Когда, как уже было сказано, те, кто уже осаждал Никею, услышали о приезде наших вождей, то есть герцога Нормандского и Стефана Блуаского, то радостно вышли встречать их и сопроводили к месту, расположенному с южной стороны города, где мы разбили наши шатры. Тем временем турки, надеясь отогнать осаждавших от города и разместить в нем еще больше воинов, задумали объединиться. Но они получили жестокий отпор с нашей стороны, и около двухсот из них были убиты. Когда же они увидели франков, столь воодушевленных и сильных в бою, то поспешно отошли, поджидая удобный момент для нападения. Это было в первую неделю июня, что мы подошли.
Тогда наше войско было многочисленным, оно насчитывало до 600 тысяч человек. 100 тысяч из них были в кожаных кирасах и шлемах. Рядом с воинами шли люди без оружия – клирики, монахи, женщины и дети. Что сказать еще? Если бы все, кто покинул свои дома и отправился с благочестивой целью в поход, присутствовали сейчас здесь, вне всякого сомнения, их было бы 6 миллионов. Но отдельные участники, проходя через Рим, Апулию, Венгрию и Далмацию, не захотели и дальше переносить трудности пути и вернулись к своим очагам; в различных землях тысячи человек были убиты; многие, что пошли вместе с нами, заболели и умерли. Множество могил можно было видеть вдоль дорог на равнинах; это те места, где похоронены наши пилигримы.
Да будет известно, что, пока мы осаждали Никею, продовольствие нам подвозили на кораблях по приказу императора. Тогда наши вожди потребовали от нас строительства осадных машин, таранов, деревянных осадных башен, изготовления железных скоб и [механических] пращей. Мы обстреливали врага из луков и забрасывали камнями, а он отвечал нам тем же, и никто не щадил своих сил во время стычек. Мы часто применяли осадные орудия при штурме стен, но они были слишком мощны, и наши приступы оканчивались неудачей. Турки часто гибли от стрел и камней, как и франки. Поистине, мы глубоко сокрушались и рыдали в отчаянии, когда они умерщвляли кого-нибудь из наших людей под стенами; тогда они бросали крюки с веревками и, зацепив ими тело, поднимали его наверх. И никто из нас не осмеливался и не был в состоянии отбить тело павшего. Сняв с убитого одежду [и доспехи], его затем бросали со стены вниз.
Затем с помощью быков мы перетащили небольшие суда по суше из Цивитоте в Никею и спустили их на озеро; отныне они охраняли подходы к городу, не давая провозить туда продовольствие. В то время как пошла уже пятая неделя осады, сопровождаемая с нашей стороны частыми приступами для устрашения турок, жители отправили послов к императору, тайно сдав ему город. Подобное произошло, когда город уже находился в безвыходном положении благодаря действиям наших сил. Тогда турки впустили в город туркополов, посланных императором. Они приняли власть в городе, имевшем казну, полную денег, от имени императора и согласно его распоряжению. После изъятия всех этих денег император приказал раздать дары нашим военачальникам, дары из золота и серебра и роскошные одеяния. Пехотинцам были розданы медные деньги, которые они называли «тартарон». Сдача Никеи пришлась на день летнего солнцестояния.
Ансельм из Рибемонта
Моему достопочтенному господину Манассии II, Божьей милостью архиепископу Реймскому, пишет Ансельм из Рибемонта, его вассал и смиренный слуга.
Принимая во внимание, что вы наш господин и что благополучие королевства Французского зависит от вашей заботы, мы сообщаем вам о событиях, произошедших с нами, и о том, как Божие войско ведет себя. Мы прекрасно понимаем, что ученик не выше своего учителя и слуга не выше своего господина, и все же мы заранее просим прощения за то, что осмеливаемся дать вам совет, и заклинаем именем Господа нашего Иисуса подумать о том, кто вы есть и в чем состоит ваш священнический долг. Стремитесь к тому, чтобы знатные люди страны жили в согласии и народ в безопасности занимался тем, к чему он призван, а служители Христа проводили жизнь в мире и согласии, свободные в выборе посвятить себя служению Богу. Я молюсь также о том, чтобы вы и паломники Святой Матери Церкви Реймса, мои отцы и владетели помнили о нас. И не только обо мне и о тех, кто в поте лица своего служит Господу, но и о тех, кто состоит в Божьем войске и пал в сражении или почил в мире.
Но отложим обсуждение этих дел и вернемся к главному. После того как наше войско прибыло в Никомедию и мы очутились у самых врат турецкой земли, наши военачальники, исповедав свои грехи, причастились святых Христовых тайн. Затем мы отправились к Никее и взяли город в осаду 2-го дня перед майскими нонами. За то время, что мы штурмовали город с помощью осадных машин, коварство турок проявлялось неоднократно. Так, однажды, когда они уже дали нам обещание сдаться, Солиман [султан Кылыч-Арслан] и все турки, намереваясь застигнуть нас врасплох, собрались из ближних и дальних мест и напали на нас. Однако граф Сен-Жильский [Раймунд Тулузский], собрав своих франков, вступил с ними в бой и поразил многих из них, остальные в панике бежали. Наши люди вернулись с победой, воздев на острия пик и копий головы врагов, и это зрелище наполнило радостью сердца народа Христа. Это случилось в 17-й день перед июньскими календами. Наконец, враг, обескураженный ежедневными и еженощными приступами, был принужден сдать город в 13-й день перед июльскими календами. Тогда христиане, взойдя на стены с крестами и императорскими знаменами, отвоевали город во имя Господне; греки и латиняне едиными устами возгласили: «Слава Тебе, Боже!» И после этого знатные люди войска отправились встречать императора, который прибыл, чтобы выразить свою благодарность. И, получив от него бесценные дары, они вернулись, причем все они переживали событие по-разному.
Стефан Блуаский
Но после десяти дней, проведенных в его обществе, в течение которых мне постоянно оказывались знаки уважения, я расстался с ним, как с родным отцом. Он же распорядился приготовить для меня корабль, на котором я и переправился через спокойные воды морского пролива, на берегу которого стоит город. Некоторые люди говорят, что море у Константинополя бурное и гибельное, что совсем не так на самом деле, и плавать по нему не опаснее, чем по Марне и Сене. И вот мы подошли к противоположному берегу пролива Святого Георгия [пролива Босфор]. Мы проследовали вдоль него по направлению к Никомедии, где, собственно говоря, и начинается этот морской рукав
[34]. Этот город, в котором пострадал за Христа мученик Пантелеон, был разграблен турками. Оттуда мы поспешили к очень большому городу Никея, воспевая славословия Господу. Более трехсот башен, мои возлюбленные, и высокие стены замечательной архитектуры окружают Никею. Мы обнаружили в защитниках Никеи турках отважных воинов. Нам стало известно, что бесчисленное Божие войско уже в течение нескольких недель ведет смертельную схватку с жителями Никеи. Незадолго до нашего прибытия к войску Солиман [Кылыч-Арслан], турецкий князь [султан Румского (Иконийского) султаната], неожиданно напал на наших воинов, намереваясь прорваться в город и помочь осажденным жителям. Это его намерение с помощью Божией получило иное завершение. Наши люди, быстро изготовившись, оказали туркам яростный отпор, и те обратились в бегство. Наши воины устремились им вслед, убили многих из них и долго преследовали турок, убивая и нанося им раны.
