Время от времени поступали платёжные запросы от продавцов. Павел Рейнеке активно закупал снаряжение для экспедиции, а оплачивать должен был Роман. Сначала он дотошно просматривал каждую закупку, вчитывался в характеристики снаряжения или оружия, но потом бросил и молча переводил деньги. Павел Рейнеке знал, что делал.
К концу дня Павел объявил, что набор помощников и оснащение экспедиции завершено. Всего он потратил более восьмисот тысяч фиатов.
«Мы уже выехали, босс, — объявил он напоследок. — Гарантирую тебе, что найдём и притащим все железки за несколько дней!»
Пожелав Павлу удачи, Роман отправился в аэропорт. Сдал в багаж все свои подарки и купил билет на рейсовый ион-джет до базы Прогресс. Правда, статус гостя ограничивал выбор посадочного места — роману досталось кресло в каком-то закутке с ящиками. Вдобавок стоил билет наполовину дороже, чем для граждан свободных альянсов: одиннадцать тысяч фиатов.
— С ума сойти у вас цены, — сказал Роман, протискиваясь меж ящиков.
— Топливо вещь дорогая, — пояснил один из немногих пассажиров.
* * *
Ещё на подлёте к Прогрессу один из пилотов ион-джета встал со своего места и прошёл по салону, закрывая все иллюминаторы.
Конечно, Роману хотелось взглянуть на базу с высоты. Но он понимал опасения западенцев — инженер колониальной застройки способен по расположению цепочек догадаться о производимых ими предметах.
Роман уже привык, что более половины Вест-Сити были красной зоной для него. Но база Прогресс оказалась вообще сплошная красная зона.
После приземления, его долго не выпускали из ион-джета. Потом к дверям вплотную подкатил пони-ровер и Роман перешёл прямо в его салон. Окна тоже были затянуты шторками. После десяти минут езды, пони-ровер остановился, двери салона раскрылись.
Роман очутился внутри пустого складского помещения. У двери пони-ровера его встретил Джером Хопкинс, менеджер базы и научный советник альянса Западное Море.
На лице Хопкинса не было никакой бороды, что отличало от многих локусян. Кроме того, черты его лица не были сильно приукрашены или улучшены. По крайней мере, незначительно. Если бы не идеальная чистота кожи и симметричность лица, то Хопкинса запросто можно принять за обычного сорокалетнего человека.
— Простите, коллега, — сказал Хопкинс, — но у нас тут много такого, чем хотели бы владеть не только бандиты Рамиреса, но даже наши союзники. Меры безопасности на нашей базе одни из самых строгих в Западном Море.
— Внутреннюю конкуренцию никто не отменял, — миролюбиво согласился Роман.
Он отметил, что «меры безопасности» распространялись даже на экипировку. Хопкинс одет в простецкий инженерный УниКом «Колониальный стандарт».
Невозможно поверить в то, что Хопкинс носил уник начального уровня. Видимо, настоящие УниКомы жителей Прогресса были чудом колониальной индустрии, которое не должно даже попадаться на глаза гостю.
Хопкинс повёл Романа по пустому складу к дверям, которые охранял боевой робот:
— Поль приказал мне поговорить с тобой по поводу какой-то рации?
— Не рация, коллега, а работающее устройство связи с Землёй!
— Ох, мать вашу.
— Знаю, знаю, — засмеялся Роман. — Для тебя это звучит как очередное изобретение вечного двигателя. Но моё устройство будет работать!
— Изобретатели вечных двигателей тоже уверены в работе своих химер.
Боевой робот-трансформер, просканировал Романа и откатился в сторону, пропуская его.
Несколько пролётов широкой железной лестницы вели наверх. Хопкинс шагал молча, а Роман размышлял, как бы заинтересовать его?
— Наш проект, — начал Роман, — продуман так, что все узлы и детали аппарата связи можно собрать на колониальных производственных цепочках.
— Охотно верю, — бесстрастно ответил научный советник.
— Конечно, это будут сложнейшие цепочки. Это займёт много сил и средств, но я справлюсь. И Мейронг справиться.
— Буду болеть за вас всей душой, — безразлично пожал плечами Хопкинс.
— Мы назвали наш проект «Метрополия». Ну, типа мы — колония, а Земля — наш…
— Я знаю, что значит «метрополия». И без обид, коллега, но в отличие от тебя у меня настоящее инженерное образование, а не те смехотворные курсы, которые ты проходил в центре подготовки.
Роман проглотил оскорбление:
— Вот поэтому мне и Мейронг нужна помощь специалистов. В первую очередь тех, кто имел дело с космическими запусками.
Но Хопкинс не ответил, Роман понял, что ему тут не рады.
* * *
Лестница привела в большой зал, по которому разбросаны стеклянные витрины. На высоком потолке загорелись лампы, и высветилось проект-панно с рекламой:
— Добро пожаловать в магазин Прогресса —
Необычные вещи за обычные цены.
Роману не терпелось осмотреть товары, но ещё больше он хотел, чтобы проект «Метрополия» начал осуществляться. Роман ухватил Хопкинса за плечо:
— Когда я покажу тебе наши чертежи и расчёты, то убедишься, что связь возможна, — горячо заговорил он. — Достаточно создать одну микрочервоточину, чтобы передать сигнал. Единственное…
— Что? — усмехнулся научный советник. — Вся проблема в том, чтобы удерживать микрочервоточину от схлопывания?
— Да. И я придумал как. Но я не скажу пока что.
Хопкинс засмеялся. На этот раз с оттенком презрения:
— Зато я скажу. Ты придумал создать вторую микрочервоточину, которая входит в резонанс с первой. Пытаясь схлопнуться, червоточины удерживают друг друга в этой бесконечно схлопывающемся состоянии сколько угодно. Пока не кончится энергия у генератора червоточин?
— Как вы узнали?
— Именно это мы и сделали в двадцать пятом году.
Роман был ошарашен. На Земле проект «Метрополия» провозгласили элегантным решением проблемы обратной связи. Были проведены опыты по установке связи между приёмником на орбите Марса и передатчиком, выведенном за пределы Солнечной системы. Всё работало идеально — аппараты обменивались сообщениями без задержек на расстоянии в половину светового года!
— Значит, вы сделали что-то не так, раз связь с Землёй не была установлена, — пробормотал он.
— Всё мы сделали так, — отозвался Хопкинс. — До того, как генераторы микрочервоточин взорвались, мы имели стабильный канал, направленный предположительно в сторону Солнечной системы.
— Раз не сработало, значит, что-то сделали не так, — упрямо повторил Роман.
— Наша техника работает так, как мы задумали. Проблема не в нас, а во Вселенной. Слышал выражение, что всё большое видится на расстоянии? Находясь за тысячи световых лет от Земли, мы отметили парадокс: чем дальше происходит переброска капсулы, тем сильнее темпоральная аномалия внутри червоточин.
