Но когда сарацины в Рамле услышали, что мы переправились через реку неподалеку от них, они бежали из своих крепостей, побросав все оружие. В полях остался стоять неубранным хлеб и другие посевы, которые мы могли собрать для себя. Когда мы вышли в поля на следующий день, мы окончательно поняли, что Бог на нашей стороне. И мы принесли в церкви клятвы святому Георгию, поскольку он стал нашим проводником. Вожди и весь народ согласились, что мы должны выбрать епископа для этой церкви, поскольку она первой встретилась нам в земле Израиля, чтобы святой Георгий мог обратиться к Богу с мольбой о нас и чтобы провел нас по земле, где ему не поклонялись. К тому же надо помнить, что Рамла лежит в 15 милях от Иерусалима. И там мы провели совет.
Некоторые говорили: «Давайте не пойдем прямо сейчас в Иерусалим, но отправимся в Египет; мы приобретем не только Иерусалим, но Александрию и Вавилон и многие другие королевства. Если же мы пойдем в Иерусалим и нам не хватит достаточно воды, мы будем принуждены снять осаду города и не добьемся ни того, ни этого».
Другие же возражали в ответ: «В войске едва насчитывается пятнадцать сотен конных воинов, а общее количество всех воинов, кто может владеть оружием, невелико. И все же многие полагают, что мы должны идти в весьма отдаленную и неизведанную местность, где нам не смогут оказать помощь наши люди, и невозможно нам будет оставить гарнизон в том или ином городе, если нам удастся захватить хотя бы один из них. Даже если появится в этом необходимость, то мы не сможем вернуться. Но оставим это намерение, и давайте же будем держаться нашего пути, и да поможет Бог своим рабам и в деле осады, и в случае жажды и голода, и прочих обстоятельств!»
Итак, оставив гарнизон в крепости Рамла и в гарнизоне вновь поставленного епископа, мы нагрузили наших верблюдов, быков и вьючных лошадей и выступили в путь в направлении на Иерусалим. Однако о предписании Петра Варфоломея, что мы должны подойти к святому городу не иначе как только босыми, мы совсем забыли, оставив его в полном небрежении. Нами овладело страстное стремление занять как можно больше крепостей и замков, опережая друг друга. Поскольку у нас был обычай, что если кто-либо из нас первым захватит замок или поместье, и водрузит над ним свое знамя, и оставит охрану, то уже никто иной не имеет права занять его. Из-за своего тщеславия рыцари поднимались с ложа в полночь и, не ожидая своих спутников, захватывали поместья, что располагались среди зеленеющих лугов в долине Иордана. Некоторые же из них, кому завет Бога был ближе всего остального, шли босыми, сокрушаясь при этом о презрении многих к Божественному слову, но все же не смогли послужить примером различным честолюбцам. И когда самые первые воины, поступая таким тщеславным и самоуверенным образом, приблизились к Иерусалиму, его жители вышли нам навстречу и убили трех или четырех наших воинов, многих при этом ранив, и поранив также многих лошадей.
Осада 7 июня – 15 июля 1099 г
«Деяния франков»
Ликуя и радуясь, мы достигли города Иерусалима во вторник 6 июня и чудесным образом осадили его. Так, Роберт Нормандский осадил его с северной стороны, близ церкви Святого Стефана, которая была построена на том самом месте, где первомученик обрел вечное блаженство, когда был побиен камнями [иудеями] за исповедание Христа. Рядом располагался Роберт, граф Фландрский. Герцог Готфрид и Танкред осадили город с запада. Граф Сен-Жиль-ский [Раймунд Тулузский] осадил город с юга, со стороны горы Сион, где находится церковь Святой Марии, матери Христа; здесь Господь однажды уже совершил трапезу со своими учениками.
На третий день Раймунд Пилет, Раймунд Тюренн и многие другие, стремившиеся вступить скорее в бой с неверными, покинули войско и встретили 200 арабов. Христовы воины сразились с неверными и одолели их с Божьей помощью, убив многих из них и захватив 30 лошадей. В понедельник мы пошли на приступ с невиданной отвагой и сражались столь успешно, что, будь у нас готовы лестницы, город был бы в наших руках. Все же нам удалось разрушить малую стену, и при этом одну лестницу приставили к большой стене. По этой лестнице поднимались наши воины и в рукопашной схватке поражали сарацин и защитников города мечами и копьями. Многие из наших погибли, но те потеряли еще больше.
