— Мне очень жаль, мама, — поспешила с ответом Бертилла, — но тут уж ничего не поделаешь, ведь вы не прислали за мной экипаж.
— Я же тебе сказала, что ждала твоего приезда только завтра. Исключительно неудачно, что тебе встретился именно лорд Сэйр.
— Почему?
Леди Элвинстон повернула голову и посмотрела на дочь: ее взгляд задержался на полудетском личике и светлых волосах, выбивающихся из-под нелепой и старомодной шляпки.
— Ты ему сказала, кто ты такая?
— Он спросил меня об этом. Он знает вас.
— Черт побери! — выругалась леди Элвинстон, и у Бертиллы от изумления широко раскрылись глаза.
— Мама! — невольно вскликнула она.
— Только и остается, что выругаться, — заявила леди Элвинстон. — Неужели трудно было сообразить, глупая ты девочка, что я не хочу, чтобы кто-либо и менее всего лорд Сэйр знал о существовании моей дочери?
Бертилла промолчала, и леди Элвинстон продолжила:
— Он расскажет о тебе Гертруде Линдли, а та разнесет по всему свету! Она всегда ревновала ко мне.
— Простите, мама. Я не знала, что я вам нежеланна.
— Поразительно! — воскликнула леди Элвинстон. — У тебя не хватило ума понять, что мне вовсе не льстит быть матерью восемнадцатилетней дочери. Я говорю, что мне тридцать, если кто-то настолько невоспитан, чтобы задавать мне вопрос о возрасте, но делаться старше я вовсе не желаю.
— Простите, мама, — повторила Бертилла.
— Я сама должна была понять, что с тобой хлопот не оберешься, — сказала леди Элвинстон. — Ты всегда была глупа. Будь у тебя в голове хоть капелька мозгов, ты не сообщила бы ему свое имя или назвала бы придуманное.
— Если бы вы предупредили меня, чего… вы от меня хотите, — самым несчастным голосом проговорила Бертилла.
— Вот уж действительно! Откуда мне было знать, что ты столкнешься с кем-то из моих друзей? Я-то приняла меры, чтобы они тебя не встречали. И вообще, как ты могла отправиться наедине с лордом Сэйром в его бруме? Раз тебя никто не встретил, надо было взять наемный экипаж.
— Я так и собиралась сделать, — возразила Бертилла, — но он был так добр, с таким участием отнесся ко мне и сам предложил отвезти меня домой.
— Думаю, он бы не предложил этого, если бы посчитал тебя взрослой, — задумчиво, обращаясь скорее к самой себе, а не к дочери, проговорила леди Элвинстон. — Он решил, что ты еще ребенок. Ты не выглядишь на восемнадцать лет.
Бертилла со страхом припомнила, что лорд Сэйр поинтересовался ее возрастом, а она сказала ему правду, но не решилась теперь поведать об этом матери.
Разумеется, если бы мать задала ей прямой вопрос, она бы не солгала.
Еще с детских лет Бертилла усвоила, что спешить с информацией неразумно, поскольку невозможно предвидеть, как леди Элвинстон воспримет ее.
— Итак… — Леди Элвинстон все еще рассуждала сама с собой. — Если считать, что я родила тебя в семнадцать лет, то пусть тебе будет четырнадцать, а мне, стало быть, тридцать один.
Она окинула дочь критическим взглядом.
— Вполне сойдешь за четырнадцатилетнюю, — объявила леди Элвинстон. — Ты такая маленькая, такая невзрачная. Если меня спросят, я так и отвечу.
Она взяла с постели еще одно письмо.
— Значит, дело улажено, — сказала она, — к тому же ты здесь пробудешь недолго. Только держись подальше от посторонних глаз.
— Мне придется уехать, мама?
— Послезавтра, — сообщила леди Элвинстон. — Ты будешь жить у тети Агаты, старшей сестры твоего отца.
Бертилла не могла скрыть потрясения:
— С тетей Агатой? Но я думала, что она…
— Агата — миссионерка, как ты отлично знаешь, и я решила, что тебе стоит готовить себя к той же деятельности.
— Вы имеете в виду, — с трудом, запинаясь чуть ли не на каждом слове, заговорила Бертилла, — вы хотите, чтобы… я тоже… стала миссионеркой?
— А почему бы и нет? — пожала плечами леди Элвинстон. — Это вполне достойная карьера для любой девушки. Как ты знаешь, тетя Агата живет в Сараваке.
Бертилла только тихонько охнула, а леди Элвинстон продолжала:
— После смерти Маргарет я написала Агате и сообщила, что, когда ты окончишь школу, я отправлю тебя жить к ней.
— И она… согласилась принять меня?
— Ответ не успел еще прийти, но я уверена, что Агата тебе обрадуется.
— Как вы можете быть в этом уверены, мама? Леди Элвинстон не ответила, и немного погодя
Бертилла решилась спросить:
— Когда у вас, мама, в последний раз были известия о тете Агате?
— Неужели ты думаешь, что я помню каждое письмо, которое получаю? — рассердилась леди Элвинстон. — Агата всегда писала твоему отцу на Рождество.
— Но папа уже три года как умер.
Леди Элвинстон взглянула на обеспокоенное лицо и встревоженные глаза дочери, и черты ее словно окаменели.
— Прекрати создавать ненужные затруднения! — отрезала она.
— Но… мама…
— Я больше не намерена выслушивать возражения! Теперь, когда Маргарет умерла, тебе больше некуда деваться. — Она помолчала и добавила: — Большинство девушек были бы только рады повидать мир. Уверена, что тебе это придется по душе, а я всегда говорила, что путешествия расширяют кругозор.
— Я должна буду остаться в Сараваке… навсегда?
— Откуда же взять деньги на обратную дорогу? — заявила леди Элвинстон. — Отправить тебя туда стоит очень дорого, а тебе к тому же понадобятся платья, вообще разная одежда, хоть и немного. Никто и не ждет, чтобы ты была модно одета, потому что некому будет на тебя смотреть, кроме множества туземцев.
Бертилла умоляюще сложила руки.
— Мама, я не хочу жить с тетей Агатой! Я помню, как боялась ее, когда была маленькой, а папа всегда считал ее фанатичкой.
— Твой папа всегда говорил много глупостей, на которые тебе не стоило бы обращать внимания, — возразила леди Элвинстон. — Ты поедешь к своей тете, Бертилла, нравится тебе это или нет. Ты мне здесь не нужна.
— Может быть, одна из папиных двоюродных сестер согласится взять меня к себе? — в полном отчаянии предложила Бертилла.
— Все они живут в Лондоне, а я уже сказала, что здесь ты мне не нужна. Пойми же наконец, мне ни к чему бремя в виде взрослой дочери.
С этими словами леди Элвинстон повернулась к зеркалу на туалетном столике и вгляделась в собственное отражение.
Она осталась вполне довольной своими темными волосами и белой кожей.
— Ты достаточно взрослая, — сказала она, — чтобы понять, что я надеюсь снова выйти замуж, но смею тебя уверить, Бертилла: ничто так не отпугивает мужчину, как дети жены от предыдущего брака.
