– Очень патриотично, – сказала Софи, любуясь красными и белыми полосами сливок подле квадрата ежевики, с наслаждением впитывая летние ароматы ягод. Это навевало воспоминания об Уимблдоне и солнечном свете, о том, как она собирала урожай на ферме поместья, и о вкусном пироге с земляникой и ревенем, который когда-то пекла.
– Скоро Четвертое июля. Я думала, пора поднимать людям настроение и… – она стала вдруг очень деловитой, – заставить их задуматься, мол, пора делать праздничные заказы. Но здесь чего-то не хватает.
– Блестки, – сказала Софи.
– Что? – Белла нахмурилась, глядя на торт.
– Ваш флаг обычно называют звездно-полосатым знаменем, поэтому тебе нужны пищевые блестки. Из них могут получиться звездочки, если положить блестки или серебристые шарики поверх сливок.
– Ты имеешь в виду драже в обсыпке из серебристой пудры? – переспросила Белла.
– Да, я их просто обожаю, – сказала Софи, вспомнив, как они с мамой пекли пирожные, а крошечные украшения неизменно ускользали и рассыпались по всей кухне.
– Я слышал о синюшных шарах, англичанка, и помяни мое слово, приятного в этом мало, – поддразнил Тодд. – Но еще и посеребренные? – Его глаза озорно расширились.
– Не груби, – отрезала Софи, сдерживая улыбку. – Не то я есть их не смогу. Эти серебряные драже… – она старательно скопировала его акцент, – мои самые любимые. Они придают торту нечто особенное. Привносят в него толику звездного блеска, по крайней мере, так всегда говорила моя мама. А звездного блеска много не бывает, верно?
– Мило, – сказала Белла и добавила: – Как прошла пробежка? Кстати, ребята, хотите кофе?
– Я бы не отказался от чего-нибудь холодного, – сказал Тодд, неторопливо подходя к большому холодильнику и доставая пару банок колы. – Хочешь, Софи?
– Угощайся, – саркастически откликнулась Белла.
– Спасибо, – сказала Софи.
– Тебе я бы сказала, что не за что, а ему нет. Разве только он помоет посуду.
Заваленная мисками со следами красной, белой и синей глазури, кухня говорила, что все утро тут кто-то усердно работал, и Софи тут же почувствовала себя виноватой.
– Давай я приму душ и спущусь помочь. На улице так жарко, что ко мне лучше не подходить слишком близко.
Белла прикусила губу.
– Да необязательно. Извини, я немного нервничаю. – Она прислонилась к грязной стойке из нержавеющей стали. – Я взяла заказ на пятьдесят капкейков к завтрашнему дню рождения, но они не хотят масляную глазурь. Они хотят чего-то другого, а у меня голова забита идеями по поводу Четвертого июля. Впрочем, кое-какие можно и опробовать.
– Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, – сказала Софи, ласково похлопав ее по руке. – Дай мне десять минут.
– Я тоже помогу. Могу принять душ у Софи. Я хотел его опробовать с тех пор, как мы там сделали ремонт. И в рюкзаке у меня есть чистая одежда. Из меня получится адская посудомоечная машина.
Не успела Софи возразить, как Белла благодарно вздохнула:
– Правда поможешь? Я чувствую себя немного не в своей тарелке. Буду благодарна за любую пару рук.
– Хочешь пойти первым? – спросила Софи, стараясь говорить небрежно и бодро, пока открывала входную дверь. С чего бы вдруг ее стали бередить мысли о голом Тодде в ее душе, но глупые гормоны жили собственной жизнью, отчего все в теле шло наперекосяк.
– Нет, я подожду, если, конечно, одолжишь мне полотенце.
– Конечно.
Она прошла прямиком в спальню и, уже вытащив из-под кровати короб с постельным бельем, поняла, что он последовал за ней.
– Я помогал Белле с декором комнаты. Выглядит неплохо. – Он помолчал, явно внимательно разглядывая все вокруг. Софи порадовалась, что он не видит ее лица. – Ты не так много вещей с собой привезла.
Рывком вытащив из короба полотенце, она попятилась на коленках и наткнулась на Тодда.
– Вот, держи, – сказала она, поворачиваясь и подавая ему полотенце, а по ходу нечаянно коснувшись тыльной стороной ладони его паха. Она начала вставать и едва не уткнулась ему в пах лицом.
– Ох… Я не… э-э… да. Извини.
Губы Тодда дернулись, в глазах заплясали веселые огоньки. Внезапно комната стала слишком маленькой и очень, очень жаркой, а он выглядел совершенно невозмутимым и беззаботным.
Взяв ее за локоть, он помог подняться на ноги.
– Я п-просто пойду… пойду в… душ.
– Да, – серьезно ответил Тодд, но его тон противоречил блеску в глазах. – А почему бы и нет?
Схватив полотенце, Софи поскорей исчезла в ванной.
Она посмотрела на себя в зеркало. Почему она не могла отшутиться, зачем было волноваться и смущаться? Тодд, наверное, сочтет ее круглой идиоткой, нет, он уже счел ее идиоткой.
С приглушенным стоном она закрутила конский хвост в узел, намотала на него еще одну ленту и стянула с себя одежду.
Шагнув под потоки воды, Софи почувствовала, как тепло успокаивает уставшие мышцы. Она получила удовольствие от пробежки, но знала, что, вероятно, заплатит за нее завтра или послезавтра. Почувствовав себя намного лучше, девушка обернула полотенце вокруг себя и постаралась не думать о том, что тут только один гель для душа и что Тодд будет им намыливаться. Его тело в ее ванной. Обнаженное тело в душе. У нее свело желудок, потом все внутри превратилось в желе, точно организм сам не знал, что, черт возьми, происходит. Софи не хотелось думать о том, как Тодд выглядит без одежды, и тут же она со злобным удовлетворением подумала, что тело у него, вероятно, более подтянутое, чем у пухловатого в талии Джеймса. Да, определенно подтянутое. И она не должна о нем думать. Ни в коем случае. Она никогда не думала о Поле в таком ключе, даже несмотря на то, что он был потрясающе одет. Высокий, стройный… ладно, плечи у него не такие широкие, как у Тодда, и они немного покатые, и он был… немного костлявым, возможно. Несмотря на все усилия, ее разум отказывался переключаться. Софи захлестнула волна жара, кожу начало покалывать. Ладно, Тодд круто выглядит в лайкровых шортах. Не так уж трудно представить его голым. Логичное допущение. Хотя ни от логичных допущений, ни от естественного любопытства в жар обычно не бросает. Она обмахнула лицо салфеткой, чувствуя, как набухшие соски трутся о мягкое полотенце. Рывком затянув полотенце, она пожалела, что не захватила с собой в душ чистую одежду. Не дай бог, полотенце распустится… Помедлив, она сделала глубокий вдох и открыла дверь ванной комнаты и через коридор вошла в спальню, где, как оказалось, Тодд устроился со всеми удобствами. Даже чересчур привольно.
– Ой, – пискнула Софи и остановилась как вкопанная, и вся влага у нее во рту мгновенно испарилась.
Он лежал на кровати, откинувшись на подушки, одетый только в бледно-голубое полотенце, низко обернутое вокруг бедер, занятый телефоном.
Подтянутый? Воображение ее подвело, даже с треском. Тело в ее кровати производило поистине сильное впечатление. Красивые бицепсы, четко очерченные мышцы груди и сексуальный рельеф косых мышц живота. Если полотенце опустится еще ниже, все, на что указывал темный след волос от его пупка, будет выставлено напоказ.