Во время осады, продолжавшейся почти десять дней, мы не могли ни за какую цену купить куска хлеба, и так продолжалось до прибытия наших кораблей. Мы страдали также от невыносимой жажды. Пребывая в великом страхе и ужасе, мы были принуждены водить наших лошадей и прочий скот на водопой за шесть миль от лагеря. Воды источника под названием Силоам, находившегося у подножия горы Сион, поддерживали нас, и все же вода продавалась слишком дорого.
После же того, как прибыл вестник с наших кораблей, наши сеньоры стали советоваться, каким образом обеспечить надежную охрану для людей и кораблей в порту Яффы. На рассвете выступила сотня воинов графа Раймунда, включая Раймунда Пилета, Ашара Монмерльского и Гильома де Сабрана [селение в департаменте Гар, Франция], и отправилась к порту. 30 наших воинов отделились от остальных и встретили 700 арабов, 167 турок и сарацин из войска эмира. Воины Христовы храбро устремились на них, но в сравнении с числом наших воинов их было такое великое множество, что они стали окружать наших. Они убили Ашара Монмерльского и нескольких пеших воинов. И когда наши были уже окружены и все думали, что пришло им время умереть, к основной части отряда прибыл какой-то вестник и сказал Раймунду Пилету: «Что стоишь здесь с этими воинами? Взгляни! Всех наших теснят арабы, турки и сарацины. И сейчас, быть может, их уже нет в живых. Помогите им, помогите!» Услышав это, наши воины поспешили на место битвы. Народ язычников, увидев воинов Христа, разделился на два отряда. Наши, призвав имя Христа, бросились на неверных с такой яростью, что каждый воин одолевал в схватке своего противника. Видя, что невозможно устоять перед храбростью франков, они, объятые страхом, обратились в бегство. Наши преследовали их на протяжении почти четырех миль, перебив многих. Одного из них захватили живым с тем, чтобы заставить рассказать все, что ему известно. Захватили также 103 лошади.
Во время осады города нас настолько угнетала жажда, что мы сшивали шкуры быков и буйволов и в них носили себе сюда воду почти за шесть миль. Мы испытывали великие страдания, мучаясь от зловонной воды и плохого ячменного хлеба. Более того, сарацины у всех источников и водоемов устраивали против нас засады и либо убивали и ранили наш скот, либо уводили скот и прятали его в пещерах в окружавших город холмах.
Раймунд Ажильский
Герцог Готфрид, и граф Фландрский, и герцог Нормандский осаждали город с северной стороны, там, где стоит церковь Святого Стефана, в центре города, к югу от угловой башни, соседствующей с башней Давида. Граф Раймунд [Тулузский и Сен-Жильский] и его войско подошло с запада и осадило Иерусалим на всем протяжении от лагеря герцога до подножия горы Сион. Но поскольку его людям препятствовал подойти ближе к стенам большой ров, граф решил перенести свой лагерь и сменить позиции. Однажды, проводя рекогносцировку на местности, он приблизился к горе Сион и увидел расположенную на ней церковь. Услышав о чудесах, сотворенных в ее стенах Господом, он сказал своим военачальникам и спутникам: «Если мы откажемся занять это священное место, которое Бог столь благосклонно нам дарует и которое сейчас занимают сарацины, что станется с нами? Что, если из-за ненависти к нам они разрушат и осквернят святыню? Кто знает, может, Бог не предоставит нам больше такой возможности, чтобы проверить наше отношение к Нему? Я твердо знаю одну вещь; если мы не защитим это святое место, Господь не отдаст нам другие святыни в городе». И так граф Раймунд, против воли своего окружения, приказал перенести палатки на это место. В результате он возбудил столь большую ненависть у своих людей этим поступком, что они не желали ни пребывать с ним вместе в одном лагере, ни выставить охранение на ночь. Каждый остался стоять там, где первоначально поставил свою палатку, за исключением нескольких приближенных графа. Однако за большое вознаграждение граф принуждал пеших и конных воинов охранять ежедневно свой лагерь. В той церкви находились истинные святые сокровища – могилы царей Давида и Соломона, а также мощи первомученика Стефана. Там Пречистая Дева Мария покинула этот мир, и там Господь вечерял и, после восстания из мертвых, явился Своим ученикам и Фоме [Неверующему]. Здесь же ученики исполнились Святого Духа.
