Гринривер постарался пошевелиться, но…
— Дядя Салех, почему дядя Ричард не слушается? Я заплела ему волосики в большую чипу’ повиновения! Сплела его сны, его волю, его мысли и его память, и теперь он мой!
— Дядя Ричард ходит под божественным благословением, его невозможно взять под контроль. Извини, Аврора, но кажется, ты просто сломала дядю Ричарда. — Расстроено пробасил гигант.
— А у тебя есть запасной? Давай закажем в магазине? — Судя по звука аврора скакала вокруг и сыпала идеями.
— Может этого починим? Как твоя Чипа снимается?
— Чипу’, она не снимается. Только смерть может разорвать оковы! — Голос девочки снова приоборел глубину.
— Так это без проблем! Ща, только заглянем…
Ричард почувствовал как ему на лоб опустилась ладонь, и грубые пальцы разлепили веки.
— Ричард, ты меня слышишь? Пошевели глазами вверх и вниз, если слышишь. — Ричард уставился на душехранителя, рядом с ним стояла Аврора с любопытством взирала на паралитика.
Благо, хоть глаза ему повиновались.
— Так, значит, я тебя сейчас укокошу…
Ричард стал отчаянно вращать глазами. А потом, стремительно выудив из памяти свтовоей шифр, начал чередовать вертикальное и горизонтальное движение глазами.
Рей вгляделся в выпученные глаза
— Пэ И Дэ О… О, я понял, Ричард говорит нам что нельзя проливать кровь, да Ричард?
«Нет» ответил тот глазами
— А что тебе дяденька Ричард говорит? — Уточнил ребенок, поняв что компаньоны как то общаются.
— Он говорит, что нельзя проливать кровь, иначе набегут твои демоны, и будут тут шкодить. Ну, я могу его придушить… Кстати, а твоя эта Чопа будет работать если в мертвое тело кто-то вселиться? — Что-то сообразил Салех
— Чипу’, ты чего такой глупенький? Конечно, будет, Чипу’ связывает суть, и тело все равно будет мне повиноваться!
— Так, тогда придумать, как его тело заставить полностью заново выращивать, у меня где-то была, взрывчатка… — Громил был задумчив, но ни сколечко не обеспокоен.
— Дядя Салех, а давай его лучше сожжем? В печке, на кухне? — С энтузиазмом предложила Аврора.
— О, а это просто отличная идея! Мы прям с тобой большие молодцы!
Ричард, безусловно, мог много чего сказать на этот счет, но его все проигнорировали. Так что графеныш лишь бессильно вращал глазами под закрытыми веками.
Салех перехватил нанимателя за поясницу и закинул на плечо. Скрипнула дверь. Ричард болтался, слюна текла из безвольно приоткрытого рта, капая на пол. Молодой человек сочинял речь. Что характерно, цензурную.
— О, это вы куда собрались? — Раздался голос Морцеха.
— Папа, папа, мы с дядей Салехом играем! Сначала мы нарисовали ленточку, и дядя Салех через нее прыгал, потом я заплела Чипу’ подчинения. Но дядю Ричрда благословил какой-то вредный бог и дядя Ричард уснул как волшебный принц, и теперь мы будем играть в тафет и сожжём его в мою славу! Не хочу его целовать! — Неожиданно закончила свою речь Аврора.
— Мистер Салех? — Морцех как-то очень грустно вздохнул.
— Ну, он оживет…
— А сейчас он мертв?
— Жив, но в каноническом ступоре. Глазами шевелит, ругается, но больше ничего не контролирует. На него эта… Чопа не сработала. Скрутила, но мозги на месте… Но вот… Ща мы его спалим, будет как новенький. — Смутился громила.
— Мистер Салех, а откуда такая мысль, что надо обязательно мистера Ричарда жечь? И вообще, с чего вы взяли что смерть — это выход?
Раздались звуки, с которыми маленькая девочка прячется за большого одноногого дядю.
— Папочка, я больше не буду, не надо на меня так смотреть, пожалуйста! — В голосе девочки стояли слезы.
— Несите Гринривера на кухню, только печь разжигайте на обычный режим, не надо беднягу мучить. Я сейчас принесу ножницы… — Снова тяжело вздохнул Морцех.
Через десять минут усаженный на табурет Ричард повергся принудительной стрижке. Когда сплетенный волосы вспыхнули жарким пламенем в недрах печи заклятие спало.
Ричард вскочил на ноги, вытирая ладонью рот, но наткнулся взглядом на ссутулившегося Морцеха и сел на место, молча.
— Джентльмены, я должен принести свои извинения. Я слишком мало общаюсь с людьми… — Голос маркиза был полон Раскаяния. — И иногда забываю, о том, что мои не все умеют различать правду и ложь. Аврора еще ребенок, и очень часто голоса в ее голове находят нужные слова, и она не понимает, что делает. Дочка, скажи, ты ведь обманула дядю Салеха чтобы показать ему какая ты сильная и что нет ничего зазорного чтобы такой сильный и безжалостный воин склонил пре тобой колени?
— Да… Он со мной говорит как с маленькой девочкой, а я уже большая! Мне повинуется бездна и она же взывает мне! — Хныкающий голос сменился глубоким.
— А заем ты заплела Чипу’ дяде Ричарду?
— Важничает много! И красивый, как куколка, я бы с ним играть могла. — Ответила Аврора.
— Так дядя Ричард и так будет играть с тобой. Столько, сколько ты захочешь! — Морцех продолжал воспитательный процесс.
— Нет, он меня не любит! — Ответила девочка удивительно серьезно.
— Дядя Ричард никого не любит. — Ответил Рай, Опускаясь перед Авророй на колени (этот прием при общении с детьми ему дал дрессировщик на псарне, правда он касался собак, но Рей особо не вникал. Ричард был не единственным к кому бывший лейтенант обратился за советом.).
— Почему? — Удивился ребенок.
— Ну, а за что его любить?
— Он красивый, таких все любят! — Аврора посмотрела на стриженного Ричарда новым взглядом.
— А еще он злой, бессмертный и любит делать людям больно. — Рей говорил очень серьезно. — Вот полюбит его какая девушка, а через несколько лет она постареет, а Ричард нет. А потом вообще умрет. И Ричард биться любить. А еще у него много чего есть. И, положим, хочет человек подружиться, с Ричардом, а Ричард думает, что тот на нем хочет нажиться, или просто биться его. И Ричард такого человека прогоняет, чтобы Ричарду больно не сделали.
— А мама у Ричарда умерла? Как моя мама? — Аврора уселась на пол.
Теперь тяжело вздохнули все трое.
— Нет, Аврора, а почему ты так решила? — Рей тщательно подбирал слова.
— А разве бывает, что мамы не любят своих деток?
— В мире много что бывает. И такие грустные вещи тоже. — Голос громилы, кажется, дрогнул.
— А ты разве дядю Ричарда не любишь? Ты ведь его друг? — Ричард в этот момент, кажется, был провалить сквозь землю. Буквально. У него для этого были все условия. От активации атрибута и падения в литосферу земли его удерживал только тот факт, что он дал слово.
