Вновь оказываюсь среди толпы на Оушен-авеню. На пути в «Горячий супчик» замечаю Дэвиса Макартурса. Их компания собралась на пирсе, а он разговаривает с девушкой – той самой, которая вчера в сарае спорила с ним из-за Джиджи. Дэвис, скрестив руки, обводит взглядом столики на открытой площадке кафе – наверное, высматривает девчонок, которых еще не успел допросить.
При виде него внутри у меня все вскипает от ярости. Но что я могу поделать?
Роуз в любом случае не может быть на пирсе, пока тут шныряет Дэвис. Возможно, она вернулась к дому Хита; но я не знаю, где он живет, а расспрашивать всех подряд и выдавать себя не хочу. Так что я поспешно – пока не попалась на глаза Дэвису – ретируюсь к причалу и возвращаюсь на остров.
Предостережение
Рано утром в четверг, через неделю после того памятного вечера в таверне, порог магазина сестер Свон переступила женщина.
Аврора подметала полы; Маргарита, облокотившись о прилавок, предавалась мечтам о молодом человеке с корабля, прибывшего в бухту; а Хейзел записывала рецепт нового аромата, который только что придумала: мирра, плоды шиповника и пижма, – избавит от уныния и рассеет недоверие к людям.
Когда женщина вошла, Маргарита выпрямилась и радушно улыбнулась. Так она делала всегда при виде нового покупателя.
– Доброе утро! – Маргарита преподносила себя с таким изяществом, словно выросла при королевском дворе. Хотя в действительности сестер воспитывала распутница, которая наносила духи между бедер, чтобы соблазнять любовников.
Посетительница молча подошла к полке, где стояли флаконы духов с нотками цитруса и других фруктов – дневные ароматы, напоминающие о теплом летнем ветре.
– Открыть парфюмерный магазин в нашем городе – это так самонадеянно, – наконец произнесла женщина. – Может, даже противозаконно!
– В любом городе женщины заслуживают быть очаровательными и баловать себя хорошими духами, – ответила Маргарита, приподняв бровь. Она не подала виду, что узнала посетительницу – жену человека, с которым Маргарита флиртовала три дня назад у входа в лавку «Коллинз и Грей».
– Очаровательными? – повторила женщина. – Интересный выбор слов. А это очарование, – она сделала паузу, – оно случайно не от тех чар, которые вы накладываете на свои ароматы?
Маргарита язвительно скривила губы.
– Никакой магии, мадам. Только идеально подобранные композиции, уверяю вас.
Женщина сердито посмотрела на Маргариту и быстро направилась к выходу.
– Ваше коварство недолго останется незамеченным! Мы знаем, кто вы на самом деле.
Она распахнула дверь, впустив в помещение соленый морской воздух, и удалилась. А сестры смотрели ей вслед.
– Так что же, они и правда считают нас ведьмами? – громко спросила Хейзел.
– И пусть считают. Это дает нам власть над ни- ми, – ответила Маргарита.
– Или дает им повод нас повесить, – добавила Аврора.
Маргарита неторопливо прошла вдоль полок, покачивая бедрами.
– А мужчинам это нравится, – подмигнула она сестрам.
Хейзел и Аврора рассмеялись. Дерзость старшей сестры всегда их восхищала, даже если иногда это доставляло неприятности. Три сестры были очень близки и преданы друг другу. Их жизни были связаны крепким морским узлом.
И до поры до времени не знали, что есть вещи, которые способны их разлучить.
Ибо в таких местах, как Спарроу, слухи распространяются невероятно быстро, подобно холере; они пронизывают город до основания и укрепляются в людских головах – и никто уже не может отличить правду от домыслов.
Глава 12
Вернувшись домой, я тут же звоню Роуз, но она не отвечает. Оставляю сообщение: «Позвони мне немедленно».
Понятия не имею, зачем подруга ходила к Джиджи. В любом случае нужно ее предупредить, чтобы держалась оттуда подальше.
Через кухонное окно я вижу маму, стоящую на краю утеса, порывы ветра треплют подол черного платья. Уже хорошо, что она не проведет в постели весь день.
Остаток дня не отхожу от телефона, но Роуз так и не перезванивает. Набираю ее раз, другой, третий – нет ответа. Где же она?
Солнце садится в океан. Стекла дребезжат от ветра, и по дому гуляют сквозняки. Я ложусь в постель, сворачиваюсь клубочком, прижимаю колени к груди и засыпаю.
На рассвете слышу тихий стук по крыше – начался дождь. Небо все в розовых и лиловых полосах, будто его раскрасили широкой кистью. От Роуз никаких вестей. Непогода заставляет всех сидеть дома. Мама заперлась у себя в комнате, Бо за целый день так и не вышел из коттеджа. Есть вещи, которые мне бы хотелось рассказать ему, – признания, похороненные внутри меня. Я бы хотела рассказать, что мое сердце чувствует себя совсем потерянным, когда я рядом с ним. Голова гудит от странных, непрошенных мыслей. Еще мне хочется попросить у Бо прощения. Выйти под дождь, постучать в дверь коттеджа, коснуться его кожи кончиками пальцев и рассказать ему, что есть вещи, о которых я так мечтаю. Но разве можно открыться другому, если знаешь, что твоя броня – единственное, что может уберечь тебя?
Ничего я ему не скажу. Так и буду держать сердце запертым на замок.
Подкрадывается вечер. Я сижу у окна спальни и смотрю, как тают дождевые облака, и на темном небе загораются звезды. На душе тревожно. Мне хочется, чтобы Роуз наконец позвонила и объяснила, зачем ходила к лодочному сараю. Она ведет себя подозрительно – можно подумать, она и правда одна из сестер Свон.
Вдруг я что-то замечаю за окном.
Темный силуэт движется вниз по дорожке, залитый лунным светом. Это Бо! И он направляется к причалу.
Я чувствую, что здесь что-то не так.
Натягиваю длинный черный свитер поверх майки с шортами и бегу вниз по лестнице к выходу. Открываю дверь, и тут же холод пронизывает меня до мозга костей.
В какой-то момент темнота поглощает Бо, и я теряю его из виду. Но добравшись до спуска к воде, я снова вижу его, – он уже у причала. С запада подул вечерний ветер, волны набегают на берег, оставляя за собой хлопья пены. После дождя пахнет сыростью. Мои босые ноги скользят по дощатому настилу, но мне все же удается догнать Бо.
– Бо!
Он не оборачивается. Как будто даже не слышит. Я понимаю, в чем дело. Под темным небом и бледной, набухшей луной я вижу, что он не в себе.
– Бо! – Я делаю два осторожных шага в его сторону.
Он же одним движением прыгает в воду с края причала.
– Нет! – в отчаянии кричу я.
Вода вздымается и бурлит. Бо скрылся в глубине. Я замираю и считаю секунды – сколько у него времени, пока в легких не останется воздуха? Всматриваюсь в волны, боясь даже моргнуть. Наконец он с шумом выныривает метрах в десяти от берега, жадно глотая воздух, но возвращаться и не думает. Даже не оглядывается.
