Суд – у Гегеля не просто вынесение приговора, а определенная тяжба, впервые полагающая идеальное как норму, а не только как предмет созерцания. Поэтому мировая история отождествляется у Гегеля с судом.
Пенаты – древнеримские боги домашнего очага, домашнее хозяйство в отличие от государственных задач, а также гражданское достоинство, начинающееся с домашнего порядка.
Народные духи – близко понятиям «народная мудрость» и «политическая воля народа».
§ 342
Так как, далее, мировой дух есть сам по себе разум, и самостоятельное бытие разума в духе есть знание, то всемирная история не есть лишь суд, творимый силой мирового духа, т. е. абстрактная и лишенная разума необходимость слепой судьбы, а необходимое развитие моментов разума и, значит, моментов его (духа) самосознания и его свободы исключительно лишь из понятия его свободы: это – истолкование и осуществление всеобщего духа.
Всеобщий дух – разумные законы, общие для всех, в отличие от законов, принятых или воспринятых ситуативно. Тогда «осуществление всеобщего духа» – это деятельность разума, не ограниченного индивидуальными умозаключениями.
§ 343
История духа есть его деяние, ибо он есть лишь то, что́ он делает, и его деяние заключается в том, что он делает себя, – здесь это означает – себя в качестве духа, – предметом своего сознания, в том, что он постигает себя, истолковывая себя для себя самого. Это постижение есть его бытие и начало (Prinzip) и завершение его постижения есть вместе с тем его отчуждение и его переход. Выражаясь формально, нужно сказать, что дух, снова постигающий это постижение и – это одно и то же – возвращающийся к себе из отчуждения, есть дух высшей ступени в сравнении с собою, каким он был в первом постижении.
Постижение — Гегель различает понимание как создание понятий и постижение как проверку соответствия вещи идее, когда и в вещи видна идея, и в идее видна недостаточность вещи.
Примечание. Здесь место рассмотреть вопрос о способности человеческого рода к усовершенствованию и о его воспитании. Те, которые признавали эту способность к усовершенствованию, что-то предчувствовали относительно природы духа, той природы, которая состоит в том, что он имеет законом своего бытия Γνῶθι σεαντόν (познай самого себя), и, постигая то, что́ он есть, он есть высшая форма, чем та форма, которая составляет его бытие Но для тех, которые отвергают эту мысль, дух остался пустым звуком, так же как и история осталась для них лишь поверхностной игрой случайных, так называемых лишь человеческих, стремлений и страстей. Если они при этом, употребляя выражения – божий промысел и план божьего промысла, и высказывают веру в высшее, веру в то, что историей правит высшая сила, то это остается ненаполненными представлениями, так как они определенно выдают план божьего промысла за нечто непознаваемое и непостижимое для них.
Воспитание – в философии Гегеля не просто формирование человека в детском возрасте, но самораскрытие разума, как только разум начинает раскрывать себя в ясных понятиях, то для человека это становится знанием, а для предметов разума – воспитанием, их правильной подачей. Тогда разумное устроение государства оказывается тоже воспитанием, причем всего человечества, а не только его граждан.
§ 344
В этом деле всемирного духа государства, народы и индивидуумы выступают в их особенном определенном начале, имеющем свое истолкование и свою действительность в их строе и во всем протяжении их состояния; сознавая это истолкование и эту действительность и будучи погружены в свои интересы, государства, народы и индивидуумы суть вместе с тем бессознательные орудия и органы того внутреннего дела, в котором эти образы преходят, но дух сам по себе подготовляет и осуществляет для себя переход в свою ближайшую высшую ступень.
Протяжение – любое существование не в качестве мысли или разумного процесса; если речь идет о «строе» государства, то его «протяжение», устойчивое существование, будет инобытием устроенной мысли о нем, что можно понимать и как простую инерцию, и как неустроенную мысль. Поэтому, по Гегелю, даже самым инертным государствам грозят смуты, так как они не развиваются в согласии с идеями разума, пока они инертны.
Пример перехода в ближайшую высшую ступень – смена политического строя, но также и установление одним государством тех форм международного сотрудничества, которые другие государства принимают, хотя сами их не изобретали – почему они принимают это не как свое достояние, а как новую ступень духа, позволяющую действовать разумнее, чем прежде.
§ 345
Справедливость и добродетель, несправедливость, насилие и порок, таланты и их дела, малые и большие страсти, вина и невинность, великолепие народной и индивидуальной жизни, самостоятельность, счастье и несчастье государств и отдельных лиц имеют свое определенное значение и свою определенную ценность в сфере сознательной действительности и находят в ней свой приговор и свою, однако, несовершенную справедливость. Но всемирная история стоит вне этих точек зрения. В ней тот необходимый момент мирового духа, который есть в данное время его ступень, получает свое абсолютное право, и живущий в этом моменте народ и его дела получают свое исполнение, и счастье, и славу.
Великолепие – этим словом в книге называется не внешний блеск, а то, что мы охарактеризуем скорее как благородное (при Гегеле это слово было слишком связано с аристократическим сословием, чтобы употребить его в более общем значении) поведение, достойное великих целей и задач. Сравним: русское «великолепная ткань» как «ткань благородной работы», ткань впечатляюще тонкой работы.
Справедливость – это слово у Гегеля означает прежде всего правосудие, принимаемое всеми сторонами тяжбы как правда, даже если это принятие противоречит субъективным установкам (преступнику не хочется признавать, что он заслужил тюрьму, но он может принять как справедливую лишь ту картину, в которой он и совершил преступление и понес наказание).
