Сарацины опасались, что мы возьмем приступом город ночью или же на следующий день, поскольку все подготовительные работы наши у стен были закончены, и ров был заполнен, так что появилась возможность быстро взобраться на стену. С нашей стороны были опасения, что сарацины подожгут наши осадные орудия, которые были передвинуты ближе к стенам, и тем облегчат свое положение. Так что с обеих сторон эту ночь провели в постоянном бдении, трудах и бессонной настороженности. С одной стороны, была явная надежда, с другой – сомнения и страх. Мы славно потрудились, чтобы завоевать город ради славы Господней, они сопротивлялись, хотя и не так охотно, нашим усилиям ради законов Мухаммеда. Трудно даже представить, какие были предприняты неимоверные усилия с обеих сторон этой ночью.
Когда настало утро, наши воины бросились быстро к стенам и выкатили вперед осадные орудия, но сарацины построили столь много машин, что на каждую из наших приходилось 9—10 машин врага. Тем самым они сильно помешали нашим действиям. Это был девятый день, когда, согласно предсказанию священника, мы должны были взять город. Но к чему я столь долго и подробно объясняю? Наши машины были полностью разбиты под ударами многих камней, а наши люди были уже не столь быстры, но сильно уставшими. Однако оставалась еще надежда на Божью милость, на помощь Того, против Кого ничто не властно; именно в годину тяжких испытаний Он источник наших упований. Нельзя не рассказать об одном имевшем место случае. Две женщины пытались помешать работе одной из наших метательных машин с помощью колдовства, но на них и трех рабов упал камень и сокрушил их, так что они не успели даже произнести слова заговора.
К полудню наши люди были сильно истощены, и силы их были почти исчерпаны. Каждому нашему воину противостояло множество врагов; стены были очень высоки и мощны, и оборонительные укрепления, которые осажденные быстро восстанавливали после их разрушения, были, казалось, для нас непреодолимы. Но пока мы колебались, проявляли нерешительность, и враг пользовался этим, целительная милость Господа помогла нам, вдохновила нас и обратила скорбь в радость. Ибо Господь не забыл о нас. Пока продолжался совет, на котором решалось, отводить ли наши машины, поскольку часть из них была сожжена, а остальные сплошь разбиты, некий рыцарь, поднявшись на Масличную гору, начал размахивать щитом, привлекая к себе внимание тех, кто был вместе с графом и другими воинами, давая им знак к продвижению. Кем был этот человек, мы не смогли выяснить. Наши люди обрели смелость, и одни начали тараном долбить подножие стены, а другие подниматься по осадным лестницам и на канатах. Наши лучники пускали зажженные стрелы, обернутые хлопком, всячески мешая сарацинам захватить деревянные осадные башни, занятые воинами герцога [Готфрида] и других. Густая туча стрел вынудила защитников города покинуть стены. Тогда был быстро перекинут на них длинный перекидной мост с башни, и воины, проявляя храбрость и бесстрашие, начали перебегать по нему в Иерусалим. Среди тех, кто вошли первыми, были Танкред и герцог Лотарингский [Готфрид], и количество крови, что они пролили в тот день, было просто немыслимым. Все устремились за ними, и сарацинам пришлось туго.
Случилась странная вещь, что в то самое время, когда город был уже почти захвачен франками, сарацины продолжали сопротивляться на другой стороне, где граф [Раймунд] шел на приступ, как будто до падения города было еще далеко. Но теперь, когда наши люди овладели стенами и башнями, можно было наблюдать замечательное зрелище. Некоторые наши воины рубили головы врагам, что было проявлением к ним милосердия; другие стреляли в них из луков, и те падали, пораженные стрелами, с башен; а были и такие, кто метал тела еще живых врагов в языки пламени. Груды отрубленных голов, рук и ног можно было видеть повсюду на улицах города. С трудом можно было пройти среди лежавших тут и там трупов людей и лошадей. Но все это было ничто по сравнению с тем, что творилось в храме Соломона [мечети Аль-Акса], где проходили моления верующих. Что же происходило там? Если я поведаю правдиво и без утайки, то все равно это будет превосходить ваше воображение. Давайте, по меньшей мере, просто скажем, что в Соломоновом храме [мечети Аль-Акса] [наши] люди передвигались по колено в крови. Поистине, то был истинный Божий суд, и месту сему было предназначено наполниться кровью неверных, поскольку оно столь долго терпело их богохульства. Город был полон недвижными телами, и по улицам потоками текла кровь. Некоторые из вражеских воинов укрылись в Башне Давида и, обратившись к графу Раймунду с просьбой о защите, сдали ему Башню.
Теперь, когда город был взят, окупились все наши прежние трудности и страдания, и паломники могли теперь поклоняться Святому Гробу. Как же они возрадовались, и возликовали, и воспели новую песнь Господу! В их сердцах были молитвы благодарности Богу, победные и триумфальные, не передаваемые словами. Новый день и новая радость, счастливое завершение наших трудов породили новые слова и новые песни. Послушайте, этот день навсегда будет славен в будущих веках, поскольку он обратил наши тяжкие труды и скорби в радость и ликование. Этот день, можно сказать, является оправданием всего христианства, уничижением язычества и возрождением нашей веры. «Это день, дарованный нам Богом, будем же ликовать и радоваться ему», поскольку в этот день Бог вновь явил Себя Своему народу и благословил его.
В этот день, в июльские иды многие люди видели в городе епископа Адемара
[83]. Многие были также свидетелями его поступка, того, что он первым взобрался по лестнице на стену, призвав воинов и народ следовать за ним. Более того, в этот день апостолы разошлись из Иерусалима ради проповеди по всему миру. В этот самый день сыны апостолов возвратили себе город и отечество для Бога и своих отцов. В этот день 15 июля должен праздноваться в похвалу и славу имени Сына Божьего, который, в ответ на молитвы Своей Церкви, отдал во владение Своим детям город и землю отцов, которую Он им обещал. В этот день мы служили мессу, посвященную Воскресению, поскольку в этот день Он, который силой Своей восстал из мертвых, возродив нас Своей благодатью. И довольно об этом.
Приведение в порядок Иерусалима для владения им 22 июля – 7 августа 1099 г
«Деяния франков»
Наши вожди держали тогда совет и решили, что пусть каждый творит милостыню с молитвами, чтобы Господь мог избрать того, кого Он хочет видеть правящим над всеми остальными и управителем города. Они также приказали всех мертвых сарацин выбросить за ворота из-за сильного зловония от них, ибо едва ли не весь город был заполнен их трупами. Живые сарацины тащили мертвых за ворота и сооружали из них горы едва ли не выше городских домов. Не видывал и не слыхивал такого избиения языческого народа никто и никогда. Костры из мертвых тел возвышались, подобно пирамидам, и никто не знает их числа, кроме самого Бога. Граф же Раймунд позаботился о том, чтобы эмира и тех, кто был с ним, сопроводили в Аскалон целыми и невредимыми. На восьмой день после того, как город был взят, правителем его избрали герцога Готфрида, который должен был усмирять язычников и защищать христиан. А в праздник оков Святого Петра выбрали патриархом разумного и достойного мужа по имени Арнульф. И был этот город взят христианами 15 июля, в пятницу.
