Князья, посовещавшись, отправили Боэмунда [Тарентского], а также герцога Лотарингского [Готфрида] и графа Фландрского [Роберта] посмотреть, что можно сделать. Они подошли в полночь к одной из городских башен, и тот, кто был готов сдать крепость, послал к ним вестника, который сказал: «Подождите, пока стража не пройдет с фонарем». Ибо трое или четверо ходили всю ночь по стенам с фонарями, чтобы поддерживать внимание стражи. После того наши, приблизившись к стене и установив лестницу, начали по ней взбираться. Первым был франк по имени Фульгер, брат Буэлло Шартрского, бросившийся вперед с неустрашимостью; за ним следовал граф Фландрский, который позвал к себе Боэмунда и герцога. И пока они так торопились, поднимаясь друг за другом, лестница надломилась. Тогда те, которые уже успели подняться, спустились в город и побежали открыть калитку в стене. Все наши вошли в нее сразу же и не брали никого из попадавшихся навстречу в плен. Когда начало светать, они подняли громкие крики; весь город пришел в ужас от небывалого шума, а женщины и дети расплакались. Наши воины, находившиеся в укреплении графа Тулузского [Раймунда] и располагавшиеся ближе всех к городу, проснулись от крика и говорили друг другу: «Это идут на помощь врагу!» На что другие отвечали: «Нам кажется, что это не крики торжества». Между тем сделалось совершенно светло, и на южном возвышении города показались наши знамена. Жители пришли в смятение, увидев наших воинов над собою; одни старались убежать воротами, другие устремились в пропасть; никто не оказывал сопротивления, ибо Господь помутил их рассудок. Для нас было приятно зрелище, когда те, кто защищали Антиохию против нас, не могли теперь сами уйти из города; если кто и пытался бежать, то все же он не спасался от смерти. Между тем произошел случай для нас утешительный и поистине приятный. Некоторое количество турок, бежавших через пропасти, отделявшие гору от северной части города, и искавших спасения, встретились с нашими. Принужденные отступить, турки были опрокинуты и снова обратились в бегство с такою поспешностью, что все попадали в пропасть. Для нас было истинным восторгом смотреть, как они летят вниз, но мы с сокрушением отмечаем также гибель тридцати лошадей в этом деле.
Трудно также сказать о количестве добычи, которая была собрана в Антиохии; представьте себе, сколько сможете, а к этому еще прибавьте. Мы не можем определить, сколько пало турок и сарацин. И было бы жестоко рассказывать о всех видах смерти, которыми они погибали. Те из неприятелей, которые занимали среднее укрепление на горе, видя, что их товарищи избиты и что наши не нападают на них, удержали за собою свою позицию. Правитель Антиохии Яги-Сиан ушел калиткою; его схватили армянские крестьяне и отрубили ему голову, которую они представили нам. Это случилось, я полагаю, по особому Божьему предначертанию, ибо тот, кто обезглавил многих своих соотечественников, теперь сам лишился головы. Город Антиохия был взят 3 июня 1098 года, а осада его началась около 21 октября 1097 года.
Итог осады Антиохии Конец октября 1097 г. – 3 июня 1098 г
Стефан Блуаский
Стремительно и с великой радостью шли мы к Антиохии и наконец осадили ее. И там мы не раз противостояли туркам. Это правда, что семь раз мы сражались с жителями Антиохии и с их бесчисленными сторонниками, которые каждый раз спешили им на помощь и с которыми случай сводил нас. И мы ожесточенно сражались с ними, и всегда нас вел Христос, и во всех этих семи битвах Господь Бог был нам поборником, и потому мы одерживали победы. И поистине, убили мы бессчетное число врагов наших. Но в тех же самых битвах и во многих приступах при осаде города было убито и много наших братьев, исповедников Христа, чьи души, несомненно, уже вкусили блаженство рая.
