– Кроме трех ни в чем не повинных девушек.
– Это лучше, чем еще сто или двести молодых людей. Сколько столетий эти чудовища будут возвращаться, пока кто-нибудь их не остановит? До этого никто не знал наверняка, чьими телами завладели сестры, но мы-то знаем! И одна уже сидит у нас взаперти. – Бо тычет пальцем в окно. Его решимость меня пугает, не думала, что он способен на такое. Но теперь кажется, что он готов сию минуту пойти и прикончить девушку, основываясь только на моей способности видеть, кто она на самом деле.
– А ты сможешь после этого спокойно жить? Зная, что убил трех человек?
– Мой брат мертв, – хладнокровно отвечает Бо. – И я приехал сюда разузнать, что с ним произошло. Теперь я знаю. И не отступлюсь. – Он сдергивает с головы бейсболку и швыряет на кресло. – Пенни, я должен это сделать!
– Нет. – Я подхожу ближе. – Не надо! По крайней мере, прямо сейчас. Может быть, мы найдем другой способ.
Бо со вздохом прислоняется к оконной раме.
– Нет другого способа.
Я беру его за руку, заставляя посмотреть на меня.
– Пожалуйста! – Вот сейчас он настоящий – бесстрашный, неконтролируемый, и я знаю – он может быть опасным. Хотя, когда я так близко к нему, это уже не важно. – До солнцестояния еще несколько дней. Есть время что-нибудь придумать. У тебя в коттедже куча книг – может, в них описан способ, как остановить сестер, не убивая девушек, тела которых они похитили. Мы должны поискать в книгах. Мы должны попытаться!
Тепло его ладони обжигает меня, доводит до головокружения.
– Ладно, – соглашается Бо и крепче сжимает мои пальцы. – Поищем другой способ. Но если не получится…
– Знаю. – Я не даю ему договорить. Бо убьет Джиджи Клайн, чтобы добраться до Авроры. Но он не понимает, что значит лишить человека жизни. Это изменит его самого. И это нельзя отыграть назад.
За то время, что мы провели в моей комнате, солнце успело погрузиться в океан. Я включаю светильник у кровати.
– Нам придется по очереди присматривать за коттеджем, чтобы Джиджи не сбежала, – говорит Бо.
Я согласно киваю, хотя сомневаюсь, что Джиджи попытается удрать. В городе ее шансы выжить невелики. Лон с Дэвисом наверняка ищут беглянку. Думаю она понимает, что в коттедже, да еще и под опекой Роуз, она в большей безопасности. Но она ошибается – на самом деле мы разрабатываем план ее убийства.
Сестры
Магия – это не всегда слова, булькающие котлы с травами и черные кошки в темных переулках. Порой проклятия зарождаются из неутоленных желаний или несправедливости.
При жизни Аврора Свон могла иногда насыпать битого стекла или подкинуть крысиный хвост на порог женщины, которая ее ненавидела, – в надежде, что та внезапно заболеет или сломает шею, споткнувшись о неровный булыжник на Оушен-авеню. Но это была лишь вера в приметы да простые чары, чтобы привлечь фортуну на свою сторону. Но не настоящая магия.
Хейзел Свон часто можно было встретить шепчущей желания на кровавую луну, ее губы шевелились так быстро, что их движения напоминали взмахи крыльев колибри. Она умоляла небесное светило послать ей настоящую любовь, которая затмила бы мимолетные увлечения.
Маргарита была более последовательна в своих усилиях. Проводя пальцами по горлу очередного любовника, она заявляла, что тот отныне принадлежит ей и только ей; а если он попробует с ней спорить, она устроит так, чтобы он уже никогда и никого не смог любить. А тому, кто предпочтет ей другую женщину, она обещала адские муки и всю силу своей ярости. Маргарита шествовала по городу гордая и самонадеянная, словно была соткана из тончайших французских шелков. Она хотела власти, и все это знали.
В конечном счете высокомерие и погубило сестер.
Они могли вести себя дерзко, коварно и дьявольски изобретательно, но никогда не практиковали магию в том смысле, который оправдал бы смертельный приговор. Они не были ведьмами в историческом смысле, но сила их притяжения была неоспорима. Девушки несли себя с такой неповторимой грацией, что ничуть не уступали балеринам из французской Королевской академии танца; оттенок их волос менялся от карамели до кармина, в зависимости от освещения; их голоса напоминали трели сладкоголосых птиц, и каждое слово завораживало.
Они не крали души младенцев и не читали могущественных заклинаний, способных наслать нескончаемые дожди или сделать рыбу в бухте неуловимой для рыбаков. Не могли они и сплести то вечное заклятие, что привязало их к городу.
Но магия не всегда так прямолинейна. Порой она рождается из любви, из ненависти, из мести.
Глава 15
Ровно в два часа ночи я открываю глаза. В комнате темно, лишь напротив окна лежит прямоугольник лунного света. Небо прояснилось, дождевые тучи растаяли. Бо не спит – сидит в кресле, медленно и ритмично постукивая пальцами по подлокотнику. Я сажусь в кровати, и он поворачивает голову.
– Почему не разбудил меня? – сонно упрекаю я.
– Мне показалось, что тебе нужно поспать.
Я легла в постель не переодеваясь, так что быстро отбрасываю одеяло и потягиваюсь.
– Следующая смена моя. – Опускаю ноги вниз, на холодные скрипучие половицы. – А ты отдыхай.
Бо встает с кресла, позевывая. Проходя мимо друг друга, мы сталкиваемся плечами, оба сонные. Добравшись до кровати, он в изнеможении падает на спину и кладет бейсболку на лицо. Мне безумно хочется забраться обратно в кровать, пристроить голову ему на плечо и опять провалиться в сон. Вот так бы лежать рядом с Бо, отныне и навсегда… И не считать, сколько дней нам отмерено судьбой. Я могла бы уехать с острова вместе с ним, не оглядываясь назад. И может быть, я была бы счастлива.
Спустя всего несколько минут замечаю, что Бо расслабился – он спит. Но вместо того чтобы устроиться в кресле, я иду к двери, приоткрываю ее ровно настолько, чтобы протиснуться в холл, и бесшумно спускаюсь по лестнице к выходу.
По чистому небу проносятся редкие низкие тучки, то наползая на луну, то снова открывая ее.
Я торопливо набрасываю дождевик и иду к «Старому рыбаку».
* * *
Вытащить отсыревшую доску из-под ручки двери удается с третьей попытки.
Единственный источник света в комнате – пламя горящего камина в другом конце комнаты. Пахнет плесенью, нафталином и еще чем-то кислым. На долю секунды мне становится стыдно, что Джиджи оказалась запертой в таком месте.
Она тоже не спит – стоит у огня и греет руки.
– Привет, Пенни, – говорит она, не оборачиваясь. Я прикрываю за собой дверь и стряхиваю капли с дождевика. – Я не убивала его брата.
– Может, и нет. Но он твердо намерен выяснить, кто это сделал.
Мне хочется подойти к камину, чтобы согреться, но я не собираюсь приближаться к Джиджи. На диване лежит принесенное мной одеяло, по-прежнему свернутое. Она вообще не ложилась.
