— А чего Грымза такое Дэниелу говорит? И вообще, она сказала, что зельеварение бессмысленный предмет, вот косметоло-огия… А у меня мама тоже косметической магией занимается, у нее сеть магических салонов. И вот там без зельеварения вообще никуда, особенно в покраске волос или в кремах разных, — разоткровенничался эльфик. И еще несколько паззлов стали на свои места.
— Полностью с тобой согласна. Часто, кстати, мама хранит краски дома? — уточнила вкрадчиво.
— Да постоянно! Некоторые товары ей привозят к нам домой, а не в салон… Ой, — запнулся ушастик, мило покраснев. И лишь возмущенно слегка пихнул в бок мелкую целительницу, сидевшую вплотную с невинным видом, будто это не от нее прилетел очередной тычок локтем.
— Угу. Откуда взяли ингредиенты для вашего варева, можно не спрашивать, как и то, каким боком замешан Марсель, — хмыкнула я и перевела взгляд дальше. — Винсент… Нетрудно догадаться, кто поместил краску на воздушной подушке над дверью, а потом опустил вниз, минуя щиты, заранее расщепив молекулы и перемешав среди молекул воздуха, замаскировав под свойственные ему… В общем, принцип уловила. Молодец, хорошо схватываешь.
Даже скупо похвалила, сообразив, что паренек использовал именно те знания, что давала я еще на первых лекциях, когда объясняла принцип универсальной магии, позволяющей творить немыслимые вещи при помощи банальных комбинаций простейших заклинаний.
Остались две целительницы, неуютно завозившиеся под моим взглядом.
— Так понимаю, одна из вас позаботилась о том, чтобы краска буквально вживилась в структуру волоса, заменив его естественный цвет и делая невозможным задействовать магический растворитель краски, — протянула я. — А вторая? Помогала? Или есть еще какое-то свойство, которое я пока не успела распознать?
Несколько секунд стояла полная тишина. Которую разрушил горестный всхлип Надин. Та-ак. И какую же пакость могло придумать это белокурое чудо?
— Я подумала, что было бы забавно внедрить эту структуру не в сам волос, а в волосяную луковицу, — зажмурившись, выдала она.
— То есть, иными словами, отрастать у меня будет тот серо-буро-малиновый ужас?! — пораженная догадкой, я даже сорвалась на писк.
— Ну, не совсем, косметическая магия, которая сейчас у вас, изменила немного исходные параметры, разделив цвета на секции… Так что отрастать будет вот как сейчас, — заверила меня Магдален. Но мне как-то стало не намного легче.
— Всю жизнь?!
— Пока не закончится вложенная нами магия, — тихо пискнул Марсель, максимально вжавшись в спинку кресла.
— То есть, лет на пять-шесть… — я окинула эту братию оценивающим взглядом. — А точнее, десять-одиннадцать. Хм. Ладно, это еще куда ни шло. Обновленная версия смотрится прикольно, так что живите. Но если меня еще раз вызовут вдруг и скажут, что вы кому-то нарочно устроили какую-либо подлянку…
Начала я и запнулась, понимая, что угрожать, в общем-то, все же непедагогично. Да и страшилок особых в запасе у меня нет. Но и оставлять фразу без продолжения как-то глупо…
— Мы больше не будем! Честно-честно! А на вас что, тоже кричат? Обижает? Лер Родерган? — тут же спохватились дети, которым хватило и моей корявой угрозы. Причем последний вопрос прозвучал как-то очень уж подозрительно. Еще не хватало мне сейчас науськивать юных мстителей.
— Нет, кроме вас, меня никто не трогает. В общем, ребят, я очень надеюсь, что мы правильно друг друга поняли. По возможности донесите эту мысль до остальных. Если какие-то проблемы, кого-то обидели, недопоняли и прочее — в первую очередь топаете ко мне, и тогда уже разбираетесь, ага? Завтра уже на нашей паре вернемся к этому, когда вся группа будет в сборе, — резюмировала я.
И, посчитав на этом воспитательный момент законченным, все оставшееся время, что малышня сидела у меня, уделила рассказу о подвигах Доббишрека. Но на периферии не давала покоя мысль: а не много ли я на себя беру, учитывая, что не далее как несколько часов назад искренне радовалась обещанию декана все же позаботиться о появлении нового куратора? И от этого становилось как-то особенно неуютно…
— И снова остается открытым вопрос: что ты делал на улице? — задумчиво озвучила я, лежа на диване и наблюдая, как Доббишрек, сожрав принесенные ему из столовой котлеты, вновь пытается закопаться в свое одеяло.
Дети уже давно ушли, а в доме под вечер ощутимо похолодало. Мне-то нормально, а вот голый тролль страдал. Я в который раз обновила согревающее заклинание над его вольером. Ему бы одежку какую-то… Но не в костюм феечки же его обратно упаковывать? И потом, в туалет ему все равно как-то ходить надо.
— Нет, серьезно, мне нужно знать, жертва ты или обычный дурачок? — продолжила свою мысль, но тролль стоически проигнорировал ее, пытаясь умоститься под одеялом. Но что-то ему не нравилось, из-за чего он недовольно порыкивал и почему-то косился на меня. Что не мешало мне дальше рассуждать. — Если первый вариант, то, видимо, какие-то твари тебя попросту выбросили на улицу. Если же второй — ты, не отличаясь умом и сообразительностью, сам выбежал в открытую дверь дома, но, испугавшись оживленной улицы, ломанулся куда глаза глядят, не подумав вернуться домой, вследствие чего заблудился.
На мое последнее предположение тролль обиженно хрюкнул, и в мою сторону полетел недожеванный кусок котлеты. Ну просто блеск! Еще не хватало, чтобы мне тут едой свинячили. Я уж молчу о том, что котлета, по-видимому, пряталась и вовсе под одеялом, а значит, еще и его теперь перестирывать.
— Вот правильно делаешь, что хрюкаешь — поросенок из тебя тот еще, — проворчала я, принявшись убирать. Я далека от мысли, что он понимает речь, но вот различать интонации явно вполне способен.
Оценив, как он вновь начал дрожать, выбравшись из-под одеяла, покачала головой и пошла в свою спальню в надежде найти что-то, что могло послужить моему питомцу одеждой. Более-менее подходящим, на мой вкус, оказался теплый шарф. Но, если подумать, его вполне можно обмотать вокруг туловища тролля таким образом, чтобы получился едва ли не свитер-туника.
Правда, Доббишрек моего энтузиазма не оценил, истошно визжа, рыча, бешено вырываясь и пытаясь укусить меня. Но, издав победный вопль, я все же затянула последний узелок у него на поясе и отступила, довольная своей работой.
Тролль в переделанном из сиреневого теплого шарфа свитерке смотрелся вполне даже мило. И, уверена, ему было тепло и мягко. Только радовалась я недолго. Ровно до момента, как тролль, повозившись немного в бессильных попытках снять непрошенную одежку, вдруг брякнулся на пол на спину, прямо как стоял, и, глядя в потолок, тихонько горестно завыл.
— Ну что не так-то?! Передавила? Колется? — простонала я, бросившись к подопечному и ощупывая ткань на предмет того, что может быть не так.
Но шарф определенно ничего не передавливал, был мягким, и сам тролль больше не дрожал от холода. Что не мешало симулянту продолжать лежать с несчастным видом и на одной ноте тянуть противное «ы-ы-ы». И больше всего мне сейчас хотелось завыть с ним в унисон.
