— Нет, мне надо уходить отсюда, — сказала она вслух.
Но неизвестно почему она представила себя лисой, преследуемой в открытом поле сворой собак, лисой, которая знает, что должна бежать до тех пор, пока не будет в безопасности.
А безопасность ждет ее только с Наиной. «А когда кончатся пятьсот гиней?» — спросил холодный голос из глубин ее сознания. «Но их хватит на годы и годы», убеждала она себя. «Но все деньги когда-нибудь кончаются. А Нанна стара и может заболеть. Почему бы не обеспечить себя на всю жизнь? Он предлагал тебе тысячи фунтов. Почему ты боишься принять их?» — «Но это нехорошо. Я уверена, что нехорошо», — спорила Мелинда сама с собой. «Но разве сыграть роль его жены не проще, чем становиться гувернанткой или компаньонкой? Ты не подумала, что значит получать жалованье, скажем, фунтов тридцать в год?»
— Тридцать фунтов в год, — шептала Мелинда. — А я могу получить три тысячи по первому требованию!
Раздался стук в дверь.
— Войдите, — ответила она, почти уверенная, что это будет младшая горничная, помогавшая ей одеваться к венчанию.
— Я не знала, во сколько вы хотели бы, чтобы вас разбудили, миледи, — сказала Глэдис, — поэтому дала вам выспаться, но уже почти десять часов.
— Так поздно? — воскликнула Мелинда. — Я должна сейчас же встать.
Глэдис отдернула гардины.
— Его светлость сказал, что он хотел бы видеть вашу светлость, как только вы сможете спуститься.
— Мне кажется, что тебе не обязательно называть меня «ваша светлость», — запротестовала Мелинда. — Ты разве забыла, что наша свадьба была тайной?
— Конечно нет, миледи! Разве кто-нибудь об этом может забыть, вы были такой миленькой невестой. Но мы спросили мистера Ньюмана (это наш дворецкий), как нам правильно называть вашу светлость, и он нам сказал, что мы должны обращаться к вам «ваша светлость», а когда будут посторонние, то «мисс Стэнион».
— Что ж, не сомневаюсь, что мистер Ньюман знает, как правильно поступать, — сказала Мелинда. — Но мне бы хотелось, чтобы ты называла меня «мисс Стэнион».
— Очень хорошо, мисс, если вы так хотите. Но мне очень жаль, потому что мне всегда казалось, что «ваша светлость» — это такой красивый титул.
Втайне Мелинда была с ней согласна.
Съев завтрак, принесенный на подносе, она приняла ванну и встала перед ворохом платьев в гардеробе.
— Что мне надеть? — спросила она горничную. — У меня нет ничего черного.
— Наверное, ваша светлость, то есть мисс, вам не обязательно быть в трауре, поэтому вы не должны надевать черное платье, — разумно сказала Глэдис.
— Я не подумала об этом, — улыбнулась Мелинда. — Но мне как-то неудобно надевать цветное платье. Может быть, лучше вон то серое, в углу?
Это было платье, которое мадам Мерсье назвала «дорожным платьем». Это было бледно-серое платье с белым муслиновым воротничком, и когда Мелинда надела его, то стала похожа на школьницу. Волосы они уложили большими кольцами, спадавшими ей на плечи, в таком стиле были причесаны некоторые дамы вчера на приеме, но она очень надеялась, что не будет походить на них.
— Что-нибудь еще, мисс? — спросила Глэдис, когда она направилась к двери.
Мелинда растерялась, ей хотелось ответить: «Упакуй все мои вещи!» — но она подумала, что было бы невежливо по отношению к лорду Чарду давать распоряжения о своем отъезде до тех пор, пока он не даст разумных объяснений своим слугам.
«Ему придется придумать что-нибудь», — сказала она про себя, едва шевеля губами, спускаясь по лестнице.
— Его светлость в библиотеке, — сказал дворецкий, показывая ей дорогу. — Надеюсь, миледи, вы хорошо провели ночь?
— Да, очень хорошо, спасибо, — ответила Мелинда.
Он открыл перед ней дверь, но почему-то ей понадобилось сделать над собой усилие, чтобы войти. Она нервничала, немного трусила, но не показывала виду, подходя к тому месту, где за письменным столом сидел маркиз. На него падал солнечный свет из окна, и, видя его профиль на фоне темного книжного шкафа, она поняла, как он красив, если не хмурится.
— Доброе утро!
Ее несколько неуверенный голос заставил маркиза вскочить на ноги.
— Простите, я не слышал, что вы вошли, — сказал он. — Доброе утро, Мелинда! Надеюсь, вы хорошо спали?
— Боюсь, я была невежлива… вчера вечером, — сказала в ответ Мелинда. — Я так устала. Даже не помню, как поднялась по лестнице в спальню.
— Я отнес вас, — объяснил маркиз.
— Вы меня… отнесли? — Она почувствовала, что краснеет.
— Да, отнес! Было очень приятно. Вы такая легкая, я будто ребенка нес или скорее нимфу, которая по ошибке забрела сюда из лесов.
Он говорил так искренне, что Мелинда удивленно посмотрела на него.
— Простите, если я была груба, — повторила она.
— Но вы вовсе не были невежливы, — возразил он. — А теперь чем бы вы хотели заняться сегодня?
Я к вашим услугам, я уже закончил со своим поверенным все дела, связанные с похоронами. Они состоятся завтра, после чего я собираюсь выехать в Чард.
Мелинда продолжала молча смотреть на него.
— Я вчера была такая сонная, — сказала она, — что забыла, о чем мы говорили. Вспомните, я, кажется, говорила вам о том, что хочу уйти.
— А я сказал, что вы не сможете, — ответил маркиз.
Он увидел, как Мелинда переменилась в лице, и быстро добавил:
— Нет, нет! Я совсем не это имел в виду. Я не собираюсь удерживать вас силой или устраивать сцены. Я только хотел просить вас помочь мне, просто потому, что это так важно для меня.
— Я прекрасно понимаю ваши трудности, — сказала Мелинда. — Речь идет об очень больших деньгах.
Но я уверена, что все обойдется, если я вернусь, скажем, на несколько дней, может быть на неделю, в конце этих шести месяцев.
— А если ничего не обойдется, то я потеряю все деньги, — сказал маркиз. — Вы помните, что я предлагал вам?
— Да, помню. — ответила Мелинда.
— Все на свете, что может захотеть женщина, — повторил маркиз. — Разве вы не понимаете, что если вы будете так богаты, то сможете выйти замуж за того, за кого захотите?
— Я не хочу выходить замуж за человека, который женится на мне из-за моих денег, — сказала Мелинда. — Если я выйду замуж, то только за того, кого полюблю и кто полюбит меня.
— У вас еще сохранились идеалы! — воскликнул маркиз, — после всего, через что вам пришлось пройти! Я думаю, что именно это и придает вам такое очарование.
— То, через что мне пришлось пройти, — сказала Мелинда, думая о полковнике Джиллингеме, — заставило меня понять, что брак может быть построен только на любви. В данном случае вы правы, что не захотели жениться только потому, что получите за это деньги. Я считаю, что вы дурно поступили, обманув вашу мачеху, а я — приняв во всем этом участие, но в каком-то смысле это было для вас приемлемее, чем просто жениться на ком-либо из соображений удобства.
