Сагал рассмеялся.
— Что смешного?
— Ты смешной. И твое истовое желание подхалимничать.
— Я так не делаю.
— О, именно что делаешь. И почему обращаешься на «вы»?
— Это вежливость.
— Вежливость имеет ценность только если взаимна. Иначе ты ставишь себя в заведомо услужливую позу. Проигрышная позиция.
— Кто я такой, чтобы соперничать с вами?
— Чем я лучше тебя?
— Ну как же… Вы столько сделали…
— Откуда ты знаешь, что я сделал? Ты видел какие-то ролики в интернете. И даже не знаешь, мои ли они.
— Я уверен.
— А доказательства у тебя есть? Тембр голоса, кино на планшете?
— Я верю.
— Тогда ты не уловил смысла тех роликов.
— Это не так! — Паша повысил голос.
— А еще не уловил, что это было логичным завершением беседы. Было приятно познакомиться, Паша.
Парень опустил голову, задумался. Встреча с настоящим Сагалом оказалась не такой, как он представлял. Сагал же радовался — ломать мифы и устои — его любимое хобби.
Паша отвернулся, лег на бок, полежал в тишине. Через какое-то время снова повернулся, встал и начал переминаться с ноги на ногу.
— Это вы пришли в интернет, а не он к вам. И хотите или нет, вы не можете не замечать людей, для которых стали кумиром.
— Кумиров создают себе только идиоты. Нормальный человек думает своей головой.
— Не все такие, как вы. Большинство людей неопытны, запуганы, трусливы, наконец. Не знают, как распознать опасность. После просмотра ваших роликов у них появляется хоть какая-то защита — вот здесь, — Паша указал на лоб. — Многие показывают ролики матерям и бабушкам. И если даже один человек не отнесет деньги очередному шарлатану с бубном, это уже победа. Их. И ваша.
— Монологи идеалистов напоминают мне смывание какашек в унитаз. Коричневые полоски на кафеле различаются, а вот результат всегда один и тот же.
— Неужели вы не хотите, чтобы мир изменился?
— Мир каким был, таким и останется, пока эволюция не выбросит человеческий вид на помойку истории.
Паша нервно усмехнулся.
— В роликах вы часто говорите от лица людей, но, выходит, вы в них не верите.
— Общая масса все равно выберет примитивный путь, навязанный шарлатанами. Так устроен человек, и никто этого не исправит.
— Когда-то верили, что солнце кружится вокруг Земли, а за другое мнение сжигали на костре. Время все расставило по местам, потому что всегда были те, кто боролся за правду.
Сагал устал. Паша оказался нудным до боли в висках. Его монотонная речь без скачков по звуковым диапазонам, точно компьютерный голос, вызывала рвотные позывы.
По полу потянуло сквозняком. Из гостиной донеслись голоса. Мотор и Артист ввалились в спальню с красными распаренными лицами.
— И здесь псиной несет, — Артист покосился на Дау.
— Паш, капитан приказал тебе зайти, — сказал Мотор.
Паша вскочил, как по команде приняв стоку смирно. Выглядело это неуклюже, он был словно неуверенный подросток на первом свидании, которого чмокнула в щечку девочка.
— В баню, — добавил Артист.
— Разыгрываете?
— Да кто тебя разыгрывает. Мы, между прочим, шпиона поймали. В предбаннике его заперли.
— Кого-кого? Вы серьезно?
— Пацан лет семнадцати, шастал в темноте. Напугать нас решил, дурачок, и думал, свалит так легко. Пробить его надо по спутнику. Скорее всего, он из группы того уфолога, но надо точно знать.
— Так, а у него самого нельзя спросить?
— Самый умный, да? — наехал Артист.
— Не говорит он, — объяснил Мотор. — Молчит как рыба.
Паша принялся собирать электронные пожитки в рюкзак.
Мотор выглянул в окно, закрыв ладонями лицо от света комнатной лампы.
— Нет там никого больше, — сказал Артист. — Свалили они в лес.
— А если вернутся за ним?
— Они же не самоубийцы, — Артист постучал по прикладу автомата. — Танюх!
Не поднимая взгляда от блокнота, девушка вынула наушник из уха.
— Мы спим в гостиной на диване. Если хочешь, поменяюсь с тобой. Будешь рядом с Мотором. Знаешь, какой он у нас горячий.
— Да иди ты, — Мотор шлепнул Артиста по плечу и сразу вышел из комнаты.
Танька покрутила пальцем у виска.
Перед тем как уйти, Паша мельком взглянул на Сагала — так и зудела между ними недосказанность.
Сагал проводил его взглядом, по-отечески улыбнувшись. В глазах Паши мелькнула надежда.
* * *
Дау попросился в туалет. На улице, радостно сверкая лапами, пес подскочил к ближайшему сугробу и проделал в нем желтое отверстие.
Сагал сделал глубокий вдох и выпалил пар в темноту. Морозный воздух приятно опалил гортань.
Известие о поимке мальчика озадачило его. Комаров знает толк в дисциплине и никогда не допустит, чтобы его дети ночью слонялись по лесу без дела. В случившемся есть какой-то скрытый смысл — Сагал не сомневался. Значит, Комаров тоже был здесь. Ради кого или чего рисковал в логове врага? Что заставило его поступиться своей осторожностью?
Дау залаял. Сагал вдруг понял, что потерял его из виду. Лай доносился из лесной чащи, куда не дотягивался свет ламп на веранде.
— Ко мне, мальчик! Рядом!
Дау не слышал голос хозяина, либо не хотел слушать.
Сагал вспомнил, что оставил в комнате фонарь. Пришлось идти вслепую. Снег хрустел под ногами подобно сахарному печенью.
— Дау!
Блеклое лунное пятно высвечивало черные силуэты деревьев. Они напоминали Сагалу армию великанов, застывших в ожидании приказа о нападении. Голые ветки были мечами и копьями, пышная хвоя — щитами. Сагал слышал, как великаны шевелились, как перешептывались друг с другом, как стучали щиты, как хрустели рукояти оружия. Дау не мог видеть великанов, потому что они существовали только в воображении Сагала. Дау видел что-то другое. Что-то, напугавшее его.
Силуэт собаки материализовался из темноты. Дау перемещался то влево, то вправо, не решаясь по какой-то причине переступить невидимую линию.
— Дау, фу. Что ты там увидел?
Сагал подхватил пса на руки. То ли от близости хозяина, то ли от усталости Дау тут же успокоился.
Сагал пытался разглядеть впереди что-либо, но воображение продолжало помимо его воли эксплуатировать образ армии гигантов. Мозг из скудных сигналов, посылаемых глазами, выхватывал силуэты коней с растрепанными гривами, массивные шлемы с острыми наконечниками, штыки, клинки, зубы.
