— Капитан, вон они, у палаток.
Паша рванул первым, военные за ним.
— Стоять! На землю!
Комаров без колебаний бросил ружье, встал на колени, заложил руки за голову. Старший из сыновей бросился бежать. Артист нагнал его и окунул носом в снег — охладить пыл. Для верности нанес успокоительные удары по почкам. Мальчишка заорал от боли.
— Это тебе за пацанов, говноед, — сказал Артист ему на ухо.
Лагерь располагался в сотне метров от аномалии у двух уцелевших лиственниц. Отсюда открывался отличный вид на всю округу до границы леса.
Паша осмотрел палатки.
— Их было четверо.
— Где четвертый? — спросил капитан.
— Умер, — сухо ответил уфолог.
* * *
Артист и Брадинкин остались у палаток охранять детей. Погребной, Паша и Комаров спустились к аномалии. Воздух вблизи трещал как счетчик Гейгера, измеряющий радиацию.
— Откуда она исходит? — спросил ошарашенный капитан.
— С орбиты Земли.
Погребной задрал голову в небо. Несколько секунд безотрывно глядел. Потом снова перевел взгляд на аномалию и облизнул пересохшие губы.
— А что внутри?
— Можешь войти, проверить. Только выйти не получится. Эта сила ломает вековые сосны как спички.
— Есть сие шаманское проклятие.
Никто не заметил, как за спиной появился Мандарханов.
— Это нам за то, что духов потревожили.
Погребной подобрал камень, швырнул в аномалию. Камень замер внутри, словно в замедленной съемке, а затем рассыпался на мелкие песчинки.
— Воу! Вот это мощь, — Погребной рассмеялся. — Ни одно наше оружие с таким не сравнится.
— Вы даже не представляете, с чем столкнулись.
— Это ты не представляешь, какие возможности это даст стране. Если сможем понять, как оно работает, заявим о себе как о новой сверхдержаве, поставим мир на колени.
— Я предупреждал, — обратился Комаров к Паше.
Пашу слова капитана не волновали.
— Вели им вернуть ее!
— Кого? — удивился уфолог.
— Таньку. Они забрали ее.
Комаров был шокирован.
— Я думал, они собираются только вас припугнуть. Я хотел предупредить, но не смог с вами связаться.
Паша подошел к уфологу вплотную.
— Ты можешь с ними говорить. Скажи, пусть вернут ее.
— Они меня не послушают.
— А ты попробуй!
Уфолог оглянулся на Погребного, в надежде, что тот проявит благоразумие.
— Я понимаю, что ты чувствуешь. Эта девушка, наверное, тебе дорога. Но я не могу этого сделать.
Паша со всего размаху врезал Комарову по лицу. Тот свалился на твердую промерзшую землю.
— За идиота меня держишь? Говори, где они ее прячут! — Паша пнул уфолога в живот, потом нанес еще удары по голове. — Отвечай или убью тебя!
— Хватит, — Погребной отстранил Пашу рукой.
— Он знает, где она! Он с ними заодно!
Погребной присел на корточки, уперев приклад автомата в землю. Комаров кашлял и задыхался.
— Мы с тобой похожи.
— Нет, — Комаров сплюнул кровь. — Мы совершенно разные.
Погребной оголил шею, продемонстрировав зашитую грубыми стежками рану. Уфолог оторопел от ужаса.
— Они скоро будут здесь, и ты знаешь, чего они хотят. Дай им это.
— Я не могу.
— Что? Чего они хотят?! — взревел Паша.
Погребной не сводил сверлящего взгляда с уфолога.
— Если пойду на это, они получат желаемое и мы никогда не узнаем, как победить это, — Комаров указал взглядом на аномалию. — Я единственный, кто может помочь.
Погребной надавил прикладом на живот уфологу.
— С чего ты взял, что стране нужна твоя помощь?
— Ты думаешь, что слышишь их и понимаешь, но это не так. Избавься от чипа, пока не стало поздно.
— Заткнись! Заткнись, хренов бородач! — Паша схватил Комарова за шиворот. — Что бы это ни было, ты отдашь это им. Ты понял?
Паша готов был разорвать уфолога голыми руками.
— Ты хочешь спасти девушку, а я пытаюсь защитить все человечество. Как бы жестоко это ни звучало, я более ценен, чем она. Чем каждый из вас.
— Ценен? Ценен! — Паша ударил его по лицу. Кровь из разбитого носа Комарова плеснула на снег. — А будешь ли ты так же ценен мертвым, а? Если с ней что-нибудь случится, клянусь богом, я убью тебя, а потом твоих детей. Это ты виноват в том, что случилось. Ты все слышал и молчал. И не говори, что это не так! Не говори! Не говори!
Паша вдруг осознал, что нанес уфологу не меньше десятка ударов. Шишки на кулаке вздулись и онемели. Комаров лежал на спине, тяжело дыша и захлебываясь кровью. Паша в ужасе отступил от него. Его колотило. Казалось, он вот-вот лишится рассудка.
— Нужно было тебя в ударную группу брать, — сказал Погребной подбадривающе. — Ну что ж, план Б.
Комаров нечеловеческим усилием поднялся. Лицо его распухло и побагровело.
— Я сделаю это. Но у меня есть условие. Вы отпустите моих детей.
— Можешь мне доверять, — сказал Погребной.
— Я тебе не доверяю, — уфолог запнулся и посмотрел на Пашу. — Пусть он скажет.
— Идет, — ответил Паша, даже не взглянув на капитана. — Их не тронут, обещаю.
* * *
Лыжи снегохода уперлись в шероховатую прибрежную льдину. Макс спустил затекшие ноги. Впервые он ступил на этот берег несколько дней назад, а казалось, с тех пор прошла целая жизнь.
Из двигателя снегохода поднимался пар, внутри что-то бурлило. Путь железного коня на этом берегу закончился.
Поднявшись на склон по высеченным ступеням, Макс оглянулся на озеро, надеясь вновь увидеть геоглиф. Взору предстала только занесенная снегом гладь. С востока на запад ее разрезала угловатая трещина, напоминавшая кровоточащую рану.
Дау с виноватым взглядом опорожнился под себя. Лапы у него дрожали. Макс взял его на руки.
— Скоро все закончится. Мы едем домой.
В главном лагере их встретила мертвая тишина. Палатки покосились от налипшего с подветренной стороны снега. Они выглядели заброшенными. Макс ожидал увидеть катера на воздушных подушках, гудящие электрогенераторы, десятки военных, а оказалось, единственный оставленный здесь лейтенант и тот куда-то запропастился.
И как теперь выбираться отсюда? Без снегохода Максу не добраться до поселка. Обратно тоже путь закрыт.
Что здесь происходит?
