Уклоняясь от столкновения, водитель внедорожника резко вывернул руль вправо. Автомобиль наехал на бордюр, перевернулся и, сделав несколько оборотов, улетел в кювет. Затормозил на боку.
В салон через разбитые окна хлынула дорожная пыль.
Кобальт пришел в себя. Голова трещала, в глазах после такого аттракциона троилось. Стонал от боли сидевший рядом боец — его правая нога угодила между передним сидением и кузовом машины и теперь была неестественно вывернута, через порванную окровавленную штанину торчала кость.
Кобальт почувствовал, как его тянут за плечо. Словно из пустоты в окне материализовался Грудинин.
— Давай, быстрее. Вылезай наружу.
Кобальт подался наверх. Внезапно его схватили за ногу. Обернувшись, он увидел Фридома, придавленного трупом водителя. Голова у него в крови, лицо исцарапано осколками, он находился на грани потери сознания. Кобальт освободил ногу и, прихватив автомат с боевыми патронами, выбрался наружу.
Локус сидел на земле рядом с разбитой машиной, сложив голову на колени.
— Ему очень плохо, — сказал Грудинин. — Его надо…
— Чшш…
Со стороны гипермаркета мчались автомобили с подмогой, позади маячили бегущие бойцы.
— Дима! — выкрикнул Фридом из машины. Было слышно, как он пытается выбраться. — Не глупи… сдавайся…
— Уходим, — Кобальт кивнул в сторону железнодорожной станции.
— Он не может идти. Ему нужен врач, — Грудинин указал на мальчика.
— Тогда бери его на руки и неси! — рыкнул Кобальт, толкнув фокусника в плечо.
Грудинин растерянно огляделся на преследователей. Кобальт подхватил мальчика, грубо вложил ему в руки. Локус свесил голову, и, кажется, снова потерял сознание.
— Побежал, быстро! — сталкер передернул затвор автомата. — Или я тебя сам пристрелю.
Они поскакали по ухабам, через заросли травы по пояс, к железнодорожной станции. Кобальт указал на дыру в заборе. Вскоре сзади прогремели выстрелы.
Кобальт развернулся, сел на колено и прицелился. Палил по ним, высунувшись из раскуроченной машины, Фридом. Правый глаз, которым тот всегда целился затек, рука дрожала — от этого пули летели бесцельно. Кобальт мог бы снять его прямым выстрелом в голову, с такого расстояния раз плюнуть, но что — то его остановило. Когда у Фридома кончились патроны, он продолжал давить на спуск, несмотря на ушедший назад затвор.
Подъехала подмога. Из машин выскочили бойцы — несколько бросились на помощь командиру, другие, спрыгнув с дороги в кювет, побежали следом за ними.
Кобальт с Грудининым заскочили в дыру в заборе. Скрываясь от пуль за ржавыми составами, пересекли несколько десятков жд путей и выскочили на объездную дорогу. С обеих сторон по ней мчались машины, отрезая им путь к бегству. Сзади уже нагоняли пешие бойцы. Впереди возвышалась непроглядная стена главного лесопарка Москвы, самого большого и красивого, и самого опасного места из возможных. Только там их преследовать не станут.
Схватив остолбеневшего от страха Грудинина, Кобальт ринулся к ржавому заборчику нацпарка «Лосиный остров». Перемахнув через него, они нырнули в плотные заросли.
ГЛАВА 17
В лесу было тихо и темно. Разросшиеся на потенциале темной воды деревья закрывали могучими кронами небо сплошной крышей. Благодаря отсутствию света, трава и кустарники выросли невысокими — видимость составляла сносные метров тридцать, а с фонарем все пятьдесят.
Локус все еще оставался без сознания. Грудинин потрогал его лоб.
— Он горит.
— Осталось немного. Пошли.
— Ты что не понимаешь? — Грудинин грубо отдернул его. — Нам здесь не выжить.
— Мы не умрем!
— Если Локуса не отвести к врачу сейчас, он точно умрет.
— Может быть, ты не заметил, здесь нет медпункта. И скорая как пятнадцать лет трубку не поднимает.
— Надо вернуться в кольцо.
Кобальт посмотрел Грудинину в глаза.
— Если мы не извлечём из него информацию, люди в Миде умрут. Пока Кремль верит, что мы прячем мальчика там, у нас есть шанс их спасти.
Грудинин виновато опустил взгляд.
— Ты что — то знаешь? — спросил Кобальт.
— Я слышал, как Фридом говорил кому — то по рации о тебе и мальчике. И…
— Ну, говори же.
— И приказал рассказать Кремлю, что вы сбежали.
Кобальт сжал челюсти от злости. Фридом сделал это нарочно, чтобы у Суворова больше не было препятствий атаковать Мид. Армия Кремля выдвинулась не для того, чтобы удержать взбунтовавшегося князя, а чтобы помочь ему раз и навсегда решить вопрос с неугодными сталкерами.
«Ничего личного, Кобальт, всего лишь борьба за свободу».
Кобальт закрыл глаза, глубоко вздохнул, подумал.
— Уверен, профессор поможет ему, — сталкер взглянул на мальчика. — Так что, если хочешь, чтобы он выжил, нужно идти прямо сейчас.
Впереди что — то зашуршало в кустах. Кобальт вскинул автомат и прицелился. Через секунду на свет выскочил зверек, похожий на сурка, только размером с собаку, и нырнул в нору. Кобальт убрал палец со спуска, выдохнул.
— Ты должен кое — что знать, — сказал Грудинин настороженно, будто прощупывая реакцию Кобальта. — Я думаю… почти уверен… Локус все выдумал про очистку воды.
— Что за бред ты несешь?! — Кобальт схватил его за шиворот, пригнул к земле.
— Думаешь, не знаю, чего ты добиваешься? Даже не пытайся, меня обдурить. Я тебя насквозь вижу. Ты давно задумал сделать его частью своей концертной программы. Новая иллюзия Великого Грудини! Мальчик телепат!
— Неправда…
— Прикрываешься заботой о его здоровье, а на самом деле хочешь использовать его. Тебе наплевать на людей, которые прямо сейчас умирают в Миде. Ты не знаешь, что такое семья и честь, ты всего лишь мелкий жулик — был им и останешься.
Кобальт отпустил его.
Листва шуршала на ветру — казалось, кто — то ходит вокруг, дышит, скрежетает зубами. Твари уже рядом, Кобальт это чувствовал. Пока они выжидают, дают жертвам освоиться, потерять бдительность.
— Ты прав, я никогда не ценил того, что имел. Морошка был для меня как сын, его убили, и знаешь почему? Потому что он доверился тебе, а я не сумел его защитить. Все, кто любят тебя, умирают. Я не хотел, чтобы ты погубил и этого мальчишку. Я хотел спасти его от тебя, поэтому обманул охрану в гипермаркете — все — таки я еще кое — что умею. И знаешь, что — я уговаривал его бросить тебя и вернуться в кольцо, чтобы он не повторил судьбу Морошки. Потому что тебе плевать — выживет он или нет, ты хочешь только одного — получить от него желанное.
— Он отказал тебе, — догадался сталкер.
