– А тебя как угораздило? – Я провожу пальцем у себя под левым глазом.
Бо морщится, будто ему снова больно.
– Мне было девять лет, я спрыгнул с дерева и напоролся на сучок.
– Пришлось зашивать?
– Целых пять швов. Больно было – просто ужас.
– А зачем же ты прыгал с дерева?
– Брат подначил. Целую неделю убеждал меня, что я смогу полететь, если наберу достаточную скорость. – Он улыбается своему воспоминанию. – И я повелся. А может, просто захотел похвалиться перед братом, он же был старше. Вот я и прыгнул.
Он запрокидывает голову и смотрит в усеянное звездами небо.
– Может, тебе и правда просто скорости не хватило, – смеюсь я и тоже закидываю голову – хочу видеть те же самые звезды.
– Наверное. Но еще раз проверять эту теорию я, пожалуй, не стану. – Он продолжает уже без улыбки: – Брат перепугался не на шутку. Всю дорогу домой чуть ли не на себе меня тащил, а я ревел в три ручья. А после того как наложили швы, неделю сидел у моей постели, читал вслух комиксы. Так винил себя, что можно было подумать, я ноги лишился.
– Хороший брат.
– Да. Был…
В воздухе повисает молчание.
От почерневшего ствола в темноту летят искры. Бо откашливается, не отрывая взгляда от пламени.
– Все хочу спросить тебя насчет парусной шлюпки. Она давно стоит у причала без дела?
Такого вопроса я не ожидала.
– Несколько лет. Вроде бы.
– А кому она принадлежит? – Он тщательно подбирает слова, словно не уверен, что такие вопросы уместны. Тема разговора моментально переключается с Бо на меня. С одной потери на другую.
Прежде чем ответить, я выстраиваю слова в голове, мысленно достаю образы из прошлого, которое дремлет в памяти.
– Моему отцу.
Бо медлит, чувствуя, что вторгается на чужую территорию. Не хочет проявить бестактность.
– И она на плаву?
– Думаю, да.
Я опускаю глаза и внимательно изучаю еще теплую кружку в своих ладонях.
– Хотелось бы как-нибудь выйти на ней в море, – аккуратно продолжает Бо. – Проверить…
– Ты умеешь ходить под парусом?
Он загадочно улыбается и смотрит под ноги.
– Я почти каждое лето проводил на озере Вашингтон, занимался парусным спортом.
– Ты жил в Сиэтле?
Вдруг наконец удастся выведать, откуда он приехал?
– Неподалеку, – отвечает он, почти так же расплывчато, как в прошлый раз. – В одном небольшом городке.
– Ты же понимаешь, что у меня больше вопросов о тебе, чем ответов!
Бо просто создан для того, чтобы хранить секреты; по его лицу не поймешь, что скрывается в голове. Меня это интригует и одновременно бесит.
– Могу сказать то же самое о тебе.
Я кривлю губы и крепче сжимаю кружку. Он прав. Мы оба зашли в тупик с этой своей игрой в секретность. Оба не хотим говорить правду. Оба не хотим пускать друг друга в свою жизнь.
– Можешь брать шлюпку в любое время. – Я встаю и убираю за ухо выбившуюся прядь. – Уже поздно. Я домой.
Пламя, горевшее в каждом пне, уже превратилось в раскаленные угли, медленно прогрызающие остатки дерева.
– Я останусь. Хочу убедиться, что огонь окончательно погас.
– Доброй ночи.
– Тебе тоже.
Глава 8
Сад теперь выглядит совсем по-другому. Подстриженный и аккуратный, ухоженный. И я вспоминаю, каким он был много лет назад, когда спелые крупные фрукты качались на ветках и привлекали птиц, которые всегда не прочь полакомиться упавшими на землю плодами. В воздухе пахло сладостью и солью. Фруктами и морем.
Ранним утром я иду вдоль рядов деревьев. Сожженные пни превратились в кучки пепла, над каждым еще курится тонкая струйка дыма.
Интересно, как долго Бо наблюдал за огнем, дожидаясь, пока дотлеют последние угольки? Ложился ли он вообще? Я подхожу к его коттеджу и поднимаю руку, чтобы постучать. Внезапно дверь распахивается, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– Привет, – на автомате говорит Бо.
– Э-э… привет… прости, как раз хотела постучать. Я пришла сказать тебе… доброе утро. – Сама не знаю, зачем пришла.
На его лице недоумение, но тут же он расплывается в улыбке. На нем простая белая футболка и джинсы с заниженной талией; волосы всклокочены, словно он только что встал с постели.
– А я собирался проверить, что за последние часы пни снова не разгорелись.
– Нет, они едва тлеют. Я только что проходила мимо.
Бо кивает и приоткрывает дверь шире.
– Зайдешь? Я сварю кофе.
Я переступаю через порог, и меня окутывает тепло.
Отис и Ольга лежат на диване, свернувшись клубочком. Похоже, кошки решили переселиться сюда и считают Бо своим хозяином. Камин не растоплен, все окна нараспашку, по коттеджу гуляет теплый бриз. В последнюю неделю установилась чудесная ясная погода; ветер с моря сдувает скопившуюся пыль и разгоняет моих призраков. Каждый день, когда Бо здесь, на острове, я чувствую, как все пространство меняется и становится ярче.
Бо стоит на кухне спиной ко мне и лицом к раковине, набирает воды в кофеварку. За неделю работы на открытом воздухе он загорел. Под тонкой тканью футболки видно, как напрягаются мышцы спины.
– Ты какой кофе любишь? – Он поворачивается ко мне, и я торопливо отвожу взгляд.
– Лучше черный.
– Отлично… все равно у меня нет ни молока, ни сливок. – Получается, он купил кофе в городе, до того, как я пригласила его на остров. Наверное, держал его в рюкзаке. Сомневаюсь, чтобы в коттедже были какие-то запасы.
Низкий столик у дивана весь завален книгами и еще больше разложено на полу – Бо подоставал их со стеллажей. Беру одну из книг с подлокотника дивана – «Энциклопедия кельтских мифов и легенд. Том 2».
– Что тут происходит?
Бо вытирает руки кухонным полотенцем и возвращается в комнату. Отис просыпается и начинает чесать задней лапой ухо.
– Все книги оказались на одну тему – легенды и фольклор.
Провожу пальцем по корешкам книг на стеллаже у камина. «Легенды коренных народов северо-запада Америки», «Как избавиться от наведенного проклятия», «Как общаться с ведьмами и колдунами. Справочное руководство». Остальные в таком же духе – целая библиотека литературы о мистике и сверхъестественных явлениях, подобных тем, что происходят в Спарроу. Кто-то собирал эти книги и хранил в коттедже… Но кто?
– А ты о них не знала? – спрашивает Бо. Кофеварка у него за спиной начинает пофыркивать, и по комнате распространяется насыщенный аромат обжаренных кофейных зерен.
