронах деревьев, тихого шелеста листьев и едва различимого гула движения соков по ветвям.
» Мне бы не хотелось уезжать «, — сказала себе Эльфа, бегом возвращаясь в дом, уверенная, что гуляла дольше, чем собиралась.
К счастью, герцог не заметил, что Эльфа уходила, чему она была рада, так как у нее не было желания объяснять ему, где она была.
Сильваниус мог спросить о том, что она чувствовала в лесу, а ей казалось, что она не сможет как следует объяснить охватившие ее ощущения, а мужу не удастся понять ее.
Теперь, покачиваясь в самой современной карете, запряженной холеными породистыми лошадьми, она начала считать дни до возвращения в Честер-хауз.
Эльфа обратила внимание на то, что герцог выглядел весьма элегантным, когда с удовольствием накануне показывал ей дом и сад. Она поняла, что он любит свои владения и гордится ими.
За обедом они говорили о многих вещах, включая мифологию, о которой Сильваниус завел разговор, несомненно, только потому, что хотел угодить ей.
При этом Эльфа обнаружила, что он знает о богах и божествах греков и римлян гораздо больше, чем ей казалось, и они даже проспорили об их влиянии на последующие цивилизации, не заметив, как обед кончился.
В зеленом дорожном платье с гармонирующим коротким жакетом, в маленькой шляпке с зеленой ленточкой, завязанной под подбородком, Эльфа выглядела, на взгляд герцога, весьма хорошенькой, по крайней мере не похожей на всех других женщин, которых он возил в своей карете до этого.
Ему доставило удовольствие то, что она оценила его лошадей. И он заслужил ее благодарность, которая выразилась в возгласе восторга, когда сообщил ей, что отправил Ласточку и других лошадей вперед, чтобы они ждали их в охотничьем домике.
— Как мило с вашей стороны было позаботиться об этом! — воскликнула она. — Я боялась, что брать с собой Ласточку будет слишком хлопотно, а мне так хотелось проскакать на ней, преодолевая препятствия, по вашему скаковому кругу.
— Ну конечно, вы сможете сделать это, — согласился герцог. — Но, кроме того, я выслал туда еще дюжину своих скакунов, с которыми намерен выиграть все скачки — забег за забегом.
— Я постараюсь опередить вас, — сказала Эльфа, — и позвольте мне добавить, что Ласточка — самая быстрая кобыла в папиной конюшне.
— Вызов принят, — торжественно провозгласил герцог.
На первый ночлег за время поездки они остановились в доме, который у герцога арендовал его друг.
Он был довольно интересным, но, по мнению Эльфы, слишком серым. В парке было слишком мало деревьев, а природа вокруг дома была унылой и неинтересной.
Они прекрасно провели время за обедом, и Эльфа вновь подумала, как хорошо говорить с человеком, который тебя внимательно слушает, а не старается опровергнуть любые твои мысли и подавить твою точку зрения, как обычно это делал ее отец.
Когда они отправились спать. Эльфа отметила, что ее поместили в просторную комнату с большой кроватью, в то время как герцог устроился в маленькой комнатке, которая обычно наверняка служила гардеробной.
Дверь, соединяющая их комнаты, была открыта, и Эльфа предложила:
— Если вам будет удобнее в большой кровати, я готова поменяться местами.
Сильваниус посмотрел на нее странным взглядом, прежде чем ответил:
— Я полагаю, вы понимаете, что мы проводим медовый месяц и все думают, что мы спим вместе.
— Я понимаю, что именно из-за этого вы выбрали себе эту комнатку, но я прекрасно высплюсь и в маленькой, в то время как вы можете расположиться в большой кровати.
Герцог собирался сказать ей, что существует лучшее и более очевидное решение этой проблемы, но подумал, что может опять напугать ее и нарушить заключенный между ними договор.
— Вы забыли, что я был солдатом, — сказал он вместо этого, — и могу заверить вас, что в армии мне приходилось довольствоваться и более неудобным ложем.
