– Я прочитал все материалы и пришел к выводу, что такое поведение совершенно не соответствует характеру Йорана Лундблада. Он не мог просто взять и бросить дела в Стигтомте и в Фёрлёсе.
В тот осенний день Анн Осениус появилась в его офисе. Пришло время принять решение: откладывать дело в сторону и ждать, пока Йоран Лундблад каким-либо способом обнаружится, живой или мертвый, или направить на расследование больше ресурсов и продолжить вести его.
– Мы не проводили формальной встречи, это был просто обычный рабочий день, – вспоминал Мартинссон. – Анн сидела на стуле для посетителей, а я за письменным столом. Ее тоже смутили факты, она согласилась, что нужно что-то предпринять.
Таким незамысловатым образом функционирует предварительное расследование, несмотря на то что от решения полиции может зависеть, останется подозреваемый на свободе или попадет в тюрьму. А в особых случаях решается вопрос жизни и смерти.
Полиция не может поступать как заблагорассудится: ни комиссары, ни высшее начальство. За ними стоит закон, дополненный предписаниями, как его толковать и применять в ежедневной работе. В зависимости от направления отдела сотрудник должен выполнять ряд методологических действий согласно документу о «Предписаниях и общих указаниях для служащих полиции». Они есть для всего: выдача разрешений, контроль дорожного движения, проведение расследований, а также деятельность по профилактике преступлений. Это своего рода собрание правил на все случаи жизни, шпаргалка.
Тем осенним днем разговор двух полицейских имел далеко идущие последствия. Их решение способно было превратить чью угодно жизнь в настоящий кошмар: проверки, дознания, следственные операции, допросы соседей, друзей, работодателей. Меры, которые порождают массу слухов и могут раздавить человеческое достоинство. Когда запускается большой аппарат полицейского расследования, даже совершенно невиновный человек может угодить в социальный ад, а сотрудник, превысивший полномочия без веских на то оснований, рискует попасть под статью о служебной ошибке и лишиться работы. Поэтому не все так просто. Нужно быть аккуратным, принимая серьезные решения.
Мартинссон и Осениус не были уверены, много ли еще удастся выяснить о Лундбладе, если они сейчас решат бросить на это ресурсы, имеющиеся в распоряжении. С одной стороны, если вплотную заняться этим делом, остальные придется отложить. В таком случае пострадают интересы других жертв, а сами нарушители останутся на свободе, что, в свою очередь, приведет к понижению правового сознания в обществе, раз не следует наказания. С другой стороны, нельзя оставлять безнаказанным преступление против человека, который, возможно, был убит по пока неясным причинам. Продолжив расследование, появляется шанс раскрыть дело и наказать убийц. Если в итоге усилия окажутся напрасными, это будет означать, что два компетентных полицейских потратили массу сил и времени на изначально «дохлое» дело. Проводить анализ в подобной ситуации необходимо с холодной головой.
Тот, кто думает, что шведская криминальная полиция может за полдня собрать оперативную группу из следователей, техников, инспекторов и администраторов, чтобы немедленно начать расследование убийства на основании заявления об исчезновении, слишком много смотрит телевизор. В реальности им приходится постоянно пересматривать приоритет дел. При этом никто с самого начала не знает и не может быть на сто процентов уверен, какие важнее и где есть шанс на успех.
В общем и целом в Швеции заявляют о 1,5 млн преступлений в год. Сюда входит все, даже кражи велосипедов. Если взять статистику преступлений с применением насилия, получается около 110 000 заявлений в год. В Кальмаре около 2000. Огромные цифры, особенно если учесть, что по всей стране работает всего 28 000 сотрудников полиции, из которых самих полицейских только 20 000, остальные – гражданские.
Возьмем только самые тяжелые преступления – убийства. В среднем за последние десятилетия заявляют о 80–100 случаях в год. Почти все дела раскрываются. Для них тоже есть пособие – «Методология по расследованию тяжких насильственных преступлений», или, в служебном обиходе, «Библия убийства». Название появилось еще в 1970-х, когда первую версию напечатали в существующей тогда Государственной комиссии по расследованию убийств. Это была брошюра с инструкциями на 35 страниц со списком первостепенных мер: перекрыть дороги, установить личности, вызвать служебных собак. Схема проведения расследования и состав следственной группы: глава расследования, центр связи, группа следователей.
С тех пор «Библия убийства» много раз переписывалась и дополнялась вслед за техническим развитием и совершенствованием методов работы. К примеру, в 1970-х годах не было техники по работе с ДНК, которую используют сейчас. Теперь скрупулезное изучение места преступления приобрело гораздо большее значение, ведь есть шанс найти мельчайшие следы подозреваемого. В новейшем издании 97 страниц и подробно расписано, кто должен входить в состав следственной группы: начальник расследования с ассистентом, координатор на месте преступления, ответственный эксперт-криминалист, несколько офицеров полиции, выполняющих разные задачи, секретарь для приема данных и администраторы. Всего 25 человек, чтобы можно было работать на полную мощность.
Как известно читателям детективов, первые дни или даже часы после совершения убийства являются решающими. Если проходит время, а подозреваемый с соответствующим набором улик не установлен, то преступление, на языке криминалистики, переходит из категории «очевидных» в категорию «неявных». Раскрытие такого дела требует применения определенных мер, то есть расследования. И чем больше утекает времени, тем меньше шансов его раскрыть.
Поэтому особенно важно тщательно собирать материал, следуя указаниям «Библии убийства»: просмотреть записи с камер наблюдения прежде, чем они запишут новые данные поверх старых; допросить свидетелей со всей тщательностью, пока происшествие не поблекло в их памяти; отыскать все возможные улики, прежде чем их уничтожит ветер или дождь; и, конечно, попытаться задержать преступника, пока он поблизости. Для этого необходимо перекрыть дороги, стучаться во все двери, проверять машины, квартиры, людей.
Все вышеописанное относится скорее к свежему преступлению, но суть в том, что, вне зависимости от времени обнаружения факта преступления, предписаниям надо следовать. Гангстер, убитый в собственной машине, или просто человек, застреленный на улице средь бела дня и истекший кровью на тротуаре, – никакой разницы. Оградить место происшествия, остановить всех вокруг и допросить, хотят они того или нет. Вытрясти из мобильных операторов все данные о том, какие телефоны находились в этот момент рядом, установить схему передвижения всех мобильников в радиусе пяти километров.
Код классификации дела на столе комиссара даже не входил в разряд преступлений – 0911 «пропавший человек» – он административный и практически не давал никаких полномочий.
Все, чем располагали Осениус и Мартинссон, – это собственные знания и опыт, или интуиция. Неважно, как называть. У них сложилось стойкое впечатление: в деле что-то не сходится. Чтобы формально продолжить расследование, субъективные ощущения и объективные данные необходимо сложить вместе и назвать подозреваемого, то есть выдать версию о человеке, возможно, совершившем преступление. Параграф 1 главы 23 Процессуального кодекса Швеции звучит так:
