– Был? – Рейнард нахмурился. Три пары глаз умоляюще взглянули на него, а Амелия еще и едва заметно покачала головой. Граф Аттисон скрежетнул зубами. – Вот оно что… да, я был помолвлен.
– Наверное, разрыв – это очень тяжело, мой мальчик, – как ни в чем не бывало продолжала графиня.
– Ну что вы! – язвительно отозвался Рейнард. – Я с самого начала знал, что мы с Амелией слишком разные, а уж после того, как она одна съела все конфеты, точно понял, что мы совершенно не подходим друг другу.
– О да! – язвительно отозвалась подруга. – К тому же Рейнард храпит и ругается, как портовый грузчик.
– Храпит как раз Этьен, – возразил Рейнард.
– Значит, ругательств вы не отрицаете?
– Храпит? – графиня Ламбер обеспокоенно взглянула на Амелию. – Откуда такие сведения?
– Наши комнаты находятся по соседству, и я всю ночь не могла сомкнуть глаз, – наябедничала та.
– Меньше надо было есть конфет! – совершенно бессердечно отозвался граф Аттисон.
– Дорогой, – графиня Ламбер обеспокоенно взглянула на супруга. – Видишь, как хорошо, что мы приехали! А ты еще сомневался!
Судя по взгляду, которым граф одарил супругу, его сомнения лишь усилились, но графиню это не смутило.
– Милейший, – обратилась она к подоспевшему трактирщику, – надеюсь, у вас есть свободные комнаты?
– Даже свободная клетка, мадам, – отозвался тот, грустно посматривая на вышеупомянутый предмет.
– Нет, клетка мне не нужна, разве что… – она смерила нас всех каким-то странным взглядом, потом взглянула на клетку и покачала головой, словно убеждаясь, что ни один из нас туда не поместится. – Нет, мы обойдемся без нее. Но я все равно хотела бы привести себя в порядок. Дорогой?
Граф вздохнул и последовал за женой вверх по ступеням.
– Ну и что вы все опять затеяли? – ехидно поинтересовался Рейнард, когда шаги графа и графини затихли, а этажом выше захлопнулась дверь.
– Рейнард! Если правда о Мейбл всплывет, сюда может заявиться мистер Годфри. Ты же не хочешь, чтобы он начал предъявлять на нее свои права? – сердито прошипел Этьен.
– Да? – Его кузен озадаченно потер нос. – Наверное, не хочу.
– Именно! – категорично заявила Амелия. – И вообще, что вам стоит изобразить, будто вы помолвлены с Мейбл? Это сделает картину более убедительной.
– Абсолютно ничего, – отозвался Рейнард. – Мне даже ничто не мешает жениться на Мейбл по-настоящему!
Этьен нахмурился, Амелия поджала губы. Оба весьма красноречиво давали понять: кое-что графу Аттисону все-таки помешает.
– Право, думаю, женитьба – это лишнее, – поспешно сказала я.
– Да, не спорю, жизнь во грехе имеет свои прелести! – весело согласился Рейнард. – Встречаешь приятную во всех отношениях особу, вспоминаешь, что не женат, и думаешь: «Какая прелесть!»
Подруга обиженно засопела, и я поспешила вмешаться:
– Полагаю, лишнее притворство никому не пойдет на пользу. Амелия представит меня как свою компаньонку. Этого будет достаточно, чтобы объяснить мое присутствие. Хорошо?
Она кивнула в знак того, что не возражает, и все равно обрушилась на Рейнарда:
– Если вам так противен брак, почему же вы не разорвали нашу помолвку?
Граф Аттисон насмешливо взглянул на невесту.
– А вы сами как думаете? – спросил он. – Кстати, Этьен, мне интересно, как ты потом собираешься объяснять все родителям?
– Что-нибудь придумаю, – мрачно отозвался тот. – Но пока остается угроза со стороны Годфри, придется соблюдать конспирацию. А сейчас мне стоит узнать, есть ли здесь отдельные гостиные для того, чтобы пообедать в семейном кругу.
Гостиная нашлась. Думаю, на кухне поднялся самый настоящий переполох, но в итоге нам подали весьма вкусный обед, настолько приближенный к праздничному, насколько это было возможно устроить в столь краткие сроки. Слуги, вносившие в столовую блюдо за блюдом, улыбались и излучали всяческую доброжелательность, что красноречиво свидетельствовало: не только в пансионе Святой Матильды обучают искусству лицемерия.
Стол накрыли на шестерых: Этьена и его родителей (Августа и Розалинду Ламбер), Рейнарда, Амелию и меня. Я пыталась этого избежать, воспользовавшись положением мнимой компаньонки и под таким соусом пробормотав, что мне, наверное, лучше будет удалиться. Но соседка одарила меня воистину убийственной улыбкой, откровенно предупреждавшей: надумаешь ускользнуть от ответственности – убью! После чего во всеуслышание заявила, что ее компаньонка непременно должна обедать за общим столом, со всеми на равных. Не зверь же она, Амелия, бездушный, в самом деле! Рейнард тут же начал поддакивать, явно имея свои корыстные мотивы. Пришлось уступить, тем более что этот подход был по-своему справедлив: весь этот спектакль игрался в первую очередь ради моего спасения от мистера Годфри. Так что я осталась.
Мы расселись. Леди Розалинда, как старшая из присутствующих дам, прочитала короткую молитву, и слуги начали накладывать нам еду. По гостиной поплыли умопомрачительные запахи. Первая странность случилась, когда разливавший вино парень, обслужив мать Этьена, приблизился к Амелии.
– Нет-нет, – поспешила вмешаться графиня Ламбер, едва бутылка наклонилась над пустым еще бокалом.
Слуга отдернул руку, и темно-гранатовая жидкость так и не потекла из узкого горлышка в прозрачный бокал.
– Вам не следует пить вино, юная леди. – Леди Розалинда произнесла эти слова с материнской улыбкой на лице, но за доброжелательностью скрывалась требовательность и жесткость, которым сложно было идти наперекор. – Лучше возьмите воды. Или, быть может, здесь найдется какой-нибудь свежий сок?
Амелия отступать не привыкла и тем более не любила, когда ей указывали.
– Отчего же? – возразила она. – Я очень люблю это вино.
– Понимаю, милочка, но теперь вам придется заботиться не только о себе. – И вновь за милой улыбкой – тон, не допускающий пререкательств. – В вашем положении следует отказаться от крепких напитков. Они могут повредить здоровью малыша.
Этьен спрятал лицо в салфетке, а пальцы Рейнарда, сжимавшие вилку, побелели.
– Малыша? – вспыхнула Амелия. – Вы заблуждаетесь. Уверяю вас: я вовсе не… я не в тягости, если вы это имели в виду.
– Вот как? – нахмурилась леди Розалинда. Отменять свой запрет она не спешила, и бедолага-слуга продолжал стоять возле «невесты», если можно так выразиться, с бутылкой наголо. – Но я подумала, что такой скоропалительный брак… должен иметь под собой весьма веские основания. Да и ваша полнота говорит в пользу моей версии.
Неприятно удивленная Амелия округлила глаза и окинула взглядом собственную фигуру. Я поступила аналогично: как-никак разница между нами была совсем небольшая, оттого мы и могли носить одни и те же платья. Вроде бы все в порядке. Мы конечно, не такие тощие, как если бы несколько месяцев промаялись чахоткой, но и пышечками нас тоже никак не назовешь. Должно быть, леди Ламбер изучала Амелию через воображаемое увеличительное стекло – как и положено рассматривать будущую невестку.