Нам открылось, что Антиохия поистине город великий, могучий и неприступный. И к тому же более 5 тысяч отважных турецких воинов собрались в городе, не говоря уже о сарацинах, павликианах, арабах, туркополах, сирийцах, армянах и других народах, огромное множество которых собралось там. И, сражаясь во время осады с врагами Бога и нашими, по милосердию Божьему нам удалось выйти из многих испытаний, претерпев бесчисленные страдания. У многих уже истощились все силы в этих святых страданиях. Очень многие из прирожденных франков непременно со временем умерли бы от голода, если бы не Божье милосердие и наша помощь. Более того, всю зиму стояли невероятные холода и постоянно шли дожди. Если кто скажет, что в Сирии самое трудное – это смочь вынести жар солнца, тот ошибается, поскольку зима у них подобна нашей.
Когда эмир Антиохии Яги-Сиан оказался из-за нас в тяжелом положении, он послал своего сына по имени Шамс ад-Даула (Sensadolus в лат. оригинале) к правителю Иерусалима Сокман ибн Ортоку и князю Алеппскому Родуану и Докаку, правителю Дамаска. Он также послал его и в Аравию к Bolianuth и в Хорасан к Hamelnuth (оба имени не идентифицированы). Эти пять эмиров, собрав 12 тысяч турецких воинов, неожиданно выступили на помощь Антиохии. Но, не зная обо всем этом, мы разослали многих наших воинов по городам и крепостям. Под нашим господством во всей Сирии было 165 городов и крепостей. Но незадолго перед тем, как турки подошли к городу, мы с 700 воинами выдвинулись вперед на три лиги и остановились на равнине близ моста через реку Оронт. Бог был на стороне верующих в него, ибо в тот день с Божьей помощью мы победили их в битве и убили большое их число. Мы принесли с собой в лагерь более двух сотен голов вражеских воинов, чтобы народ Христа мог возрадоваться, видя их. Визирь египетского халифа прислал своих послов сарацин
с письмами в наш лагерь, чтобы заключить с нами мир.
Мне приятно поведать вам, мои дорогие, что случилось у нас Великим постом. Наши князья решили воздвигнуть укрепление вблизи одних городских ворот и расположить его так, чтобы оно находилось между нашим лагерем и морем. Турки ежедневно выходили через эти ворота и убивали на пути к морю наших людей. А город Антиохия, как известно, лежит в пяти лигах от моря. По этому случаю прославленный Боэмунд и Раймунд, граф Сен-Жильский, всего лишь с 60 воинами отправились к морю, чтобы привлечь и матросов к строительным работам. Однако на обратном пути большой отряд турок напал врасплох на наших предводителей, их воинов и матросов, и началось гибельное сражение. Мы потеряли более 500 пехотинцев во славу Божью, и погибли также два рыцаря. Более того, в тот самый день мы пошли по дороге навстречу нашим братьям с великой радостью, не зная о постигшем их несчастье.
Но когда мы приблизились к уже упомянутым воротам города, множество конных и пеших воинов вышли из Антиохии и, словно они были победителями, ринулись на нас. Увидев их, мы послали в лагерь весть, что всем оставшимся следует последовать за нами и быть готовыми к битве. В то время как наши люди все еще продолжали построение, подошли наши вожди Боэмунд и Раймунд со своим поредевшим отрядом и поведали о большой неудаче, что постигла их. Услышав эту печальную весть, наши люди, загоревшиеся гневом на нечестивых турок и готовые умереть за Христа, ринулись в битву с желанием отомстить за гибель своих братьев. Однако неожиданно враги Бога и наши обратились в бегство, пытаясь скрыться в городе. Но, благодарение Богу, все сложилось не так, как они надеялись. Когда враги наши захотели перейти через реку по мосту, который заканчивался у мечети, мы, следуя сразу же за ними, убили многих из них, прежде чем они достигли моста. Многих мы сбросили в реку, и все они погибли; убили мы многих и на самом мосту, и тех, кто уже приблизился к городским воротам. Верьте, мои возлюбленные, истинности моих слов, что в той битве мы убили 30 эмиров, то есть людей княжеского рода, и еще 300 благородных турецких воинов, не упоминая других простых турок и язычников. Да, это так – павших турок и сарацин было 1230 человек! Среди нас не погиб ни один.
