Кое-где в квадратных кадках росли локусянские цветы с гигантскими лепестками и шипами размером с кинжал.
И здесь не было ни одного посетителя.
Опустив взгляд и не оборачиваясь, чтобы не наткнуться на рекламу, Роман побежал к лифту. Его кабина оказалась размером с комнату в доме Романа. До двадцатого этажа поднимался раздражающе долго. Зато двери раскрылись сразу в кабинете Поля Лекомпа.
Кабинет советника занимал целый этаж здания. Но был тесно уставлен мебелью и шкафами. Мебель нестандартная, созданная руками ремесленников, а не на сабжект-принтерах. Огромные панорамные окна открывали вид на город, над которым клубились обычные для Локуса чёрные тучи.
— А, Ромка. Как тебе наш город? Понимаешь, теперь, почему настоящих локусян не интересует Земля?
— Да, есть такое.
— Вот. А вы, новички, всё время вспоминаете о ней.
Роман подошёл к окну и встал рядом с Полем. Удивительно, но тот был одет в белый УниКом, а не в какой-нибудь очередной эксцентричный наряд. Роман не мог определить тип УниКома, а интерфейс загадочно молчал при попытке считать данные.
Роман спросил:
— А когда обычно новички перестают думать о Земле? Через год? Десять лет?
— Обычно после первой смерти. Ты умирал?
— Нет, и не собираюсь.
— А зря. Это бесценный опыт для колониста.
— Эм… не совсем понимаю.
— Твоё первое и единственное воплощение связывает тебя с Землёй нитью воспоминаний твоего оригинала.
— А если я умру — нить порвётся?
— Смерть — это то, чего твой оригинал никогда не испытывал. Только после смерти ты станешь самим собой, а не копией сознания Романа Крылова.
— Мне надо сдохнуть, чтобы перестать быть новичком на этом свете?
— Считай это мистическим ритуалом молодой локусянской культуры.
Поль Лекомп отодвинул дверь в окне. В кабинет ворвался влажный и душный воздух Локуса. Поль вышел на балкон, опоясывающий все этажи здания Совета, и поманил Романа за собой:
— Ты уже получил гостевой доступ к АКОСу в отеле?
— Нет. У меня денег мало. Ведь ты и Бенни обманули нас, купив инструкции за смешную цену.
— Ха-ха, точно! Вообще-то, это Бенни всё провернул. Я такой фигнёй не занимаюсь. Ладно, в качестве извинения — держи вот что.
— О —
Получен доступ к АКОС.
АКОС на имя: Поль Лекомп (юнит №18).
Разрешения доступа: перерождение, смена феномов, восстановление из бэкапа.
Местоположение АКОСа: 2245 — 2244. (Посмотреть на Открытой Карте).
Срок действия доступа 599 часов 59 минут.
Количество доступных перерождений: 3.
— Как видишь, у меня много АКОСов, — сказал Поль Лекомп. — Я открыл тебе тот, что в моём кабинете. Можешь умирать спокойно.
— Спасибо, но я не собираюсь умирать. Даже ради культуры.
Роман медленно отступил от низких перил балкона.
— Ха-ха, ты думаешь, что я собираюсь столкнуть тебя вниз и сделать настоящим локусянином?
— Нет.
— М?
— Вообще-то — да.
— Я тебя позвал не для того, чтобы сбросить вниз. Смотри наверх.
Роман проследил за указанием пальца Поля Лекомпа.
Среди серых туч чернело пятно, которое быстро увеличивалось. Разорвав облачный покров, из неба словно вылупился гигантский дирижабль. Дирижабли на Локусе вообще все немаленького размера, но этот поражал своими грандиозными масштабами.
Вместо гондолы у него подвешено что-то вроде гигантской турбины.
Её передняя часть состояла из нескольких сужающихся колец, напоминая подзорную трубу. В центре неё расположился закрытый шлюз, подразумевая, что за ним должно быть пустое пространство. Несколько боевых ион-джетов с мощными прожекторами летали вдоль борта, подсвечивая разные узлы устройства.
Разглядывая странную штуку на месте гондолы, Роман силился понять её предназначение.
По отдельности он узнавал некоторые узлы. Например, плазменные концентраторы опознал бы любой инженер. Такие установлены на энергоблоках и занимались контролем производительности реакторов. Если реактор генерировал больше энергии, чем потребляла база, и больше чем позволяли накопительные мощности, то именно концентраторы поглощали и рассеивали её избыток, не допуская перегрева реактора.
Но что это всё делало на дирижабле? Какую энергию рассеивали концентраторы, и почему они расположены настолько тесно, что если бы они начали рассеивать энергию, то мгновенно повредили бы друг друга?
Поль Лекомп следил за выражением лица Романа, догадается или нет?
— Вы построили мобильный реактор на дирижабле? — предположил Роман.
— Близко, но нет. Угадывай дальше.
— Возможно, что эти концентраторы не рассеивают энергию, а наоборот фокусируют её? Неужели это фьюжн-пушка размером с небоскрёб?
— Бинго!
— Но как такое возможно? Если энергия удара пушки равна хотя бы одному реактору, то урон должен идти на сотни миллионов энергоединиц!
— Там четыре реактора. Совокупная мощность одного выстрела примерно шестьсот миллионов.
— Примерно?
— Точные цифры не скажу. Это секрет.
— А пауза между выстрелом и накоплением энергии?
— Тоже секрет. Но мы работаем над её уменьшением.
— А дистанция удара?
— Мы ещё работаем над её увеличением.
Задрав голову, Роман следил за громадой корабля, который словно собирался раздавить город своим брюхом с фьюжн-пушкой.
Поль Лекомп продолжил:
— Строительство этого юнита недавно завершилось. Сейчас его перегоняют на базу в серой зоне.
— Секретную?
— Да. Ещё несколько таких кораблей в очереди. Но общее количество юнитов я тебе не скажу.
Роман потрясённо уставился на Поля:
— Это всё ваш альянс строит?
— Ну, конечно, нет. Дирижабли класса «Освободитель Локуса» разработаны и построены при участии всех свободных альянсов и их союзников. К сожалению, среди союзников оказался и Рэй Нёртон, который разрабатывал и производил один узел для системы ориентации.
— Но он не знал, для чего именно эта система?
— Конечно, нет. Но догадывался. Видишь ли, особенность летающей фьюжн-пушки не в том, что её сложно построить. При достаточных ресурсах — не сложно. Хотя и долго.
— Самое сложное — разработка инструкций и производственных цепочек! — опередил Роман. — Именно их и пытался украсть Рэй для Рамиреса?
