Раймунд Ажильский
Мы оставили Никею и ступили на земли Романии [Румского султаната], а на второй день Боэмунд с несколькими князьями отделился от графа, епископа и герцога. Когда на третий день Боэмунд уже готовился разбить свой лагерь, он увидел 150 тысяч турок, изготавливавшихся к битве. И в то время как он выстраивал в боевые порядки свои войска, он понес первые потери. В пылу битвы он послал гонца к графу и герцогу с просьбой о помощи, поскольку те были на расстоянии всего двух миль. Как только гонец Боэмунда прибыл в лагерь, все сразу же взяли в руки оружие, вскочили на коней и поспешили встретить врага. Однако, когда Солиман [Кылыч-Арслан] и те, кто был рядом с ним, увидели приближавшееся к ним наше войско, они решили не вступать в сражение, а отступить, не надеясь на победу
[38]. И он, взяв много пленных и множество шатров в лагере Боэмунда, был принужден Божиим вмешательством оставить все захваченное. Говорили об удивительном чуде, но мы не видели его, как два рыцаря в сиявших доспехах и прекрасные обликом появились перед нашим войском, угрожая врагу, так что у них не было никакой возможности победить. Действительно, когда турки попытались нанести им удары копьями, они остались невредимыми. Мы услышали об этом от турок, которые присоединились к нам, нам самим встречались на протяжении двух дней то тут, то там вдоль дороги кони с мертвыми всадниками.
Фульхерий Шартрский
Когда наши военачальники получили разрешение императора отправиться в путь, мы вышли из Никеи на третий день перед июльскими календами и углубились во внутренние области Романии [Румского султаната]. Когда мы были в пути уже два дня, до нас дошла весть, что турки приготовили не одну засаду для нас, и о том, что они надеялись дать нам бой на равнинах, через которые, как они предполагали, мы намеревались пройти. Услышав эту весть, мы не пали духом. В тот вечер, когда наши разведчики обнаружили их большие отряды, они тут же оповестили нас. В эту ночь наш лагерь охранялся со всех сторон. Но рано утром, когда настали июльские календы, мы вооружились и по сигналу трубы заняли свое место в строю. Затем, развернув флаги, мы выступили против врага в боевом порядке. Во втором часу дня их передовые отряды приблизились к нашим разведчикам. Когда мы узнали об этом, мы свернули наши палатки, чтобы подготовиться к битве.
Тогда эмир и вождь турок Солиман [султан Кылыч-Арслан], который владел городом Никея и Романией, собрал вокруг себя турок и язычников персов, которые, проделав путь в тридцать дней, пришли ему на помощь. Во главе их были Аль-эмир Кораджа и Эмир Атсиз, всего насчитывалось 360 тысяч бойцов, конных и вооруженных луками. В нашем войске были пехотинцы и рыцари. Но в это время с нами не было герцога Готфрида, графа Раймунда и Гуго Великого, которые отсутствовали в течение двух дней. По непонятной причине они выбрали боковую дорогу и взяли с собой много наших воинов. Это привело к невосстановимым потерям; поскольку наши вожди поздно получили наши послания, их помощь оказалась запоздалой. Турки издавали громкие вопли и осыпали нас дождем стрел. Многие из нас были ранены, и мы не знали, что делать, и бежали. И в этом не было ничего удивительного, такой способ ведения боя был нов для нас. Во второй раз во время похода большие отряды турок напали на лагерь и, проникнув в палатки, убили много наших людей и захватили наши запасы. Благодаря Богу отряды Гуго Великого, графа Раймунда и герцога Готфрида появились вовремя. Когда мы снова вернулись в наш лагерь, враги подумали, что мы готовимся напасть на них. Но то, что они принимали за отчаянную храбрость и смелость, на самом деле было большим страхом.
О чем еще можно рассказать? Мы все сбились вместе, подобно овцам в загоне, дрожащие и испуганные, окруженные со всех сторон врагом, так что мы не могли продвинуться ни в одном направлении. Ясно, что это было наказанием за наши грехи. Громко звучали стенания мужчин, женщин и детей, и так же громко кричали язычники, которые набросились на нас. У нас уже не оставалось надежды выжить. Мы признали, что мы были должники и грешники, и униженно просили милости у Бога. Среди нас были епископ де Пюи, наш патрон, и еще четыре прелата. Было также много священников, одетых в белые одежды, которые молили Бога сокрушить врага и даровать нам Его великие милости. Рыдая, они пели, и когда они пели, то рыдали. Тогда многие, опасаясь скорой смерти, обращались к священникам и исповедовали им свои грехи. Наши военачальники герцог Роберт Нормандский, граф Блуаский Стефан, граф Роберт Фландрский и Боэмунд противостояли врагу со всей своей мощью и часто пытались атаковать их. Турки также нападали на них всеми своими силами. Но Господь, видимо, внял нашим мольбам, ибо Он дарует победу не знатному лицу, не блестящему полководцу, но чистому сердцем, который укрепляется Божественной силой. Раз за разом он укреплял нашу силу и ослаблял турок. И мы увидели, что нам уже идут на помощь. Воздав хвалу Богу, мы вновь обрели смелость и, перестроив наши ряды, с новой силой устремились на врага. О, как много наших людей, которые шли за нами, турки убили в этот день! С самого первого часа нового дня и вплоть до шестого часа, как я уже рассказывал, обстоятельства были неблагоприятны для нас; но затем, постепенно, мы стали одолевать врага и получили поддержку от наших союзников. Явно Божие благоволение было с нами, поскольку все турки внезапно обратились в бегство. Но мы продолжали преследовать их через горы и долины, пока наш передовой отряд не дошел до самого их лагеря. Тогда наши люди нагрузили своих коней и верблюдов захваченной у турок добычей и даже палатками, которые были брошены отступавшими. Некоторые воины преследовали турок до наступления ночи, и могли бы преследовать и дальше, вот только наши кони были голодны и устали. Это было Божьим чудом, что на следующий день и третий язычники продолжили спасаться бегством. Мы были донельзя рады такой победе и воздали хвалу Богу, что Он не захотел, чтобы наш поход прервался; и мы были должны продолжить его во славу христианства. И слава похода пребудет вовеки от Востока до Запада.
Трудности похода через Малую Азию 3 июля – октябрь 1097 г
«Деяния франков»
Тогда мы продолжили преследовать презренных турок, которые каждый день пытались убежать от нас. Они же, подступая к каждому городу или крепости, всюду лгали, обманывая жителей этой земли, говоря: «Мы разгромили всех христиан, одолев их в бою, и уже ни один из них не осмелится встать у нас на пути; только позвольте нам войти». Войдя, они грабили церкви и дома, уводили с собой лошадей, ослов, мулов, уносили золото и серебро и все, что они только могли найти. Вдобавок они забирали с собой детей христиан, жгли и разрушали все вокруг, что могло нас поддержать, убегая и трепеща перед ликом нашим. Таким образом, мы шли за ними через пустыни, безводные и необитаемые земли, откуда мы вышли едва живыми. Голод и жажда повсюду стесняли нас, и не было здесь для нас никакой пищи. Там погибла большая часть наших лошадей, и поэтому многие из наших воинов остались пешими. Ввиду нехватки лошадей нам приходилось использовать вместо них быков. И ввиду крайней нужды мы использовали как вьючный скот козлов, баранов и собак.
