– Матушка, ты можешь нисколько не сомневаться: леди де Кресси вовсе не ждет ребенка, – вмешался Этьен, косясь на слугу, который ловил каждое слово.
Казалось, такое заверение должно было обрадовать графиню, явно считавшую, что на ее сына ведется охота. Но нет, она еще сильнее сдвинула брови.
– Не ждет ребенка? Почему же? – Даже не знаю, удивление это было или скорее претензия. – Вы же не первый день вместе, наверняка состоите в отношениях. Вот только не надо возражать: я слишком давно живу на этом свете, чтобы поверить в сказочные истории! И если, Этьен, твоя… гм… невеста не забеременела, выходит, что она бесплодна?
Амелия нервозно сглотнула, Рейнард начал поспешно вытирать губы салфеткой, стремясь скрыть лицо. Его плечи так и подрагивали от смеха.
Лорд Август не слишком внимательно следил за разговором, больше сосредоточенный на нескольких видах коньяка, из которых ему предстояло сделать весьма непростой выбор.
– Конечно же, нет! – возмутилась предположению Розалинды «будущая невестка». – Я вовсе не бесплодна.
– Откуда вы знаете? – тут же перехватила инициативу та. – У вас есть тайные дети? Сколько их? С кем они живут? С отцами? С кормилицами? Надеюсь, вы не отдали их в бедные семьи? Да, и если о них пекутся кормилицы, значит ли это, что у вас мало молока?
Под таким напором даже Амелия, в принципе не страдавшая стеснительностью, не сразу нашлась что сказать.
– Матушка, у леди де Кресси нет тайных детей, и вообще никаких, – отрезал Этьен, взглядом и жестами подавая графине всевозможные знаки закрыть тему.
– Ну хорошо, – смирилась последняя, и слуга, вздохнув с облегчением, налил девушке вина. После чего продолжил обход гостей.
– Давайте в таком случае поговорим о пансионе, – с воодушевлением предложила «матушка», и наше настроение вновь ухудшилось. – Поведайте нам, что вы там изучаете.
– Манеры, литературу, вышивание, ведение счетов, – принялась загибать пальцы я.
– Эссе! – внезапно вмешался Рейнард. На лице его цвела весьма ехидная улыбка. – Леди де Кресси просто обожает писать эссе. Можно сказать, только этим она и занимается все свое свободное время.
Амелия ответила ему еще более многозначительной улыбкой и попыталась пнуть под столом. Этьен скривился. Просто удивительно, как подруга умудрилась перепутать и попасть именно по его ноге, однако, похоже, это уже становилось традицией.
– О, эссе? – с некоторым удивлением переспросила графиня Ламбер. – А на какие темы?
– «Различия между женой и собакой», – искренне ответила Амелия, а я потихоньку прикрыла лицо руками. – И еще: «Отсутствие костей в языке мужчины: причины и следствия», – сияя, добавила она.
Рейнард довольно хмыкнул.
– Какие странные темы! – поразилась леди Розалинда. – В мое время мы больше анализировали стихотворения. А что еще вы изучаете?
– Манипуляции, – не без удовольствия сообщила Амелия.
– О, манипуляции… – мечтательно протянула мать Этьена. – Да, мы тоже когда-то проходили манипуляции. Какая прекрасная тема. Помнится, я тогда получила за курсовую работу высший балл. До чего полезный предмет, как он применим в быту!
– А что именно вы там изучали, дорогая? – полюбопытствовал лорд Август, на миг отрываясь от наконец-то полученного коньяка.
– Да так, ничего особенного, – небрежно пожала плечами графиня, опуская глаза. – Я уже и не припомню подробностей: ведь это было так давно! И потом, кем мне манипулировать, в мои-то годы?
И она обвела невинным взглядом мужа, сына, будущую невестку и любимого племянника.
– Хотелось бы полюбопытствовать у сегодняшних пансионерок: не обучают ли вас случайно отговоркам о головной боли? – негромко, но едко осведомился вышеупомянутый племянник.
Мы с Амелией дружно покатились со смеху, чем вызвали недоумение некоторых присутствующих.
– Нет, Рейнард, – покачала головой я. – На самом первом уроке… мм… манипуляции пансионерок учат никогда этого не делать. Поэтому если какая-то девушка при общении с вами отговаривалась подобным образом, значит, либо она не обучалась в пансионе, либо у нее в самом деле болела голова.
Розалинда поглядела на меня так пристально, что я невольно втянула голову в плечи, однозначно уверившись: сейчас начнет отчитывать. Но, к своему удивлению, услышала я совершенно иное:
– Рейнард, как я погляжу, тоже нашел свое будущее. Ты, Этьен, как всегда, хлопаешь глазами, а все самое лучшее достается твоему кузену.
Я бросила короткий взгляд на Этьена. Высказывание матери явно его не порадовало. Хотя я вовсе не собиралась замуж за графа Аттисона, в чем-то Розалинда, по-видимому, попала в точку, и в точку болевую. Так, как умеют только близкие и родные люди.
– Вы ошибаетесь, – вторя моим мыслям, заверил Рейнард. Чувствовал он себя весьма комфортно, в отличие от Этьена. – У нас с леди Фэйтон пока нет подобных планов.
– Давайте поговорим с вами через полгода, – проницательно улыбнувшись, предложила его тетя. – Кстати, приезжайте к нам со своей невестой в гости! Я испеку необыкновенно вкусный пирог.
– Матушка, ты же не умеешь печь, – скосил на нее глаза Этьен.
– Вот за полгода как раз и научусь.
– Зачем учиться печь, если у тебя есть великолепная кухарка?
– Не скажи. Лишний повод погордиться собой никогда не помешает, – возразила его мать. – Взять хотя бы госпожу Госсиби и ее пироги. Как они полезны для здоровья!
– Госпожа Госсиби печет совершенно отвратительно! – поразился такому аргументу Этьен. – Ее стряпню совершенно невозможно есть.
– Это верно, – кивнула графиня. – Но для кого это представляет проблему? Для несчастных гостей, которым приходится терпеть ужасный вкус, а позднее несварение желудка. Зато госпожа Госсиби чрезвычайно гордится собой, и для ее здоровья это очень полезно.
Мы переглянулись и предпочли заняться фаршированным фазаном, заботливо разложенным по тарелкам.
Кажется, минула целая вечность, пока приличия наконец позволили нам выйти из-за стола. Родители Этьена еще беседовали с Рейнардом, обсуждая здоровье и здравомыслие общих родственников, мы же с Этьеном вцепились друг в друга, едва оказавшись в коридоре.
– Прости меня! – выдохнул он, с трудом отрывая губы от моих. Я все еще стояла, слегка откинув голову назад и прикрыв глаза в сладкой истоме. – Видит Бог, я люблю своих родителей, но они приехали невероятно не вовремя. Еще и эта дурацкая ночь. Если бы я мог провести ее с тобой!
Сердце екнуло, будто устремилось куда-то в бездну, когда я поняла, что чувствую то же самое.
– Я слишком сильно к тебе привязываюсь, – пробормотала я, крепко сжимая его плечи. – Это начинает меня пугать.
– Не надо ничего бояться, – прошептал он таким тоном, словно никакие угрозы мира и вправду не были нам страшны, пока мы вместе.
