Рей задумчиво затянулся, заглядывая в воспоминания капитана наемников.
— Илая, мы тебя плохо влияем! Вот на кой черт их грабить? Давай лучше шантажировать.
— Мистер Салех, а с чего вдруг такое человеколюбие? На моей памяти вы всегда выбираете тот вариант, когда надо бить людей. — Ричард втянул дым. — О, какие люди, нет, бить его бесполезно. Может все же продадим охранке?
— А чего ты не хочешь убивать болезного? Он же вроде как убить нас хочет. — Теперь уже Рей удивился.
Ричард какое-то время пялился в пространство.
— Ах да, я думаю, что действие наркотика. Действительно, глупо, мистер Салех, приедем в столицу, наведаемся с визитом. Я предлагаю молоток.
— А может вспомним науку старого Роберта? К тому же у нас уже кончаются каникулы, а у нас домашнее задание! А тут такой повод. И не надо заказывать душегубца в канцелярии.
— Это дело! А то я как то, признаться, за всем этим колдунством и забыл за нашу учебу! — Сказал Ричард уже почти нормальным голосом, без привычного тлена в интонациях
— Эт вы о чем? — Уточнил Илая, который развалился на стуле.
— Илая, вот скажи честно, тебе тайн не слишком много? — Рей протяжно зевнул. Ты же с нами только знакомство завел, уже перестал на человека быть похожим. Это, если что, буквально, как человек ты вроде пока ничего такой.
— Убедили, обойдусь! — репортер кивнул своим мыслям.
— На, Ричард, теперь ты первый! — Рей опустошил последний мешочек.
Молодой человек затянулся. Его зрачки расширились. Трубка дернулась в руках и Илая едва успел подхватить выпавший инструмент. Ричард закашлялся. А потом громко, заливисто расхохотался.
— А это так и должно быть? — Осторожно поинтересовался Илая, рассматривая трубку в своих руках.
— Дык, трава какая-то слабенькая, видимо только взяло нашего Ричарда, сейчас просмеется и кушать начнет, как не в себя.
Ричард тем временем продолжал хохотать и кашлять. В какой то момент он остановился чтобы набрать дыхание.
— Это не память!
— Что?
— Письмо, это письмо, нам, от шамана. Он знал как будет. Он там все объясняет. О боги, как же это остроумно! Они обманули всех! Вообще всех!
Илая выхватил трубку и поспешно затянулся, тоже закашливаясь. И тоже рассмеялся шипящим и булькающим смехом.
Рей уже не стал дать пояснений и тоже втянул дым. В голову потекли образы и картинки…
Гогот громилы присоединился к смеху молодых людей. Он бил себя по бедрам и орал, утирая слезы.
— Ох шельмы, ох уроды темнокожие, вот это они дали! Ухаха!
— Мухаха!
— Мвахаха!
— Джентльмены? — Дверь в комнату раскрылась. Вошел Мистер Лидс. Вид он имел весьма ошарашенный. — Джентльмены, о боги, вы что, пристрастились к этой дряни? Она же сушит мозги и отбирает волю! — Маг поспешно отворил окно, впуская в комнату гостиницы свежий ночной воздух. После чего махнул рукой и весь дым из комнаты вылетел, закрутившись вихрем.
— Мвахаха, Рей, Илая, это мистер Лидс, боги, мистер Лидс, мы наверно, мвахаха, думаешь что мы накурились! Хааахаха! — Ричард держался за живот.
— А мы накурились! Ахахаха! Накурились и поняли что мы никого не утопили, мистер Лидс! Мы так счастливы! — Илая был весел.
— Жерар, хотите апельсинку? — буркнул Рей с набитым ртом.
— Апельсинку, ахаха! Апельсинку! — Ричард стонал и шмыгал носом. — Мы накурились и поняли, что никого не убили, представляете мистер Лидс, Ахаха! А почему мы никого не утопили?
— Ричард, ну и умора, я уже не помню, Ухаха! Но мы на самом деле хорошие, мы никого не убили! Ухаха! — Снова подал голос Илая!
— Лидс, не уходи, мы хорошие! — Рей продолжал опустошать корзину. — И правду ни в чем не виноватые! Это они сами! Понимаешь, сами! Мвахаха! Бульк! А потом возьмут, да всплывут!
— Бульк! Пузиком кверху! Ухаха! — Мистер Салех, хватит, хватит, чертяка, ты что несешь, я же больше смеяться не могу!
— Это отвратительно! Это просто возмутительно! Совсем никого уважения! — Лидс хлопнул дверью и выскочил из комнаты.
Через какое-то время хохот стих.
— Так, джентльмены, тут был Жерар Лидс, или мне показалось? — уточнил Ричард, смакуя какой-то фрукт что целиком состоял из мясистых сладких семян.
— Ага, не показалось. Хотел чего-то. Проветрил комнату и ушел.
— Ну, не важно, завтра спросим! — Илая выкинул ситуацию из головы. Дай те мне вон ту длинную зеленую штуку?
В эту ночь дипломаты спали без сновидений.
Гринривер вышел на террасу потягиваясь. На душе царил мир, в голове оставалась приятная тяжесть и организм требовал лишь чашки местного кофе со сливками и кардамоном.
Вскоре к Ричарду присоединился Рей. Он почесывал бок и подставлял лысину солнцу.
— О чем задумался, Ричард?
Молодой человек сидел за столом, перед ним лежали листы бумаги. Несколько смятых уже валялось в мусорной корзине. Но тонком носу блестело золотом пенсне.
— Сочиняю текст отчета. Нахожусь в затруднении. — Честно признался графеныш, делая глоток кофе из чашки.
— Поделись, мне тоже эти бумажки заполнять. — Рей налил себе лимонада из высокого кувшина.
— Если написать, как было, нам не поверят. К тому же, что мы приложим в качестве доказательства?
— Так у нас эта… трава памяти осталась…
— Не осталось там ничего, все израсходовали, подчистую. А господин Лидс еще и под клятвой даст показания что мы накурились шаманской травы до видений и несем бред, которой позволяет нам заглушить совесть. Боги наши клятвы, конечно, в случае чего, примут, но клясться перед людьми, которые нас сами учили эти клятвы обходить…
— То есть, у нас из аргументов только видения от наркотика? — Рей сделал шумный глоток.
— Если бы у нас было что то, что можно продемонстрировать в качестве доказательства истинности слов… — протянул Ричард
— Без шансов. Это будет выглядеть оправданиями. И перекладыванием ответственности. — Рей был серьезен.
— Ага, альтернатива не лучше, у нас были доказательства, но мы их случайно скурили. — Ричард фыркнул.
— И что предлагаешь?
— Мистер Салех, ну это же очевидно. Будем загадочно молчать. Очень хорошо работает для зловещей репутации.
— Так ты вчера вроде как страдал. Не? Ну, что тебя теперь монстром считают… — Под тем взглядом, который бросил юный Гринривер Рей аж заткнулся.
— Мистер Салех! Вы меня разочаровываете, то есть вы всерьез решили, что мне важно общественное мнение? Мы ведь уже больше года знакомы.
— И? Ты всегда был болезненно тщеславен!
