— В таком случае, — подхватил лорд Сэйр, — мы покинем Мальборо-Хаус пораньше.
Поезд уже двигался вдоль платформы, на которой выстроились в длинный ряд ожидающие пассажиров носильщики.
Наши джентльмены, однако, полагались на своих слуг — те должны были забрать их вещи из купе, а также из багажного вагона.
Едва поезд остановился, Д'Арси Чарингтон подхватил свою коричневую ротанговую трость и спрыгнул на платформу.
— До свидания, Тейдон! — крикнул он на прощание и исчез в толпе.
Лорд Сэйр не торопился.
Он сложил «Файнэншл тайме», так и не прочитанную из-за того, что они всю дорогу разговаривали с другом, потом встал и надел подбитое мехом пальто с каракулевым воротником.
Он как раз водрузил на голову цилиндр, чуть сдвинув его набок, когда появился его слуга.
— Надеюсь, ваша милость, вы доехали хорошо.
— Вполне удобно, Хигсон, благодарю вас, — ответил на приветствие лорд Сэйр. — Пожалуйста, прихватите газету, я ее не дочитал.
— Слушаю, милорд. Ваш брум дожидается вас, ваша милость. Багаж я погружу в ландо
[3]
.
— Спасибо, Хигсон. Я поеду в палату лордов. Домой переодеться заеду рано, я приглашен сегодня в Мальборо-Хаус.
— Понимаю, милорд.
Лорд Сэйр вышел на платформу и начал прокладывать себе дорогу через густую толпу.
Поезд был переполнен; в числе других пассажиров в нем ехала и группа школьниц, которые, как заметил лорд Сэйр, сели в Оксфорде. Их отпустили домой на Рождество, и девочки выглядели весело и оживленно.
Они прощались друг с другом, в то время как воспитательницы распределяли их по группам.
Некоторых встречали родители; одетые в меха мамаши подносили к лицу собольи и горностаевые муфты, чтобы не вдыхать паровозный дым.
Лорд Сэйр, едва отойдя от своего вагона, вспомнил, что не отдал Хигсону еще одно приказание, и повернул назад.
Слуга все еще выгружал из сетки дорожные сумки, портфели и прочий ручной багаж. Слуга Д'Арси Чарингтона был тоже здесь и занимался вещами своего хозяина.
— Хигсон! — позвал лорд Сэйр с платформы. Слуга в мгновение ока возник в дверях купе:
— Да, милорд?
— Зайдите по пути в цветочный магазин и отправьте леди Гертруде Линдли большой букет белых лилий вместе с этой запиской.
— Хорошо, милорд, — ответил слуга, принимая у хозяина запечатанный конверт.
Когда лорд Сэйр снова зашагал по платформе, он уже твердо знал, что посылает Гертруде Линдли последний букет.
Как часто бывало и раньше, ему стало ясно, что и этот роман подошел к концу.
Он и сам не мог бы объяснить себе, почему в какой-то момент ему внезапно становилось скучно, почему то, что казалось столь привлекательным и желанным, переставало им быть.
Гертруда не совершила ничего необычного и ничем его не обидела.
Он просто понял, что она больше не привлекает его, а все ее манеры и ужимочки, казавшиеся ранее такими очаровательными, стали откровенно его раздражать.
Его друг Д'Арси Чарингтон, разумеется, упрекнул бы его в привередливости — женщины, вероятно, объяснили бы это непостоянством, но он ничего не мог поделать со своими чувствами.
Он словно бы пытался поймать нечто неуловимое, верил, что вот-вот добьется желанной цели, — и неизменно разочаровывался.
Ведь трудно себе представить женщину красивее Гертруды, и хотя в комнату она входила с видом Снежной Королевы, в постели была пламенно страстной, бурной и порою неутолимой.
— Что же во мне не так? — спрашивал себя лорд Сэйр, идя по платформе. — Почему я так скоро охладеваю, почему ни одна женщина не удовлетворяет меня надолго?
Он знал, что при желании мог бы владеть любой женщиной, заинтересовавшей его; Д'Арси был прав — они слишком легко падали в его объятия.
Он редко сам добивался взаимности. Любовные интриги возникали, как правило, по инициативе женщин.
«Слава Богу, что я уезжаю», — подумал он, понимая, что иначе было бы нелегко вырваться из рук Гертруды.
Как объяснишь ей, почему вдруг переменились его чувства?
Когда он вышел из поезда на платформу, по ней двигалась плотная толпа, но теперь большинство пассажиров покинуло вокзал, и только носильщики с нагруженными багажом тележками направлялись к выходу.
Лорд Сэйр шел за одним из них; тележка была нагружена так высоко, что за ней ничего не было видно. Внезапно впереди раздался крик.
Носильщик внезапно остановился, так что лорд Сэйр едва не налетел на него.
Оба они явственно услышали отчаянный женский крик, быстро обежали тележку и увидели девушку, лежащую на земле.
Лорд Сэйр наклонился, чтобы помочь девушке подняться, и заметил, что она держится руками за лодыжку.
— Вы сильно ушиблись? — спросил он.
— Только ногу, — ответила она, — ничего особенного.
Но он увидел, что у нее по ноге течет кровь, а чулок порван.
— Очень сожалею, мисс, — заговорил носильщик. — Я не заметил вас, истинная правда.
— Это не ваша вина, — сказала девушка мягким и нежным голосом. — Я сама зазевалась, высматривая, не встречает ли меня кто-нибудь.
— Вы сможете встать, если я помогу вам? — спросил лорд Сэйр.
Она улыбнулась ему, и лорд Сэйр обратил внимание на огромные серые глаза на бледном лице. Он подхватил девушку под руки и осторожно поднял ее.
Она еле слышно вскрикнула от боли, но, выпрямившись, храбро заявила:
— Ничего страшного… Простите, что затруднила вас.
— Я не думаю, что у вас перелом, — сказал лорд Сэйр, — но никогда не знаешь наверняка.
— Ничего страшного, — повторила девушка уверенным тоном. — Спасибо, что помогли мне.
— Как вам кажется, вы в состоянии дойти до выхода? Вас, верно, ждет там экипаж?
— Я надеялась, что мама встретит меня на платформе, — сказала девушка, — во всяком случае, я уверена, что она прислала за мной карету.
— Обопритесь, пожалуйста, на мою руку, — предложил лорд Сэйр. — Идти здесь недалеко. Чтобы найти кресло на колесах, понадобилось бы немало времени.
— Нет-нет, я вполне могу дойти, — заверила девушка.
Он подставил ей руку, и, опираясь на нее, девушка двинулась вперед медленным шагом — нога у нее явно болела.
До выхода и в самом деле было недалеко, а на площади у вокзала ожидало немало экипажей, в том числе и его собственный брум.
