— Возможно, это и так.
Паша хлопнул в ладоши от радости.
— Я разберусь, обещаю. Дайте мне день, нет, полдня. Начну прямо здесь, все равно не спится.
Паша утрамбовал телескоп в коробку, сел на стул. Он был возбужден, глаза горели лунным светом.
— Не верится, что я вам помогаю. Как Робин прям. Ну, напарник Бэтмена.
— А водить снегоход умеешь?
Он кивнул.
— Завтра поедешь со мной к реке. Хочу кое-что проверить.
— А капитан в курсе?
— Ему знать не надо.
Паша сдулся на глазах.
— Он сказал, без его приказа ни шагу.
— Робину негоже выполнять приказы мистера Фриза.
* * *
Сагал поднялся по ступенькам, высеченным в пологой части склона. Замерзший грунт хрустел под ногами как картофельные чипсы. Прошлогодняя трава, нагретая на дневном солнце, иголками торчала из земли.
Лагерь освещался двумя прожекторами: один над главным шатром, другой на столбе рядом со снегоходами. Провода от обоих спускались к берегу, где в овраге тарахтел дизельный генератор. Сагал заметил часового, напарника лейтенанта. Тот стоял между палаток лицом к озеру. Неясно — спит на ходу или действительно блюдет, следя за ночным небом. Ловля НЛО — та еще скукотища. Сагалу ли не знать.
Когда теплый свет прожекторов коснулся Сагала, часовой оживился. Присмотрелся, стягивая с плеча автомат. Узнал, приветственно махнул рукой.
Дау неожиданно взбесился на руках, будто в него кто-то вселился. Сагал опустил его на землю. Пес сиганул к ближайшей сосне — справить нужду.
Не хотелось возвращаться в общую палатку. Сагалу требовалось пространство, пусть крохотное, но изолированное. Нобель-комната. Он согласился бы провести ночь и на улице, если бы не мороз. На миг он почему-то представил себя лежащим на походных носилках, накрытым брезентом. Посиневшие ноги, глаза навыкат, ссохшийся кадык…
Он отогнал дурные мысли и попытался отыскать взглядом Дау. Там, где только что был пес, дымилось утопленное в снегу пятно.
— Дау?
В ответ Сагал услышал протяжное рычание. Звук исходил не из лагеря, а со стороны прибрежной равнины, раскинувшейся на несколько сотен метров до самого леса.
Сагал различал вариации рычания Дау. Задиристо-игривое с высокими всплесками — значит пес желал внимания; восклицательное с нотками властности — требовал аудиенции в туалет, и наконец яростно-оборонительное. Именно последнее слышал Сагал прямо сейчас, то же, что он слышал вчера у дома лесничего. И это насторожило. Хотя Дау и не вышел размерами, в его крови доминировали гены хищника. Сейчас он был зол.
И напуган.
Сагал пошел на звук, постепенно ускоряя шаг. Луч его фонаря мотался из стороны в сторону как светлячок.
Нога наступила на нечто мягкое, запуталась. Сагал чуть не упал. Это был брезент, которым накрывали тело охотника. Носилки валялись тут же.
В голове Сагала возникла пугающая и одновременно абсурдная мысль. Труп самостоятельно встал и пошел разгуливать по округе. Его замерзшие конечности при каждом движении хрустят и разрушаются, застывшие мышцы и сухожилия рвутся, тело рассыпается подобно жидкому Терминатору.
То, что Сагал увидел после, заставило его отбросить в сторону фантазии. По снегу тянулась неровная глубокая борозда. Что-то крупное волокли здесь. Или кого-то…
Дау стоял в низкой стойке, широко раскинув лапы, и рычал в темноту. Спереди доносился еще один рык — низкий, тяжелый тембр. Источником был некто массивный и очень опасный.
По спине Сагала пробежал холодок.
В рассеянном свете фонаря появился здоровенный лохматый силуэт — сгорбленная спина, огромная голова и пасть, способная заглотить человеческую голову.
Медведь, заметив Сагала, опустил морду к земле, защищая свою добычу — труп охотника.
— Дау…
Пес рычал и не слушал.
Из медвежьего рта валил пар. Зверь похудел от зимней спячки, но все еще был силен. Внезапное пробуждение сделало его озлобленным и голодным.
Сагала отделяло от собаки такое же расстояние, что отделяло Дау от медведя.
Образовавшийся треугольник требовалось разрушить.
Сагал сделал шаг вперед. Медведь в ответ пошел на него.
Дау залаял и бросился на соперника, превосходящего его по массе в десятки раз. Медведь остановился, потупил взгляд на собаку. Несколько секунд оценивал угрозу, и затем нехотя вернулся назад.
Дау также отошел на исходную, все еще рыча и держа соперника «на мушке».
Медведь защищал свои полсотни килограмм пищи, несвежей, но перебиться с голодухи — сойдет. Дау хоть и глупый мелкий задира, но достаточно громкий и непредсказуемый. Но и медведь неглуп. Второй раз им может и не повезти. Медведь пришибет Дау один взмахом тяжеленой лапы, ну а Сагал станет отличным десертом.
Нужно срочно забирать Дау, возвращаться в лагерь и звать на помощь. Неужели напарник лейтенанта не слышал ничего? Сагал бы и рад заорать сейчас, но крик может стать последним.
Как бы то ни было, собаку он не бросит.
— Дау…
— Тс, — сзади послышался шепот. — Не двигайся.
Сагал повернул голову, не пошевелив при этом ни единой мышцей ниже шеи. Позади полусогнувшись стоял капитан Погребной. В одной руке держал пистолет, в другой нож.
— Стреляй, — прошептал Сагал.
— Я возьму его сам.
— Убей его! — Сагал зубами выскоблил эти слова.
Медведь зарычал и встал на задние лапы. Дау опять залился лаем, на этот раз совершенно потеряв страх.
Дальше тянуть было нельзя.
— На три падаешь в снег. Раз…
Сагал рванул к собаке. На ходу схватил Дау за холку, как кошка хватает котенка. Медведь бросился им навстречу. Из-под его лап летели фонтаны снега.
Прогремели выстрелы.
Сагал упал на снег, прижав Дау к себе. Так и лежал, пока все не стихло.
Когда открыл глаза, осознал, что живой.
Капитан Погребной стоял рядом с телом охотника. Точнее, оставшейся от него верхней половиной.
Но стрелял не он.
Сагал увидел Мандарханова. Из дула его винтовки дымило. Глаза лесничего округлились, он тяжело дышал. Еще бы, ведь ему пришлось стрелять в медведя, бывшего когда-то родным, а теперь ставшего живым воспоминанием о почившей жене.
Из лагеря прибежали остальные. Голоса перекрикивали друг друга.
— Медведь! Это был медведь?
— Кошмар!
— Кого-то убили?
— Где он?
— В лес ушел, — ответил Мандарханов, старясь унять дрожь в голосе. — Промазал я.
